Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: Несостоявшиеся путчи Страница 7

Кроме выполнения своих прямых обязанностей, Нидермайер поддерживает тесные связи и с советской разведкой. Настолько тесные, что кое-кто напрямую считает его советским агентом. Формирующаяся разведка РККА не пропускала ни одного человека из тех, что могли бы стать потенциальными источниками ценных сведений. Самым естественным образом попал в поле зрения этого ведомства и Оскар фон Нидермайер. Тем более, что вскоре по приезде в столицу он лично познакомился с Яном Карловичем Берзиным, руководителем Разведуправления Штаба РККА, как тогда называлась военная разведка.

Взаимоотношения спецслужб — отдельная и очень интересная тема. У них своя корпоративная солидарность, своя этика, свои интересы. Нидермайер охотно согласился сотрудничать с нашей разведкой, предложив снабжать Москву информацией — правда, не о работе германского генерального штаба и, тем более, абвера, а почему-то о политике Англии на Ближнем Востоке. Ну да ладно, Англия так Англия, и то хорошо… Позднее он повторил свое предложение уже лично Ворошилову

Что-то у них тогда, по-видимому, не срослось, потому что в 1936 году, по приказу того же наркома Ворошилова, 4-е управление Генштаба (все та же военная разведка, просто название другое) дало задание советнику советского посольства в Германии Александру Гиршфельду… завербовать Нидермайера. Вербовка прошла просто на удивление гладко. Немец согласился информировать Москву, и даже презрительно отказался от предложенных ему 20 тысяч марок. Он получил кличку «Нибелунген» и впоследствии исправно снабжал наших сведениями о настроениях в германских «верхах». Но с ростом русофобии в Германии от встреч стал уклоняться и вскоре совсем пропал из поля зрения нашей разведки до 1939 года, когда оказался в числе гостей на приеме в посольстве СССР. Его снова попытались завербовать, однако на сей раз тщетно, «профессор Берлинского университета по военным наукам», как он значился в списке гостей, отделался парой вежливых фраз, однако ни на какие контакты не пошел. (Насчет профессора — это не камуфляж. Действительно, после отъезда из СССР Нидермайер занимается преподавательской деятельностью.)

Итак, от сотрудничества с нашей разведкой он не уклонялся, но и толку от него было мало. Зато мы то и дело натыкаемся на это имя в материалах судебных процессов и во множестве следственных дел того времени. Судя по ним, Нидермайер был одним из основных резидентов германской разведки в России. Именно он, как значится в этих делах, «вовлек в шпионскую работу» Тухачевского и Артузова, Бухарина и Рыкова, Крестинского и Радека.

О том, что именно прикрывало в этих делах обвинение в «шпионаже» — речь впереди. Но если уж говорить о разведке, то лучше фигуры и не найти. Оскар фон Нидермайер и вправду являлся немецким резидентом. И биография у него подходящая, и должность самая для разведработы удобная.

Так на кого на самом деле работал Нидермайер? Кто он был: немецкий Филби или немецкий Штирлиц? Или это был двойной агент, карта-перевертыш? Какие сведения давал нашим в 30-е годы этот высокопоставленный германец, опытный разведчик? Асы разведки нередко работают на нескольких хозяев или ведут собственную игру, цели и правила которой ведомы только им. Мы знаем, что в том же 1936 году, когда Нидермайера вербовал Гиршфельд, ему было предъявлено обвинение в измене, — но старый волк сумел выкрутиться. Известно, что в его поддержку выступили бывшие известные (а потому ныне опальные) русофилы фельдмаршал Бломберг и генерал фон Сект. Обвинения с него не сняли, однако… в 1938 году присвоили звание полковника.

Война сделала эту странную фигуру еще более странной. Для начала Нидермайеру предложили принять дивизию. Он отказался. В 1942 году последовало новое предложение — заняться обучением «добровольцев» из числа русских военнопленных, в основном уроженцев Кавказа и Средней Азии. Снова отказ. Потом ему предложили еще один пост, который при ближайшем рассмотрении оказался аналогичным — все те же «добровольцы». На этот раз полковник согласился. На фронт он, несмотря на состав своей дивизии, не попал, служил в Силезии. Участвовал в заговоре против Гитлера, даже составил план использования своей дивизии в случае успеха. Заговор был разоблачен, однако генерал опять вышел сухим из воды. В Германии о заговоре написаны десятки книг, в большинстве которых имя Нидермайера даже не упоминается.

В конце 1944 года нацисты его наконец-то арестовали и судили. 1945 год застал Нидермайера в тюрьме в Торгау. Когда в апреле городок был захвачен русскими и американцами одновременно (поскольку находился он на Эльбе) под шумок он сумел бежать. Однако на сей раз бывшему разведчику не повезло, убежал он недалеко и вскоре снова был арестован, теперь уже русскими. Наши спецслужбы не выпустили свою добычу. Особым совещанием при МГБ СССР Нидермайер был обвинен в шпионаже и 10 июля 1948 года осужден на 25 лет тюрьмы. В то время генералу было уже за 60 лет. Дождаться освобождения у него шансов не было. Впрочем, дожидаться он и не стал — умер через два месяца во Владимирской тюрьме.

Странно, что суд над Нидермайером состоялся через три года после ареста. Три года следствия. О чем его столько времени допрашивали? В чем он признавался, какие имена называл? Неизвестно. Оскар фон Нидермайер продолжает оставаться фигурой умолчания.

Таково одно из действующих лиц российско-германского сотрудничества, человек, который непосредственно занимался его осуществлением. Красноречивый персонаж, мягко говоря. Нет, никто не ждет, что сотрудничество между государствами, любого рода, будет обходиться без внимания разведки. Но чтобы так весомо, грубо, зримо.

Глава 2. СОЮЗНИКИ ПОНЕВОЛЕ

Германофилы и «восточники» находят друг друга

Советская Россия находилась в похожем положении. Из войны она вышла униженной и обескровленной. Она тоже была во внешнеполитической изоляции. Тоже подписала унизительный мир, по условиям которого были отторгнуты большие куски территории. Полный развал экономики, голод, одичавшее население. Да, мир достигнут — но никто не обольщался мнимым «миролюбием» европейских соседей. А Красная Армия в ту пору находилась в состоянии абсолютного развала, что вполне официально констатировала комиссия ЦК партии в 1924 году. Еще хуже обстояло дело с вооружением.

И тогда случилось то, к чему тщетно призывали многие дальновидные политики еще перед Первой мировой войной. Россия и Германия наконец-то повернулись друг к другу лицом. Их интересы великолепным образом дополняли друг друга. Германия сумела сохранить научный и промышленный потенциал, но была лишена возможности создавать, испытывать и производить современное вооружение. Россия не имела по этой части никаких ограничений, на ее просторах можно было не только испытывать все, что угодно, но и обеспечить секретность этих испытаний. Можно было разрабатывать и производить вооружение, никаких запретов — но «некем взять». Гражданская война выбила и вымела из страны ученых и промышленников. Перед тем как что-то делать, надо было восстанавливать заводы и воссоздавать научные и технические школы. Военные секреты стран Антанты если и продавались, то стоили огромных денег, а у Германии не было иного выхода, кроме как довериться восточному соседу.

Более того, общие политические интересы подкреплялись еще и теоретически. Творцы революции в России изначально, еще на основе Маркса, рассчитывали, что в Германии вот-вот произойдет революция и строительство социализма будет совместным. Что к нам приедут высококвалифицированные немецкие специалисты, что будет идти активный обмен: оттуда — «ноу-хау» и готовая продукция, туда — сырье. Поэтому-то в работе Коминтерна придавалось огромное, ни с чем не сравнимое значение именно германскому направлению.

Порой эта роковая любовь оказывалась чревата крупными неприятностями. Именно с ней был связан разрыв дипломатических отношений между Россией и Германией — буквально за несколько дней до окончания войны. Отношения эти были установлены после подписания Брестского мира, в апреле 1918 года, и продержались всего полгода исключительно по причине резвости деятелей из Коминтерна. Советские представители, пользуясь дипломатическим иммунитетом, настолько активно занимались подготовкой революции в Германии, что в конце концов это надоело даже правительству Макса Баденского, у которого хватало других забот. 4 ноября 1918 года дипломатические отношения были разорваны, и 6 ноября советские представители покинули Берлин. Это стало одним из последних телодвижений агонизирующих кайзеровских властей — в Германии уже вовсю бушевала революция.

Однако революционные восстания 1918–1923 годов так и не закончились сменой власти. Приходилось налаживать отношения не с гипотетической Германской советской республикой, а с той Германией, которая имелась в наличии. Равно как и Германии приходилось принимать ту Россию, какая была…