Лев Гунин - Ящик Пандоры Страница 6

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (קָרְבָּן, корбан, мн. число קָרְבָּנוֹת, корбанот), форма религиозного культа, существовавшая в религиях древнего мира; преследует цель установления или укрепления связи личности или общины с божеством путем принесения ему в дар предметов, обладающих реальной или символической ценностью для жертвователя. Широкое распространение жертвоприношения свидетельствует о том, что оно отвечало глубоким психологическим потребностям людей древних цивилизации. Вплоть до разрушения Второго Храма жертвоприношение являлось основной формой еврейского культа.

Обычай жертвоприношения восходит к глубокой древности. Остатки антропоморфных представлений встречаются в Библии в виде таких выражений, как "благоухание, приятное Господу" (Лев. 1:17; 2:9 и др.). (…) обычай жертвоприношения (…) в еврейской религии становится выражением покорности и благодарности Богу, но главным образом — основным средством искупления грехов и очищения от скверны. Ритуальное заклание животного (…) следует, по-видимому, рассматривать как символическую замену жертвования собственной жизни. Возлагая руки на голову животного, жертвователь символически переносил на него свои грехи.

В Пятикнижии многократно подчеркивается запрет употребления крови в пищу (Быт. 9:4; Лев. 3:17 и мн. др.). Кровь жертв должна была истечь на жертвенник.

Людям (не только евреям) запрещалось употреблять кровь в пищу, ибо кровь — это, согласно Библии, "душа плоти" (Лев. 17:14). Она должна вернуться к Создателю. Жертвоприношение есть данное Богом средство очищения души за пролитие крови животного (Лев. 17:11).

Центральная роль жертвоприношения в еврейском культе библейской эпохи объясняет то большое внимание, которое уделяется Библией подробностям ритуала этой церемонии. В книге Бытия жертвоприношение обозначается общим термином минха (буквально `дар`), получившим впоследствии значение специфического жертвоприношения (см. ниже), также упоминаются два вида жертвоприношения: ола (`всесожжение`) и зевах (буквально `заклание`). Ола целиком предназначалась Богу и сжигалась на жертвеннике, зевах шел в пищу жертвователю и его гостям, а сожжению подвергалась лишь некоторая его часть. Зевах часто сопровождался пиршеством в ознаменование какого-либо торжественного события (например, примирения врагов), с чем, по-видимому, связано другое наименование этого вида жертвоприношения — шламим (`мирная жертва`).

Из двух основных видов жертвоприношения выросла впоследствии сложная система, которая предусматривает все случаи и события общественной и частной жизни, связанные с обязательным или добровольным жертвоприношением, и определяет их ритуал. К двум первоначальным видам жертвоприношения прибавились искупительные жертвы: хаттат — жертва за грех, совершенный по неведению, и ашам — повинная жертва за грех, совершенный сознательно. Мясо этих жертв отдавалось совершавшим жертвоприношение священникам, и лишь некоторая его часть подвергалась сожжению. Размер жертвы за невольный грех устанавливался в зависимости от достатка жертвователя. Малоимущим, например, разрешалось приносить в жертву пару голубей или даже ограничиваться мучным приношением.

(…) Для жертвоприношения годился только одомашненный крупный или мелкий скот, выращенный специально на убой и не имеющий физических дефектов, хотя допускалось и приношение в жертву птиц (голубей). Дикие или нечистые животные и рабочий скот для жертвоприношения не годились.

Наряду с обязательными жертвоприношениями, имевшими общественный характер, в библейский период широко практиковались частные жертвоприношения — искупительные, очистительные, благодарственные и добровольные (см. выше о хаттат и ашам). Типичными жертвоприношениями первой категории были всесожжения, совершавшиеся в Храме дважды в день (олат ха-тамид, или просто тамид). По субботам, в дни новолуния, паломнических праздников, в день Рош-ха-Шана и в Иом-Киппур совершались дополнительные жертвоприношения мусаф. К числу благодарственных жертв относились, наряду со специальной жертвой тода, приносившейся в благодарность за ниспосланное свыше благо, например, избавление от опасности, жертва первого приплода домашнего скота (бхорот) и десятина (ма‘асер) его ежегодного приплода Трумот у-ма‘асрот). (…)

История жертвоприношения характеризуется постоянной тенденцией к централизации этого культа. После прихода евреев в Эрец-Исраэль жертвоприношение, первоначально совершавшиеся в различных местах, постепенно централизуются. Давид учредил новый культовый центр в Иерусалиме, где после освящения Соломонова Храма в основном сосредоточилось жертвоприношение (I Ц. 8:5, 62–65; II Хр. 5:6; 7:4–9); однако жертвы продолжали приноситься и в других местах вплоть до реформы царя Иошияху (II Ц. 22–23; II Хр. 34–35).

В эпоху Второго Храма единственным местом совершения жертвоприношений в Земле Израиля вновь стал Иерусалим, хотя за ее пределами жертвоприношения совершались также и в еврейской колонии Элефантины и в храме Ониаса в Египте. Возобновленный с постройкой Второго Храма ритуал жертвоприношения в основном соответствовал установленному в Пятикнижии, с незначительными добавлениями (например, введено было возлияние воды на жертвенник в праздник.

Дата последнего жертвоприношения в осажденном римлянами городе точно зафиксирована в Талмуде (Та‘ан. 4:6) — 17 таммуза (70 н. э.). Ту же дату сообщает и Иосиф Флавий (Война, 6:94).

В Талмуде сохранены мельчайшие подробности этого ритуала, главной частью которого были две ежедневные жертвы тамид. В одноименном талмудическом трактате подробно описан ритуал утреннего жертвоприношения, указаны обязанности священников и порядок сожжения тамид, принесения мучной жертвы, возлияния вина, воскурения благовоний и т. д. Обряд жертвоприношения сопровождался игрой на музыкальных инструментах и пением левитов.

В дни Песаха и паломнических праздников в Иерусалим стекался народ со всех концов Эрец-Исраэль для участия в праздничных жертвоприношениях. В Талмуде повествуется о том, как по просьбе царя Агриппы первосвященник извлек по почке у каждого пасхального ягненка и их оказалось 600 тыс. пар (Псах. 64б). Исходя из количества ягнят, принесенных в Иерусалиме в жертву на праздновании Песаха 65 г. н. э., Иосиф Флавий заключил, что в этом торжестве участвовало более трех миллионов человек.

Утренняя и предвечерняя молитвы (Шахарит и Минха) стали рассматриваться как замена утреннего и вечернего жертвоприношения (тамид). Дополнительным жертвоприношениям соответствовали дополнительные молитвы, носившие то же наименование — мусаф. Тем не менее, еврейство продолжает уповать на восстановление Храма и возобновление жертвоприношений и рассматривая их как неотъемлемые признаки прихода Мессии.

На протяжении веков еврейская религиозная и философская мысль стремилась выяснить духовный смысл жертвоприношения. Свойственная древнему ритуалу жертвоприношения печать первобытного антропоморфизма находилась в резком противоречии с этическим монотеизмом пророков эпохи Первого Храма. Они неоднократно осуждали склонность придавать жертвоприношению чрезмерное значение и порицали формальное соблюдение ритуальных предписаний, не подкрепленное нравственным поведением (Хош. 6:6; Миха 6:6–8; Ис. 1:11–17; Иер. 7:21–22). Призыв пророка Хошеа — стремиться к милости, а не к жертве, к богопознанию, а не к всесожжениям (Хош. 6:6) (…)

Аналогичные идеи содержатся в некоторых псалмах (Пс. 40:7; 50:8–15) и в книге Притч Соломоновых (15:8; 21:3, 27).

Жертвоприношение (…) храмовый ритуал сурово осуждались пророками (Иер. 7:17–18; 8:6–17; Хош. 2:15; 4:11–13).

(…)

Каббала придает жертвоприношению мистико-символическое значение. В самом раннем тексте каббалы "Сефер ха-бахир" слово корбан считается производным от корня קרב — `приближать`, `соединять`: жертвоприношение соединяет совершающего его с Божественным миром. Самое подробное изложение символического понимания жертвоприношения содержится в книге Зохар, где говорится, что жертвоприношение соединяет высший и низший миры, верующего и Бога, а также мужское и женское начала в самом Боге. Принесение в жертву животных интерпретируется символически как искупление грехов плоти.

В преобразованной форме евхаристии (вкушения плоти и крови Христовых) жертвоприношение остается главным таинством христианской церкви, основой всего церковного культа.