Александр Покровский - 11 встреч. Интервью с современниками Страница 6

– Бог знает кем.

– Ну да. У меня дочка лет в четырнадцать-пятнадцать почувствовала уже себя самостоятельной. Их в гимназии с профилирующей литературой учили, что человек по природе уже свободен. И с этим очень тяжело, потому что у нас своя система оценки мировоззрения, а она вот по природе свободна. Сегодня она совершенно свободна, без комплексов, может поехать жить в другой город, в другую страну. Вот она все бросила и уехала в Москву.

– М-да. А я все думаю: когда мой все бросит и уедет куда-нибудь.

– Когда-нибудь это случится. Жизнь покажет.

– А вот эти ваши программы, они до сих пор финансируются из-за рубежа?

– Нет. Наши программы финансируются только нами, ни одной копейки денег – ни иностранных, ни наших, государственных мы не получили. Вплоть до того, что мы принципиально отказались от госзаказов. Вот есть, например, «президентская программа». А вот – нет. Нам не надо. Почему? Нам неприятна сама процедура. Приходится доказывать, что ты достоин, то есть ходишь и клянчишь деньги. Их надо зарабатывать, а не ходить и попрошайничать, выстаивая длинные очереди. А потом за эти три копейки. м-да. приходится писать эти длинные отчеты, отвечать, почему у нас это списывается по этой статье, когда надо по той. Эти правила игры нас не устраивают. Сейчас у нас механизм запущен. Как сказал мой директор по маркетингу, если все будет идти, как идет, и народ будет к нам идти, то лет пять протянем, просто ничего не делая. Но так не бывает. Надо сделать так, чтобы это постоянно работало. Конечно, кто-то стареет, кто-то уходит, меняется ситуация на рынке: вчера, условно говоря, всем нужна была формула счастья, как сделать деньги, желательно за три дня, а еще лучше просто: раз, два, три. Так что спокойно ничего не делать – так не бывает.

Одно дело эксперты. Мы так и делали поначалу, мы из Москвы таскали эксперта, он рассказывал то, что он делает в Министерстве внешнеэкономических связей, и все были счастливы. Он получал свои деньги, люди получали свои знания, мы получали свои деньги. Но сейчас на этом посредничестве далеко не уедешь. Приходится добывать знания, чтобы ничего не делать, а оно само крутилось – такого не бывает.

– А ваша специальность человековедение? Смотрите на человека и через пять минут понимаете, кто он?

– Я инженер, у меня специальность инженер-механик по полигонным установкам. Это артиллерия. Это все далеко от психологии, но что касается формулы счастья, я считаю, что каждый человек в жизни, а особенно психологи, наделали очень много ошибок в отношениях с людьми. То есть они вам все могут рассказать, как и куда смотрят у человека глаза и что это означает, как у него сложены руки – закрыть композицию, открыть композицию. А по большому счету – это все ничего. Я не очень верю, когда говорят, что человека можно просчитать. Очень сложно и малоэффективно. Сейчас говорят, что очень важен интуитивный момент. А интуиция – это же тоже на базе знаний. Больших, внутренних, твоих личных. Из опыта жизни, что ли. Поэтому иногда достаточно посмотреть в глаза – они должны быть добрыми. Но по-разному бывает. По теории, есть шесть этапов подбора персонала. И на последнем этапе надо принимать решение. Для этого есть три критерия: перспективность, надежность и лояльность.

– Под лояльностью что понимается?

– Вот на занятиях я задаю этот вопрос: лояльность к кому? Начальнику, предприятию, профессии? Тут вопрос. Ответ на поверхности. Лояльность – это и есть еще одна надежность, и это самое главное. Есть масса тестов на это. У меня докторская диссертация была по поводу ситуационного анализа в управлении людьми. Все в одной ситуации может работать так, а в другой ситуации – по-другому.

– Это как с героизмом. Человек может быть героем в этой ситуации и абсолютным трусом в следующей, и за это его винить нельзя.

– Есть такое понятие эмпатия, оно нерусское, конечно, но оно по сути означает способность понять другого человека, не простить его, а понять, почему вот он бандит, почему он убийца, почему он насильник, почему он герой, а почему он не герой. Это самый первый признак. Если вы сумели понять человека, почему он герой, тогда он ваш. А очень часто мы не хотим этого понимать. Вот он пришел на работу – должен работать; пришел учиться – должен учиться. А какое там учиться, если от него жена ушла или заболела? И какая тут работа? У меня была ситуация. Я работал замдиректора профтехучилища. А там – шпана шпаной. Я отправил тогда жену недели на две, на три в отпуск на юг, по дороге назад она решила заехать к маме. Я прихожу к директору, отпрашиваюсь съездить за молодой женой, а он говорит: «Работай». Ах работать, вот тебе заявление, я пошел. Заявление на стол – и до свидания. Меня, пока я еще не убежал, вызывает зам. генерального директора объединения по кадрам, там строго, оборонная промышленность: «Что случилось?» – «Да вот на два дня…» Он говорит: «Ну что случится за два дня!» То есть один понял, другой не понял.

Вот в армии я служил, и умерла бабушка. Но бабушка жены. Я пришел к командиру: отпустите на похороны бабушки. Какая бабушка, где бабушка. Не отпустил.

– Разница в емкости души.

– Можно так сказать. Можно человека понять и принять, но можно и не принять. Главное – человеческие отношения. Вот у меня был начальник, он говорил: «Понимаете, люди все разные. У меня позиция такая: я человеку верю, делаю добро, верю ему, пока он не докажет мне обратное». А жена мне говорит: «Что ты ему веришь, сначала пусть он заслужит, а потом верь». Добро ведь делаешь прежде всего для того, чтобы самому было приятно. Для этого надо только самому себе верить.

Мы еще долго говорили с Сергеем Кирилловичем, так, ни о чем.

Когда мы с Александром после всех этих разговоров выходили из здания института, он меня спросил:

– Ну как он тебе?

– Он очень хороший мужик, – ответил я.

4

Михаил Николаевич Юринов – министр экономического развития Республики Карелия.

Я давно хотел поговорить с каким-нибудь министром экономического развития. Просто меня очень интересует: что же это такое – экономическое развитие. Андрей, который построил в Петрозаводске центр реабилитации для участников всяческих войн и который пригласил меня в Карелию, спросил:

– А хочешь поговорить с нашим министром экономического развития?

– Конечно хочу, – сказал я, и через некоторое время мы оказались на пороге этого министерства. Андрей сумел договориться с министром о встрече.

В кабинете нам навстречу пошел невысокий человек. Умный взгляд. Ну, сейчас я задам тот вопрос, который давно хотел задать.

– Министерство экономического развития. Меня давно интересует такой вопрос: развитие – это же не экономика. Это прирост чего-то за какой-то период. А если отнесем это к единице времени, то будет скорость прироста. Ну и при чем же здесь экономика? Ведь если прироста нет или почти нет, то министерство не оправдывает свое название, – сказал я.

– Давайте сначала разберемся с самим понятием. Экономика может быть наложена на какие-то физические объемы, но здесь немного абстрактно выглядит понятие экономического развития. Речь идет о том, что министерство как таковое создано для того, чтобы определить стратегию развития регионов. Определив стратегию развития, мы ставим перед собой задачу: как нам достичь цели.

Министерство не призвано что-то создавать. Министерство должно рассчитать прогноз экономического развития и самое главное – определить, какие же шаги нам, правительству Республики Карелия, надо предпринять, чтобы этот прогноз сбылся. То есть создать условия для экономического роста – налоговые послабления или, наоборот, усиления. То есть, по сути, это регулирование экономики. Сегодня Россия не заинтересована в продаже сырья. Приняты решения по повышению таможенных пошлин на вывоз круглого леса. Для нас это экономический удар, потому что заготовительные предприятия на границе понесут убытки. Они привыкли: срезал финн, вывез финн, рассчитался финн – вот такой незатейливый бизнес. А мы сегодня должны создать такие экономические условия, при которых предприятие было бы заинтересовано в глубокой переработке древесины. С этой целью правительство России на девять месяцев дало беспошлинный ввоз на тысячу двести наименований видов оборудования, и у нас есть целый проект по инвестированию, поддержке малых предприятий, которые представляют нам бизнес-планы, мы их рассматриваем и под чуть больше чем четыре процента годовых даем им кредит. Такие кредиты не дает ни один банк. Эти деньги мы сами зарабатываем путем размещения акций на инвестиционной бирже.

Чем еще занимается министерство? Мы сегодня должны проанализировать экономическую ситуацию по каждому району – у нас их восемнадцать. Есть активно развивающиеся районы – та же Костомукша, а есть депрессивные районы, например, Калевальский район, где в силу географического положения, неразвитости района в те, советские времена, когда большинство предприятий дотировались и искусственно создавалась экономическая среда, чтобы там задержать население. Но девяностые годы показали, что данные территории не приспособлены к новым видам экономической деятельности. То есть производство там нерентабельно. И вот задача нашего министерства найти те моменты, которые дали бы возможность населению этих районов развиваться. Не существовать за счет дотаций, а развиваться. Та же ситуация на севере Финляндии. Там безработица свыше двадцати пяти процентов. У нас поменьше. Вот министерство и разрабатывает проекты, направленные на сохранение этноса прежде всего. Один из таких проектов: создание экономической зоны, которая бы содержала точку роста, например Костомукша и депрессивный Калевальский район. Костомукша – город, который ориентирован на экспорт. На внутренний рынок почти ничего не поставляется, за исключением окатышей. При этом до сорока процентов окатышей поставляется в страны Европейского союза. Есть предприятия, работающие над изготовлением электропроводки, которая тоже полностью поставляется за рубеж. Там работает полторы тысячи женщин. Они собирают электропроводку для автомобилей. То есть специально создали предприятие, работающее на экспорт. Раньше Костомукша был город-комбинат. Но горная промышленность когда-нибудь себя исчерпает, поэтому заранее там создаются иные производства.