Федор Раззаков - Советское детство Страница 6

А помните, чем кормили в садике? Моими самыми нелюбимыми блюдами были творожная запеканка и томатный сок. Теперь вот не понимаю, как такую вкуснятину можно было не любить! А самое теплое воспоминание: занятия по рисованию. Мы тогда понятия не имели, что такое фломастеры. У нас были наборы деревянных цветных карандашей. В процессе рисования часто менялись карандашами, чтобы сделать траву или солнышко или еще что-то нужного оттенка.

На прогулку выходили на площадку. В песочнице стоял большой деревянный гриб и скамейки вокруг него. Столько было разных игр, что не успевали все переиграть.

Помню утренники под аккомпанемент пианино. И свое первое платьице «снежинки» — полный восторг!

Теперь понимаю, что вот этими теплыми воспоминаниями обязана своим воспитательницам, с которыми мне очень повезло».

annamarta: «Я детсадовское детство помню отрывочно, но отрывки очень яркие. Ходила в садик все дошкольное детство, которое пришлось на 70-е годы. Мы еще и на дачу с садиком выезжали — куда-то на Николину Гору под Москвой, жили там почти все лето (сейчас понять не могу — а как же воспитательницы в отпуск ходили, при такой-то нагрузке?) До сих пор, когда проезжаю по Москве мимо своего детсадика, такая ностальгия появляется… Занятия на казавшемся таинственным приборе «фланелеграф», обучение письму печатными буквами, поделки из шишек и веточек… Занятий по рисованию я почти не помню (честно говоря, к рисованию равнодушна, да и способностей не было), а вот музыкальные занятия вспоминаются очень хорошо — мы либо учили песни («Бескозырка белая, в полоску воротник…», «Сегодня мамин праздник, сегодня женский день…»), либо нам давали металлофоны — и вся группа старательно играла «Во саду ли, в огороде»… Садику я благодарна еще и за то, что там впервые взяла иголку в руки и сделала первые стежки (сейчас с удовольствием шью-вяжу-вышиваю), сшитая мною тогда игольница до сих пор лежит где-то в бабушкиной квартире.

Не помню томатного сока (хотя вряд ли нас поили одним компотом), но вот геркулесовую кашу терпеть не могу еще с детсадовских времен! А ее, как назло, давали на завтрак именно в дни праздников-утренников! (эту «фишку» я быстро просекла и стала просить родителей в дни праздников приводить меня в садик уже после завтрака…) А на полдник часто давали зефир — и таким наслаждением было съесть его, предварительно отделив одну половинку зефирины от другой…»

Владян: «Лепка еще была. Как сейчас помню: все старательно лепят одну уточку, а у меня их уже штук десять. А из еды помню вареное яйцо, морскую капусту (жил на Дальнем Востоке) и половину вечно зеленого помидора. А после приема пищи по очереди несли посуду в мойку и орали разбирая по слогам «СПА-СИ-БО!»

Димон: «А мы во время тихого сна, как только уходили воспитатели, начинали кидаться деревянными кубиками! Это было дикое счастье!..»

gypopo: «А я отказывался спать в обед. Когда все ворочались на своих скрипучих кроватках в спальной, я лазил среди игрушек один, но зато нужно было все аккуратно сложить. Абсолютно без шуток, когда было время нас забирать домой, пришел старший брат за Славиком, он стал из-за сетки-рабицы кричать «Слава», на что я стал орать, роясь в песке: «…советскому труду». Так повторилось несколько раз, и брат стал звать «Славик». Ну я и заткнулся».

06061966: «Помню, когда хоронили Брежнева (12 ноября 1982-го.. — Ф. Р.), смотрели церемонию по телевизору в садике, всей группой, с воспитателями, причем многие дети плакали. От такая жесть…»

Татьяна Павлюк: «Детский сад в небольшом шахтерском поселке Донбасса и его воспитателей вспоминаю до сих пор… Приезжала в 1987 году, дочку водила, показывала детсад. Вспоминаются чудесные праздники, девочки-снежинки, мальчики-зайчики (на сегодняшний день здесь особых сценарных изменений не произошло). Платья из подкрахмаленной марли, корона на голове из картона, обшитого ватой, на которую на клейстер наносились битые игрушки. И подлинное ощущение праздника… На занятиях — лепка, поделки из природного материала, рисование, с которым у меня были проблемы, и вышивание. У каждого в коробке из-под конфет хранились несколько кусочков белой ткани, нитки-мулине, иголка. У меня отец работал за рубежом, и коробочка у меня была жестяная, из-под английского ириса, и была предметом всеобщей зависти. Детские стихи, которые я рассказывала своим детям, а теперь племяннику, я помню еще с детского сада. И фотографии берегу. А еще в обед давали по столовой ложке рыбьего жира в месяцы, где есть буква «р» — сентябрь, ноябрь. Говорили, что в эти месяцы он очень необходим организму…»

Людмила: «Садик, как и школу, я не любила. Домой хотелось. Чем кормили даже не помню, честно говоря… Но строем ходить — это не для меня, по-видимому… На всю жизнь запомнились ужасные моменты, когда ложились спать и воспитательница какая то ходила между кроватями и смотрела. чтобы все спали на боку, положив ладошки под щеку. Если не так лежишь, да не спишь еще, то заставляли вот так ложиться. Для меня это было жутко неудобно и было пыткой. Помню, однажды. когда шли с прогулки спать, то у меня текли слезы, и, когда спросил кто то из детей, почему я плачу, ответила, что хочу домой, хотя это было не совсем правда. Так как плакала я от кошмара, который мне предстояло выдержать…»

Михаил: «У меня из детсадовских воспоминаний — это когда воспитательница, рассадив нас за столики, читала нам книжку «Приключения Буратино». Читала так захватывающе, что мы, мелюзга, сидели тихо, раскрыв рты. Еще в нашем садике на улице был бассейн, в него набирали теплую воду и запускали нас — радости не было предела. В воспоминаниях еще почему-то врезалось в память — темень за окном и потоки воды по стеклу, сильные вспышки молнии и отражение в этих вспышках потоков воды на потолке детсадовской спальни (год примерно 67-68-й). Сейчас мой бывший детсад стоит брошенный, без окон и дверей, предприятие, которому он принадлежал, обанкротилось в середине 90-х и перестало существовать…»

Ботаник: «Детский сад в СССР… Папа подвозит на саночках. Там ожидает воспитательница, спрашивает: «Ел ли чего с утра?», «Как себя чувствуешь?» и т. д. Записывает. Осматривает на предмет личной гигиены и симптомов заболеваний. Утро дурачимся, играем. Завтрак. Кушаем непременно подгоревшие кулинарные «поделки» местных поварих. Играем, перевариваем съеденное. Обед. Давимся суровой детсадовской пищей или, что реже, едим с некоторым энтузиазмом. Потом — «сончас». Спать, конечно, никто не желает. Просыпаемся, значит, — на «музыку». Там такая «толстопопая» тетя, играющая на пианино и поющая громче всех детей в группе: «Пусть всегда будет солнце…». Далее — к стоматологу. Не дай бог каждому. Обязательные атрибуты — плач детей всей группы, жужжание «устрицы» (знаменитая советская бор-машина УС-30) и отвратительный запах стоматологического кабинета. Опционально, вместо планового лечения зубов — плановые процедуры в мед. кабинете. Забор крови, соскобы, вакцинации и другие «ужасные» процедуры. После всех этих мероприятий — полдник. Совсем после — лепим, собираем, вырезаем, клеим, бегаем, прыгаем. Потом идем гулять. Летом — возимся в песочнице, зимой — лепим снеговиков. По возвращении в группу ужин. И… ждем своих пап и мам. Ждем с нетерпением. Боимся, что не придут. Вдруг. И вот тебя, лепящего не весть какого зверя из пластилина окликает знакомый голос, и ты бежишь к раздевалке. День окончен».

Владимир: «В детском садике я был самый буйный, и меня на тихом часе привязывали к кровати при помощи скотча, а когда я пару раз его просто перегрыз, начали запирать в туалете. Но и там я находил себе забаву — начинал спускать воду во все три унитаза по очереди и доводил нудную воспитательницу до белого каления. А сколько раз по этому поводу вызывали маму к заведующей и говорили ей, что я редкостный раздолбай (отхватывал я после этого знатно)…»

Татьяна: «Садик — прекрасная пора, равно как и моя школа. Хорошие любящие воспитатели, помню говорящую картошку, некоторые дети слышали, как она говорит, а я нет. Самое нелюбимое блюдо было макароны с молоком, никогда его не ела, и суп с клецками, а сейчас, наверное, многое бы отдала, чтобы его отведать. Праздники, на которых мне часто доставалась главная роль — Солнышка, когда все лучики или снегурочки. Вспоминаю все это, как добрую сказку!..»

Александр: «Воспоминания о детском саде — одно из самых жутких воспоминаний. Я «оттрубил», что называется, «от звонка до звонка» — с яслей и до школы. Больше всего ненавидел так называемый «дневной сон» — я никогда не спал, но приходилось лежать с закрытыми глазами, чтобы воспитательница не подумала, что я не сплю: все дети должны были спать. Причем спать в строго определенной позе, которая была разной у разных воспитательниц. Все дети были обязаны играть в «цепи кованые» и «ручеек»: тех, кто не хотел играть, воспитательница заставляла. За малейшую провинность ставили в угол, выйти из которого можно было только сказав магическую фразу «Галина Дмитривна, я больше так не бу-у-у-дуууу…». Кто не говорил, тот стоял до обеда (если провинился утром) или до прихода родителей (если был поставлен в угол после тихого часа).