Петр Хомяков - Свои и чужие Страница 7

Все эти ландшафты были в той или иной степени подвержены пожарам. Запасы относительно сухого растительного материала были весьма значительны. От полного выгорания их спасало относительно малое (до появления человека) число источников огня. В настоящее время подавляющее большинство территорий с подобными лесорастительными условиями заняты пустынями, степями, кустарниковыми пустошами.

Вот в этих-то условиях и вышла на арену истории малая группа наших предков. Она быстро вышла из долинных лесов, влажные местообитания были ей теперь ни к чему. С помощью огненного вала началась загонная охота на крупных животных. Почему именно крупных? Да потому, что это было «экономнее». Зачем мелочиться, если можно добыть сразу много мяса?

Видимо, поначалу в качестве собственно загона использовали мысовые участки при впадении одной реки в другую. Пищи, причём белковой, калорийной было в изобилии. Появляются даже симптомы переедания наиболее вкусными для человека лакомствами – печенью и костным мозгом, по консистенции напоминающими речных моллюсков и мозги бывших собратьев.

В то время среди освоенных орудий наверняка были только каменное рубило, палка и копье с обожжённым в костре концом. Однако этого было достаточно, чтобы добивать согнанных огневым загоном на ограниченное пространство обгорелых, испуганных, покалечивших друг друга в давке и панике крупных животных.

Последнее уточнение очень важно. Оно даёт ключ к пониманию того, что мы называем теперь научно-техническими революциями. Суть этих революций прежде всего в освоении человеком новых видов энергии. Чем больше разница в потенциальных запасах вновь освоенного энергетического источника с аналогичными показателями старых, тем радикальнее революция. И эта первая революция была поистине глобальной. До неё источником энергии была лишь мускульная сила самого человека. Теперь у человека была в руках энергия огня, сконцентрированная в огромных запасах горючего материала готовых к огненной жертве густых лесостепей и парковых лесов.

Отдельным вопросом является то, с каким КПД используется эта энергия и что остаётся на земле после её применения, но это тема отдельного разговора, и мы затронем её ниже.

Заметим, что роль орудий в процессе освоения новых видов энергии строго ограничена. Человек может начать освоение нового энергетического источника, имея только минимум средств для его активизации и использования результатов. Этот минимальный «набор инструментов», конечно же, расширяется и совершенствуется со временем. Рационализируется и сам процесс потребления энергии, повышается его КПД. Однако это уже не научно-техническая революция, а научно-техническая эволюция. Если такая эволюция не создаст предпосылок для новой революции, то источник энергии иссякнет (а все источники когда-нибудь да иссякают), и «отставших в развитии» ждёт конец.

В результате «революции огненного вала» у человека появился досуг и возможность «избыточного творчества». В этой ситуации орудийный парк нашего предка стремительно нарастал.

Уточним возможные причины этого процесса. Они не могли быть только утилитарными, скорее, наоборот. Никаких существенных преимуществ лучшая обработка камня или дерева во все тех же копьях, рубилах (топорах) первоначально не даёт. Мало того, появление, например, средств охоты на птицу или мелкую дичь в условиях, когда имеется зафиксированное антропологами переедание мяса крупной дичи, вообще малообъяснимо, если… не принять гипотезу о появлении «спортивной охоты».

Современная наука стремительно переоценивает роль в развитии цивилизации «избыточной деятельности» – искусства, в том числе прикладного, и т. п. видов деятельности. Мы не будем касаться здесь этой проблемы, она подробнее изложена нами ниже во второй и третьей главах.

Здесь лишь отметим, что имеется очень веская гипотеза о том, что раздвоенная психика человека стремится воссоздать утраченное единство инстинктивного мировосприятия уже на уровне второй сигнальной системы путём построения различного типа моделей мира – в философии, искусстве, науке и т. п. Это и есть творчество. При этом тяга к творчеству настолько сильна, что, помогая её реализации, можно даже лечить тяжёлые болезни, о чём у нас в России неоднократно докладывал академик В. П. Казначеев. Иными словами – дайте человеку возможность рисовать или петь, и у него пройдёт хронический холецистит, например. Это не выдумка, это клиническая практика наиболее широко мыслящих учёных-медиков развитых стран.

Представим, однако, ситуацию, когда ещё нет письменного языка и других «технических средств» обслуживания творчества. В этом случае человек будет реализовывать «модели мира» в виде предметов. Но умеет он делать только те предметы, которые делает в настоящий момент. Вот тогда-то и появляется «творческое исполнение», «вариации на тему»… копья, например, наконечник которого стремятся сделать совершенным, как коготь тигра.

Именно таким путём, путём «творчества на досуге у костра» и начал совершенствоваться парк орудий нашего предка. Скорее всего, первой в качестве нового, более технологичного (вследствие большей податливости в обработке) конструкционного материала была освоена кость. Ибо разбивать её камнями для того, чтобы достать костный мозг, человек начал, по-видимому, сразу с началом массовой охоты. Наряду с этим стали использоваться жилы и шкуры животных.

Загонная охота требует координации усилий многих людей, оперативной оценки обстановки, пространственного воображения. Наверное, именно в это время окончательно оформился язык как средство общения наших предков. В условиях изобилия, «творческого фейерверка» реализовалось большинство, если не все потенциальные возможности человека, заложенные ещё со времён водной обезьяны и каннибализма. Вторая сигнальная система получила дальнейший стимул к развитию. Альтруизм с сородичами, нежность к подругам, любовь к детям – все это формировало эмоциональную сферу человека.

Разумеется, именно с этим периодом было связано и начало употребления жаренной пищи. Желудок человека сократился, так как жаренная пища быстрее усваивается. В этих условиях каннибализм был почти забыт. Увеличилась продолжительность жизни. Появились старики, которых не было в условиях каннибальского противостояния, ибо люди обычно не доживали до своей старости.

Так как расширившийся орудийный парк тогда мог тиражироваться только методом непосредственного подражания, появление стариков – живых хранителей опыта и знания – привело к сохранению «технического опыта» и накоплению орудий.

Очевидно, только после этого стало возможным массовое тиражирование орудий и создание их новых образцов. Венцом подобной практики стало появление лука – практически первого по-настоящему сложного орудия. Этому предшествовало, наверное, освоение гибкой лозы для плетёных ловушек (плетней, прикрывающих ямы-ловушки, «калиновых мостов» для Змеев Горынычей русских сказок).

В кратком изложении перечислять далее основные достижения человека уже невозможно. Следует сделать лишь одно существенное замечание. Мы ещё раз повторяем, что все основные анатомические черты человека как вида: вторая сигнальная система, предпосылки к развитию эмоций, начало завоевания человеком господства над природой – были заложены ещё в отсутствии трудовой деятельности как таковой.

Не труд (осмысленное создание орудий с утилитарной целью), а сугубо экологические предпосылки: мощный стресс «раздвоения сознания» В период каннибализма, организация загонной огневой охоты на больших вррстранствах, «творческая игра в условиях избытка» – сформировали «человека разумного» (Homo sapiens).

Только в финале этого формирования появились орудия в полном смысле этого слова и труд, в основном, как процесс их тиражирования.

6. Неандертальцы и кроманьонцы. Ледник. Реванш злобных дебилов. Последний мамонт. Неолитическая революция. Победа разума

Загонная огневая охота смерчем прошла по пространствам земли. Парковые леса сменялись лесостепями. Саванны-лесостепи сменялись степями. Степи сменялись пустынями. Человек уходил из тропиков, оставляя после себя в прямом смысле слова выжженную землю.

Подобное уничтожение лесов вело, в свою очередь, к дальнейшему иссушению климата в тропических, субтропических и умеренных широтах. Влажных лесов, где спрятались «силачи» – бывшие собратья Человека – становилось всё меньше. Часть «силачей» была «вышвырнута» в выжженную саванну и пошла следом за бывшими собратьями.

Наверное, «человек разумный» как близкородственный вид не потерял способности скрещиваться с «силачами». Тем более, что те, оказавшись в сходных (однако худших) условиях, в значительной степени вынуждены были повторять эволюционный путь новаторов. Именно здесь, возможно, пригодилась «силачам» обезьянья привычка к подражанию. Некоторые отставшие группы «человека разумного» смешались с силачами и передали им часть своих навыков создания простейших орудий, а главное – «тайну огня».