Александр Солженицын - Россия в обвале Страница 7

И он произошёл в 1991 — и тот, который был неизбежен, но, к несчастью для многих и многих миллионов людей, также и тот, который был вполне избежен. По неразумению и недальновидности правящих лиц развал был отдан стихийному потоку — от бессмысленного (кстати, инициатива «демороссов») объявления «независимости» Россией (независимости — от 25 миллионов своих отрезаемых соплеменников? и это учреждено как «национальный праздник»!) — к «параду суверенитетов», объявляемых республиками почти автоматически, в самоупоении атрибутикой, символикой (без расчёта своих экономических сил на будущее, но с начальным присвоением богатого промышленного наследства, созданного усилием всей страны, а более-то всего РСФСР). Неуправляемый раскол произошёл по неестественным, этнически не обоснованным административным границам (ленинско-сталинско-хрущёвское наследие), — границам, к которым, ещё более необоснованно, цепко следящий Запад тут же применил гарантию Хельсинкских соглашений. А российское руководство в августе и в декабре 1991 поспешно и послушно капитулировало, с равнодушной лёгкостью оставив за границами новой России почти такое же по объёму русское население, сколько потеряно всем Советским Союзом во Вторую Мировую войну. С тем же равнодушием отнеслось оно осенью 1991 к пристрастному проведению украинского референдума, решавшему соотношение Украины и России, может быть, на века. И довершён был развал интриганской подготовкой, а затем наскоком Беловежа. Раскол СССР был совершён в опрометчивой спешке и наихудшим образом.

Само Беловежское соглашение было смутно по содержанию и не давало никаких отчётливых гарантий России. Президент Украины при этом зорко смотрел вперёд: какие неоговоренные условия, лишь устные поверхностные заверенья, можно будет вслед за тем повернуть в пользу Украины. Президент России смотрел назад: от чего поскорее отделиться (прежде всего — от власти Горбачёва), с чем распрощаться, — и нигде в том соглашении и вокруг него не проявлена забота, даже сама мысль, что Украине отдаётся несколько областей, фактически русских и по нынешнему населению, и по истории, отдаётся до 12 миллионов русских людей безо всякой гарантии хотя бы их культурного существования и юридической зашиты. (Впрочем, эта бесчувственная уступка была с лёгкостью совершена уже в августе 1991).

Так же не было никакого взгляда вперёд — что же такое будет создаваемое «СНГ», и как потечёт процесс? Грубейшей ошибкой учредителей была утайка соглашения от Назарбаева: Казахстан ставился в межеумочное положение, его президент — в оскорблённое, и опять: незаметна даже мысль, что и в той республике покидаются на произвол до 7 миллионов русских. Мы столь многолюдны, что такими «кусочками» можем легчайше пожертвовать.

А процесс потёк так, что лидеры почти всех республик (за долгие советские годы взращённые через «коренизацию аппарата» партийно-национальные, а по сути просто национальные верхушки) тут же заявили о своём желании войти в СНГ. (Независимости-то они объявили, но сразу шатко почувствовали себя без объединяющего центра.) И вот, с необдуманной лёгкостью, они тут же были и приняты: то есть только что разваленный СССР, в котором ещё сохранялось множество государственно обязательных скреп, был заменён полупризрачным шатром СНГ, где ни у кого (кроме России) ни перед кем никаких обязательств не было. Это ещё более обессмысливало всю операцию.

Нет, восстановление СССР никак бы не было теперь в интересах и ко здравию русского народа — это было бы утопление его в набухающем азиатском мире. Контуры СССР — для нашей страны невозвратимы, и всякие побуждения к тому надо покинуть как самые пустые. Они ещё и вредны: всякие требования или разговоры о восстановлении СССР лишь углубляют в отошедших от нас государствах — враждебность к тем русским, кого мы бросили, предали там, ставят их под новые гонения. А в нас самих — этот лозунг только подавляет собственное национальное сознание.

В 1991 упущена была — если она ещё была? — единственная здоровая перспектива: реальное, взаимокрепкое соединение трёх славянских республик с Казахстаном — в одно федеративное государство («конфедерация» — это дым), — и никого больше в том четверном Союзе. При таком Союзе русский народ — как и украинский — не был бы расчленён. (Оставшихся в других республиках была бы физическая возможность принять переселением.) А ныне, на аморфных заседаниях СНГ руководство России не находит в себе мужества отчётливо говорить хотя бы о гарантиях проживания русского населения в тех ново-государствах, где оно, на своём исконном жительстве, в одночасье оказалось «иностранцами». Между тем руководство большинства отколовшихся республик сразу усвоило резко националистическую идеологию (отчего русские сброшены в граждан второго сорта, а где, как в Узбекистане, и грубо унижаются). Напротив, руководство России всеми усилиями старается не запачкаться в какой-либо уклон к интересам русским, даже обходит старательно само слово «русские» — а всегда «россияне». Русский этнос демонстративно не взят в опору России.

Может быть, в 1992-93 сохранявшиеся тогда живые связи между республиками ещё и могли развиться в какое-то соединение: например, во всех южных республиках ещё сильно было ощущение, что структура современной цивилизации пришла к ним именно из России. (И питанием их всех из бюджета РСФСР, и множеством квалифицированных русских сил, уложенных на индустриализацию тех республик.) Но это чувство быстро падало от наглядно слабоумного саморазрушения России, и все те республики отворачивались от неё или к Западу, или к богатому исламскому Востоку. Уже к 1994 СНГ явно не подавало никакой надежды на долголетие, на реальную жизнь, Россия неуклонно теряла там свои исходные позиции, Президент же её монотонно продолжал заявлять то о «нашем стратегическом курсе на союз СНГ», то о «благоприятных условиях для интеграции СНГ», то (1996) "может быть, и Прибалтика захочет присоединиться, — на какие скудные умы слушателей рассчитаны были такие заверения?

Что же на самом деле есть СНГ в это истекшее 6-летие?

В разных формах прямых дотаций, кредитов, или бесконечной «продажи в долг», или продажи нефти и газа по ценам втрое и впятеро ниже мировых Россия в тяжёлых объёмах взяла на себя содержание этого СНГ (да содержит и сам аппарат СНГ). Цифры тут назывались разные, но все — в немалых миллиардах долларов; один из наших промелькнувших министров финансов (Борис Фёдоров) утверждал, что Россия отдаёт СНГ 21 % нашего национального дохода. (Сравним, что вся гуманитарная помощь США другим странам — меньше 1 % американского национального дохода.) Но и через 6 лет на кишинёвской верхушечной встрече (октябрь 1997) звучали упрёки, что Россия «допускает ослабление торговых связей» в СНГ; а президент Кучма уже не раз объявлял российский отказ во льготных ценах — «торговой войной». (Как в пословице: Сперва ты меня повози, а потом я на тебе поезжу.) Однако об этом следовало задуматься, когда стремглав кидались в «суверенитеты».

Вместе с тем новая Россия неоднократно, упорно возглашала свою ответственность за происходящее в СНГ, за положение на всей территории бывшего СССР («сфера влияния России») — почему? зачем? И когда, например, Грузия чудовищно отказалась допустить в исконные места обитания высланных оттуда Сталиным месхов, — их (до 50 тысяч) готовно приняли в изродные среднерусские области. Из экономических расчётов и Украина держалась при СНГ, хотя «ассоциированным членом», и Шеварднадзе, поколебавшись, вступил в СНГ. (При том, что и в Грузии, как и в Азербайджане, сильные антирусские настроения.) И не видно, где же границы этой отягчительной, если не изнурительной российской «ответственности». И защищать таджикские границы от пылающего Афганистана («братья по СНГ» обещали свои «полки» на подсобу, да мало кто и роту прислал, Казахстан — двух наблюдателей). И все закавказские «разборки» претендуем улаживать опять-таки мы, зачем-то. И армянскую границу защищать от Турции — тоже мы. Всё нам печаль по чужим печам, а своя словно яловая.

Да нашей ли всё слабеющей армии поставлять эти «миротворческие силы», нам ли тужиться на эти обширные «гарантии безопасности»? при том что СНГ — одна внешность, спектакль, и идёт к естественному распаду. Никаким благолепным заседательством и председательством за круглыми столами СНГ мы не привяжем к себе эти государства, уже отделившиеся психологически, исторически и медлящие только в расчёте на экономические выгоды от России. Перестав эти выгоды получать — националистические главари республик никогда не поступятся ни долей своей власти и ни на какое реальное объединение с Россией не пойдут. И когда Назарбаев предлагал нам (29.3.94) «Евразийский Союз» — то с громоздкой над-национальной бюрократической надстройкой, которой предстояло сковать не только все действия России, но и наши уста («единое информационное бюро»).