Сергей Кремлев - Кремлевские пигмеи против титана Сталина, или Россия, которую надо найти Страница 6

Суворов обращался к солдатам: «Чудо-богатыри!..» Что ж, его чудо-богатыри, придя в Европу, широко — как Гулливер — шагнули через Альпы. Но правили-το Суворовым и его чудо-богатыря ми пигмеи.

Нет, были, конечно, в старой русской истории и яркие правители — иначе великой России попросту не было бы.

Тот же Иван Грозный ещё до Петра начал прорубать для России «окно в Европу» на Балтике. Ливонская война русского народа за старинные русские земли и выход к Балтике устойчивого успеха нам тогда не принесла, однако это не отменяет самого факта русского патриотизма в России Грозного.

Впоследствии чувство патриотизма из жизни допетровского Русского государства не ушло, но впервые стал накапливаться и провинциализм — как результат отставания от Европы в социальном, культурном и технологическом развитии.

Мощное и успешное преодоление «расейского» провинциализма было предпринято Петром в созданную им же эпоху. В 1714 году в Санкт-Петербурге, на торжествах по поводу спуска на воду корабля «Илья Пророк», Пётр сказал:

«Кому из вас, братцы мои, хоть бы во сне снилось лет тридцать тому назад, что. мы доживём до того, что увидим таких храбрых и победоносных солдат и матросов русской крови, таких сынов, побывавших в чужих странах и вернувшихся домой столь смышлёными;. доживём до того, что меня и вас станут уважать чужестранные государи.»

Вот это был патриотизм! Причём основой его было понимание Петром важности для России знаний, науки, культуры. Тогда же, на спуске «Ильи Пророка», он мечтал:

«Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда. они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились и по всем европейским землям. Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться меня без всяких оговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло.»

Последние слова единственного российского монарха, который имел не только рост Гулливера, но и его размах, можно рассматривать как вечно актуальный завет и совет компетентного лидера России народам России!

Только тогда лидер России может обеспечить себе и России успех, когда он живёт для России, а народы России поддерживают его в его «важных предприятиях»… Именно так получилось у Сталина с народом и у народа со Сталиным.

А до Октября 1917 года в нашей истории был лишь один период, когда высшая государственная власть в полной мере, по-настоящему понимала нужды страны и поощряла её развитие. Это, ясное дело, — эпоха помянутого выше Петра Великого.

Екатерина Великая — даром что была немка (а может, как раз потому, что была немка), Европе в рот не заглядывала и называла Россию Вселенной.

Умный и точный образ!

Но такой взгляд впоследствии не закрепился — Екатерина не смогла подняться до тех высот государственного интереса, которые обеспечивали бы России устойчивое развитие.

Сын Екатерины, император Павел, был убит проанглийской придворной камарильей, не успев толком начать.

Сына Павла и внука Екатерины — будущего императора Александра Первого, воспитывал европеец Лагарп, просветитель. Могли он, чуждый России человек, космополит, привить русскому царю то чувство потенциальной первоклассности России, которое исключительно сильно было развито у Петра Великого? Нет, конечно, и в результате Александр не верил в Россию, а Россия не верила ему.

Так оно дальше и пошло.

А высокомерное «Когда русский император ловит рыбку, Европа может и подождать» внучатого племянника Александра Первого — Александра Третьего, по сути ничего не меняло. Россия отставала от Европы всё больше.

Широко известны слова большевика Сталина о том, что мы отстали от передовых государств на пятьдесят-сто лет. Но мало известны слова дворянина Гурко, сказанные за двадцать лет до Сталина: «Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз».

В начале XX века на среднего жителя Российской империи приходилась в день одна чайная ложка сахара! Крестьянин сахара не видел вовсе. В докладе Пятому съезду уполномоченных объединённых дворянских обществ 1909 года его автор, помянутый мной В. Гурко, писал:

«Вывоз хлеба происходит не от достатка, а от нужды, происходит за счёт питания населения. Наш народ, как известно, вынужденный вегетарианец, то есть мяса почти никогда не видит».

При царе хлеба вывозили много за счёт голодного брюха крестьянина, а не за счёт крупного товарного производства зерна. Когда началась Первая мировая война, эта слабость русского сельского хозяйства проявилась очень быстро. И не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража».

Чтобы понять правоту Ленина и спасительность для России большевизма, достаточно знать, как оценивал ситуацию такой выдающийся сын России, как Владимир

Ефимович Грум-Гржимайло (1864–1928), крупнейший металлург России.

В 1924 году в частном письме за границу он писал:

«.Я потерял во время революции буквально всё, что имел. В войсках Колчака я потерял сына и племянника. Тем не менее я ни на минуту не сомневаюсь, что победа красных и провал Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля и проч. и проч. есть благо. Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера — и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ. Она была распространительницей этой заразы лени и лодырничества».

Как говорится — умри, лучше не скажешь.

А глупцы по этой, неизлечимо больной стране всё льют и льют горькие слёзы.

Но был ли здоров и вообще весь тот капиталистический мир, в составе которого Россия пребывала до Октября 1917 года и в «лоно» которого она вернулась после августа 1991 года? Вот то-то и оно, что — тоже нет! Современный капитализм давно болен не меньше, чем была больна старая Россия, потому что он пережил отпущенный ему историей срок, по крайней мере, на сто лет.

Но почему капитализм всё ещё жив?

Что ж, хотя бы пару слов об этом сказать в книге надо.

Глава 2. «Ab ovo» значит: «От яйца»

Русские привыкли «танцевать от печки». А римляне говорили: «Ab ovo», что буквально значит: «От яйца», в переносном смысле — «С самого начала».

Сейчас всё чаще в мире (и даже — в России) начинают понимать, что если хочешь иметь верный взгляд на прошлое, настоящее и будущее, то «танцевать» надо, как ни крути, «от Маркса».

Истоки истории человечества теряются во временах за добрый миллион лет до нашей эры, но почти вся русская и мировая история XX века проходила под знаком его идей. Да, сейчас

Маркс в мире и в России не в той чести, как это было когда-то, но почему так вышло? И почему ранее идеи Маркса привлекали множество людей, но, в конце концов, не восторжествовали, а пали?

И палили они?

Уже в Древнем Риме элита знала, что надо делать имущим, чтобы сидеть на шее неимущих. «Divide et impera!» («Разделяй и властвуй!») — этому принципу элиты не одна тысяча лет.

Но в 1848 году Маркс и Энгельс выдвинули великий лозунг уже для народных масс: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Слова человечные и полные надежды, но они же были страшными, гибельными — для элиты.

Элита может властвовать, лишь разделяя. Лозунг авторов «Манифеста Коммунистической партии» взрывал власть элиты, и если бы трудящиеся во всех странах вовремя поняли, что все вместе они — сила, то такой силе не смог бы противостоять никто.

Логика Маркса была ясной и простой.

Если производство материальных благ приобрело полностью общественный характер, если возникло мировое разделение труда и теперь весь мир зависит друг от друга, то зачем сохранять такой характер распределения общественного «пирога», когда кучка собственников получает почти всё, а масса трудящихся — почти ничего?

Не правильнее ли будет изменить общественные отношения так, чтобы каждый получал свою долю общественных благ не в соответствии с количеством акций, а в соответствии с тем личным трудовым вкладом, который он внёс в создание этих благ?

Такую замену надо произвести в мировом масштабе. Надо заменить мировой капитализм мировым социализмом. Тогда в мире не станет роскоши — для немногих, зато из мира исчезнут нищета и бедность — для абсолютного большинства. Жизнь по принципу: «Человек человеку — волк» сменится жизнью по принципу: «Человек человеку — друг, товарищ и брат».

Так рассуждал Маркс.

Однако Маркса читали не только пролетарии, но и капиталисты. Причём последние — внимательнее и глубже, чем первые. Поэтому Мировой Капитал быстро понял, что для того, чтобы пролетарии не объединились повсюду, по всему миру, и не заменили власть Капитала на власть Труда, надо сделать всё для того, чтобы пролетариев разъединить. А для этого надо как можно теснее и скорее объединиться всем капиталистам мира.