Оскар Скейя - Выжить любой ценой. Немецкий пехотинец на Восточном фронте. 1941—1945 Страница 6

Мы все лежали рядом в бане на дощатых койках, прислушиваясь к звукам боя, что кипел вокруг нас. Никто, разумеется, не мог предугадать его исход, но некоторые из раненых солдат считали иначе. Русские приветствовали наступающих казаков криками «Ура!». Даже раненые немцы были вынуждены, в свою очередь, оказать поддержку нашей стороне, тоже принявшись подбадривать их криками. Я полагал, что та храбрость, которую они демонстрируют, выглядит комично, потому что мы были полностью беззащитными и ни у кого не было оружия. В мою голову закралась мысль, что если русским удастся прорваться здесь, то у нас нет ничего такого, что помогло бы нам обороняться.

Но для нашего противника та ночь оказалась суровым испытанием, и он почувствовал на себе всю мощь немецкого оружия. Пытаясь вернуть село, враги понесли тяжелые потери. Бой продолжался полтора часа, после чего русские сняли осаду и отступили. Звуки разрывов и огонь стрелкового оружия быстро затихали, пока не смолкли совсем. Мои раненые товарищи тоже прекратили кричать, и мне наконец удалось немного отдохнуть.

Через несколько часов, примерно в 4 часа следующего утра, пришли санитары и по одному погрузили нас в кузов грузовика. Там мы и устроились лежа поперек, все 10 человек. Нас отвезли за 30 километров на запасной аэродром в Барвенкове. На поле стояли 7 самолетов Ju.88[16], на которые нас погрузили, и в 7 утра самолеты взлетели и взяли курс на Днепропетровск.

После приземления нас вынесли из самолета и отнесли в большой ангар для осмотра. То, что мы увидели там, являло собой ужасную картину, вызвавшую в нас страх и беспокойство. Все пространство ангара, насколько хватало взгляда, было занято носилками с ранеными немецкими солдатами. Их там было так много, тяжелораненых, страдающих. Большая часть потерь была после битвы за Харьков, которая закончилась 29 мая 1942 года[17]. Я прождал какое-то время, пока не подошла моя очередь для осмотра. После короткого осмотра меня погрузили в санитарную машину и повезли в военный госпиталь в расположенном поблизости городе Новомосковске (севернее Днепропетровска). Там я пролежал девять дней.

8 июня я снова был в пути. Меня погрузили в медицинский эшелон, на котором я доехал до города Лемберга (Львов. – Пер.) в Польше[18]. В Лемберге мы провели пять дней. Оттуда начался путь через Польшу, Чехословакию, а затем – в Саксонию. Конечным пунктом был городок Арнсдорф близ Дрездена. Я находился в Арнсдорфе до тех пор, пока доктора не объявили, что я полностью излечился. Мне повезло с моей раной, так как пуля, ничего не задев, вышла наружу и рана заживала хорошо. Я знал, что вскоре снова окажусь на фронте.

Глава 3

Отвоеванная высота

20 августа доктора выписали меня из военного госпиталя. Армия направила меня в резервную дивизию под номером 164, расквартированную в городе Мец в Лотарингии. 24 августа я доложил о прибытии в дивизию, и мне сразу же предоставили три недели на восстановление и отдых плюс еще две недели отпуска дома.

Мой отпуск закончился 12 октября 1942 года. Я покинул резервную дивизию и был направлен в полевой батальон в Баумхольдер, около Саарбрюккена (55 километров к северо-востоку), где располагался учебный центр. Было странно называть это место учебным центром, поскольку там нам совсем не давали оружия. Как я понял, это объяснялось тем, что оружие берегли для боев. Через два дня после прибытия в Баумхольдер мне наконец выдали новый мундир. К тому времени в батальоне численность личного состава превысила штатную, поэтому самых молодых солдат, в основном тех, кому было по 19 лет, отправили в резервную часть в Мец. Нас не долго держали в Баумхольдере, и 4 декабря я снова оказался на Восточном фронте в России. По пути туда была остановка на четыре дня в Ренгерсдорфе, около города Глац[19]. 12 декабря мы снова отправились в путь, и я снова оказался в том «раю», что представляла собой советская территория.

Наш путь лежал через Лемберг, через Днепропетровск в сторону города Сталино (сейчас Донецк. – Пер.). Оттуда мы ехали в Горловку, потом в Ворошиловград (ныне Луганск. – Ред.) и, наконец, в Каменск-Шахтинский. Рождество мы встретили в пути. Согласно полученным проездным документам, нас везли в мою прежнюю часть. Однако мы не могли добраться до своей дивизии, так как она находилась в русском окружении и путь туда был закрыт[20]. Поэтому мы остановились в Каменске-Шахтинском, ожидая пока не откроется надежный способ встретиться со своими товарищами.

В Каменске-Шахтинском бурлила жизнь. Через город проходили соединения, отходившие с фронта под Сталинградом[21], и другие – из Кавказского региона[22]. Многим солдатам Каменск-Шахтинский назначали в качестве сборного пункта. Здесь предполагалось восстановить линию фронта и остановить наступающие русские армии. К несчастью для нас, противник теперь превосходил нас численно, и мы не могли больше его сдерживать. Спустя некоторое время нашим войскам приказали отходить к Ворошиловграду. Когда мы были в 30 километрах от этого города, нам встретились подразделения 304-й дивизии из Саксонии, которые отступали, оставив свои позиции на реке Северский Донец. Когда мы увидели друг друга, то молча подняли вверх высоко над головами в торжественном приветствии свое оружие. Через несколько шагов наши пути разошлись, как это и должно было случиться.

В Каменске-Шахтинском я снова получил новое назначение, на этот раз в 6-ю роту 2-го батальона 574-го полка. В составе этой части мне предстояло вновь идти в бой. У солдат этого полка было очень мало боевого опыта и совершенно отсутствовал опыт боев с русскими. Дивизия, в состав которой входил полк, два года была расквартирована во Франции, но поскольку обширные русские территории требовали новых войск, ее перебросили для боев на востоке. Наш командир полка понимал, что солдатам не по себе. Поэтому он собрал личный состав, чтобы обратиться к нам напрямую. Он сообщил, что дивизии предстоит находиться на переднем крае до 1 апреля 1943 года. Свое обращение он завершил твердым бодрым обещанием: «Солдаты! Вы являетесь испытанными и опытными бойцами, и я уже вижу на каждом из вас награды, которые вы заслужите на востоке».

Во 2-м батальоне в моей роте было столько же солдат, сколько в моем прежнем подразделении, 6-й роте. Мы получили 60 человек пополнения, но, когда я прибыл туда, в этой новой роте не было командира. Наконец он был назначен и впервые появился в роте как раз тогда, когда мы собирались выступать. Вскоре после его прибытия командир батальона собрал всех командиров взводов и отделений. Он объявил, что завтра в 3 часа ночи нам предстоит выполнить важное военное задание. Мы должны отбить обратно высоты, которыми немцы уже владели прежде. Эти высоты уже стоили нам многих жизней. Как для нас, так и для нашего противника они являлись очень ценными техническими позициями.

Мы находились на западном берегу реки Северский Донец. Нашей задачей были захват и удержание полоски земли на возвышенности на нашем берегу. Помимо этого там находился вражеский опорный пункт, усиленный значительным количеством пехоты. Их нужно было выбить оттуда, прежде чем мы начнем наступление на высоты. Согласно замыслу мы должны были пройти мимо русских обороняющихся, а потом развернуться всем оружием и техникой, пройти через населенный пункт и суметь захватить высоты. Если русские решат удерживать там свои позиции, им придется уничтожить нашу технику и артиллерию, которую мы перебросим сюда.

Наш батальон получил приказ совершить маневр через город и вокруг высот, вести наблюдение и связать боем противника, если он попытается перебросить сюда по воде дополнительные войска и технику, чтобы укрепить свои позиции на высотах. В то утро командир батальона часто повторял нам, что рано утром, то есть в 2 часа ночи, мы должны будем занять исходные позиции. Затем он убыл, пожелав нам солдатской удачи. Командир роты еще раз уточнил, что бой должен начаться завтра в 3 часа.

Примерно в 10 часов вечера наша рота оттянулась обратно в Каменск-Шахтинский, где дислоцировались боевые подразделения батальона. Нам пришлось продвигаться по сельской местности в глубоком снегу. К 2 часам мы вошли в городок. Два долгих часа нам пришлось провести, греясь в отведенных нам домах. Затем посыльный доставил приказ через час прибыть на исходный рубеж. Взяв необходимое, мы собрались на исходном рубеже и приготовились к выдвижению. Командир батальона явно нервничал, было странно видеть, как он суетливо бегает взад-вперед по подразделениям. Он отдал приказ роте выдвигаться на правый фланг, затем на левый фланг, потом – снова на правый. Из-за этой задержки противник обнаружил наш маневр и был готов к неожиданностям.

Командир предупредил нас, что нам будет противостоять неприятель, оснащенный тяжелым вооружением, в том числе двумя минометами и артиллерией. Кроме того, в его составе были вооруженные до зубов пехотинцы. Но наши солдаты демонстрировали готовность к бою и не обращали внимание на предупреждения. Мы с нетерпением ждали начала штурма, поскольку первоначальным замыслом предусматривалось, что мы должны нанести удар на нашем участке в 3 часа, а сейчас было уже почти 6.