Олег Мороз - Главная ошибка Ельцина Страница 6

Так или иначе, то обстоятельство, что Путин ряд лет проработал бок о бок с Собчаком, был одним из ближайших его сотрудников, приобрел благодаря этому репутацию демократически ориентированного деятеля, в дальнейшем стало для него как бы солидным рекомендательным письмом, своеобразным пропуском в федеральную властную среду, в ту пору еще сохранявшую некоторые признаки тяготения к демократии, по крайней мере внешние.

Питер налаживает международные связи

Через год, в июне 1991-го, Путин получает от Собчака повышение. Из советника превращается в председателя Комитета по внешним связям мэрии (в 1994-м на него возлагаются еще и обязанности первого зама Анатолия Александровича в городском правительстве).

Борис Немцов, в свое время работавший нижегородским губернатором, так описывает круг обязанностей человека, отвечающего за внешние связи "на региональном уровне": «Это, по большому счету, представительские функции, не требующие принятия каких-то важных решений. Заместитель губернатора по международным делам отвечал за встречу иностранных делегаций, ездил вместе с губернатором по городам-побратимам, следил за чистотой в местах скопления иностранных туристов, их питанием и так далее».

Впрочем, сам Путин и его бывшие коллеги по питерской администрации представляют тогдашнюю международную деятельность своей мэрии в более солидном виде: мол, путинский комитет курировал создание в Петербурге валютной биржи, открыл первые в стране представительства западных банков, стал привлекать в город иностранных инвесторов, поучаствовал в прокладке оптоволоконного телефонного кабеля до Копенгагена, озаботился подготовкой специалистов, знающих языки...

Так что дело вроде бы не ограничивалось встречей и проводами иностранных делегаций.

Правда, вполне самокритично Путин признает, что были в этой солидной деятельности и ошибки, и просчеты. Не уследили, например, за предпринимателями, которые вывозили за границу сырье, а в обмен должны были завозить продукты для города: некоторые поставщики растворились вместе с продуктами...

В прессе тогда возник скандал. Расследованием этого дела занималась депутатская комиссия во главе с известной в ту пору демократической деятельницей Мариной Салье. На репутацию Путина была брошена тень...

Еще один прокол случился с игорным бизнесом, над которым Путин, по его словам, попытался "установить жесткий контроль", передав 51 процент акций игорных заведений специально созданному муниципальному предприятию. И снова ловкачи без труда «объегорили» контролеров: в документах показывали им лишь убытки; доходы же уводили налево «черным налом».

Репутация собчаковского заместителя и тут не улучшилась: его обвинили в коррупции, в том, что он имеет немалый доход от деятельности казино...

Август 1991-го

Почти всю горбачевскую перестройку, когда вся страна бурлила, когда расшатывались и низвергались основы основ, Путин тихо просидел в Дрездене: днем писал и подкалывал в папку отчеты, иногда выезжал на вербовку агентов и на встречи с ними, вечером пил пиво в компании сослуживцев  этот напиток он всегда уважал (за время своей шпионской работы в ГДР прибавил, по его собственному признанию, двенадцать килограммов). В общем, был не вполне в курсе происходящего на родине. Главное же, не догадывался, что вся его прошлая жизнь, все его прежние представления о добре и зле летят ко всем чертям.

Впрочем, еще и вернувшись в Россию, он какое-то время как бы пребывал в неведении, что, собственно говоря, там творится.

"...До этого момента (до августовского путча. -- О.М.), -- признавался он позднее, -- я не мог оценить всей глубины процессов, происходящих в стране. После возвращения из ГДР мне было ясно, что в РОССИИ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ (выделено мной. -- О.М.), но только в дни путча все те идеалы, те цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули".

Путин вспоминает, что в дни августовского мятежа они с Собчаком "предприняли довольно много активных действий": выезжали на Кировский завод, на другие предприятия, выступали перед рабочими, объясняя людям, как им следует относиться к происходящему в Москве...

Странно, что сам Собчак в своей книге "Хождение во власть" на страницах, посвященных августовскому путчу, почему-то не пишет об этих совместных с Путиным поездках (он вообще ни разу не упоминает в этой книге имя Путина). Говоря об августовских событиях, о своих энергичных шагах, нацеленных на то, чтобы предотвратить в Ленинграде повторение того, что происходило в Москве, он в качестве своего партнера и помощника много раз называет тогдашнего своего зама -- контр-адмирала Вячеслава Щербакова. Именно он, а не Путин, в изложении Собчака, был в те августовские дни фигурой №2 во властных структурах северной столицы. Он сопровождал повсюду мэра, метался между Мариинским дворцом и штабом Ленинградского военного округа, пытаясь, как и Собчак, не допустить ввода войск в город (в конце концов им это удалось).

Кстати, не вполне ясно, оставался ли еще в тот период Путин сотрудником КГБ или уже покинул ряды этой славной организации. Сам он в книге "От первого лица" говорит об этом довольно невнятно: "В тот момент я уже не был офицером КГБ. Как только начался путч, я сразу решил, с кем я. Я точно знал, что по приказу путчистов никуда не пойду и на их стороне никогда не буду. Да, прекрасно понимал, что такое поведение расценили бы минимум как служебное преступление. Поэтому 20 августа во второй раз написал заявление об увольнении из органов".

Непонятно: если ты уже не офицер КГБ, то какое же "служебное преступление" ты совершишь, если не подчинишься приказу ГКЧП? И потом если ты уже не офицер КГБ, то зачем тебе писать еще один рапорт об увольнении из этой организации?

Наконец еще одно. Путин говорит журналистам, берущим у него интервью для книги: мол, чтобы его второй рапорт об увольнении не "затерялся" где-нибудь в кабинетах КГБ, как первый, он попросил Собчака позвонить его начальству. Мэр "тут же" позвонил председателю КГБ Крючкову, и уже на следующий день Путину сообщили, что его рапорт подписан.

Напомню, дело происходило 20 августа 1991 года, в разгар путча. Что-то не верится, чтобы в этот критический момент у Собчака не было более важных дел, чем обращаться с мелкой частной просьбой к фактическому руководителю мятежа. Не верится и в то, что этот главный мятежник, который, видимо, уже чувствовал, что их затея с ГКЧП терпит крах, и которого уже на следующий день ожидал арест и "Лефортово", стал бы заниматься вопросом об увольнении какого-то там ленинградского кагэбэшника не очень высокого ранга. Вообще, я думаю, он очень сильно удивился бы, если бы у него в кабинете в тот момент раздался бы подобный телефонный звонок. Во всяком случае, я на его месте послал бы Собчака... Куда подальше.

В некоторых биографиях Путина указывается, что на самом деле он был уволен из КГБ (переведен в "действующий резерв" в звании подполковника запаса) лишь в начале 1992 года. Вот в этом случае его опасение совершить "служебное преступление" в августе 1991-го (правда, опасение успешно преодоленное) становится понятным.

Карт-бланш для первого зама

Впрочем, неупоминание Путина Собчаком в его книге еще ни о чем не говорит. Книга в основном посвящена перестроечным временам, событиям, в которых, как уже говорилось, будущий российский президент не участвовал и, по-видимому, даже, толком ничего о них не знал. Лишь в небольшой заключительной главке -- она называется "Вынужденное послесловие" и посвящена как раз путчу -- Путин в принципе мог бы и мелькнуть. А не мелькнул, скорее всего, потому, что следовал первейшему чекистскому правилу, доведенному до уровня инстинкта, -- "не высовываться" и "не засвечиваться". А уж 19-21 августа 1991 года сотруднику КГБ "засвечиваться" было вовсе ни к чему.

Об истинном отношении Собчака к Путину все это, повторяю, ничего еще не говорит. На самом деле, по всем признакам, отношение это было, как говорится, лучше некуда, хотя со временем становилось все лучше и лучше. В 1992-м Собчак сделал его своим замом, а в 1994-м -- первым замом. Доверял он ему безоговорочно -- как говорят, бумаги, завизированные Путиным, подписывал не читая. А, отлучаясь куда-то, оставляя его "на хозяйстве", снабжал чистыми бланками со своей подписью.

Забегая вперед, скажу, что уже перед самой своей кончиной, будучи доверенным лицом своего бывшего подчиненного и ученика, который баллотировался в президенты, Анатолий Александрович уже просто слагал ему оды, пел дифирамбы и хвалебные гимны, где чаще всего мелькала характеристика "Путин -- государственный человек": "Путин -- это человек, который сам себя сделал. Он сделал собственную карьеру своими руками... Он на каждом посту был государственным человеком".