Елена Хоринская - Южный Урал, № 6 Страница 7

П р о х о р. Сталин?!

Е л е н а  П а в л о в н а. Да. А мы?

П р о х о р (роняя жердь). Эх и башка у меня непутевая! Ну, что ты сделаешь? И всегда вот так: потом одумаюсь, а уж поздно!

Е л е н а  П а в л о в н а. Сделаем так: во-первых, вы больше деревьев рубить не будете…

П р о х о р. Навек закаюсь!..

Е л е н а  П а в л о в н а. Во-вторых, завтра после смены придете в лабораторию — я расскажу вам о лесе, как его сажать, беречь. А?

П р о х о р. Приду! (Берет жердь и топор, идет в поле, оборачивается). Спасибо вам! (Быстро уходит.)

Е л е н а  П а в л о в н а (задумчиво). Этот Прохор понимает главное… Воздух будет мягче у хлебов. (Мимо проходит довольный, потирая руки, Долгополов, что-то напевая.)

Е л е н а  П а в л о в н а (громко). Ферапонт Константинович!

Д о л г о п о л о в (в сильном испуге, вздрагивая). А? Кто? (Увидев Елену Павловну). Здравствуйте, многоуважаемая Елена Павловна, я весь к вашим услугам.

Е л е н а  П а в л о в н а (показывая на пеньки). Ваши подчиненные вырубают последние деревья… Примите меры!

Д о л г о п о л о в. Охрана леса, Елена Павловна, в мои функции не входит.

Е л е н а  П а в л о в н а. Но воспитание трактористов…

Д о л г о п о л о в. А это по линии товарища Самохина. И потом мои интересы, как механизатора, в данном случае в некотором роде антагонистичны вашим.

Е л е н а  П а в л о в н а. Вы говорите загадками.

Д о л г о п о л о в. Мне нужны долгие гоны, и колки мешают — хоть корчуй.

Е л е н а  П а в л о в н а. Вам не ясно значение леса?

Д о л г о п о л о в (упрямо). Мне нужны долгие гоны… на Волчьих ямах, например, гоны на пять километров — вот это я понимаю… За один гон без поворота и остановки машины я делаю почти два гектара в переводе на мягкую пахоту.

Е л е н а  П а в л о в н а. Это не всегда правильно. Под семенной участок на Волчьих ямах отведено триста гектаров с угла. Его надо вспахать, имейте в виду, глубже, чем весь массив, и не вдоль, а поперек общих гонов. Этого требует рельеф и особенности почвы.

Д о л г о п о л о в (испуганно). Поперек? Значит — уменьшить гоны на целый километр? Невозможно!

Е л е н а  П а в л о в н а (гневно). Но нам хлеб нужен, а не только долгие гоны. Там будет сеяться «пшеница будущего».

Д о л г о п о л о в (иронически). Пшеница будущего? Это — еще журавль в небе! (Уходит.)

Е л е н а  П а в л о в н а (вслед Долгополову). Чинуша! Функция! (Задумывается. Издали слышен голос Огнева: «Лена, Леночка!».)

Е л е н а  П а в л о в н а. А-у, а-у! Я здесь, Митенька! (Машет рукой. Входит Огнев усталый и мрачный, садится рядом с женой).

О г н е в. Тяжело, Лена, со скрипом идет дело. Много еще равнодушных людей. Из десяти один, но, ох, как это много. Они сбивают с толка других. (Пауза.) Сегодня иду стороной у пашен — то один, то другой трактористы увидят меня и предплужники включают. Как будто мне одному они нужны!

Е л е н а  П а в л о в н а. Но раньше здесь совсем без них обходились.

О г н е в. Алексей Иванович после того заседания бюро райкома, на котором я его критиковал, волком смотрит. Долгополов совсем нетерпим.

Е л е н а  П а в л о в н а (гневно). Чинуша! Функция!

О г н е в (трогает руками кульки). Все пробы взяла?

Е л е н а  П а в л о в н а. Все. (Хочет подняться, но со стоном опускается.) Не могу!..

О г н е в (испуганный, вскакивая). Что с тобой, Леночка? Ты побледнела!..

Е л е н а  П а в л о в н а. Ничего… Сейчас пройдет!.. Вот уже хорошо.

О г н е в (торопливо снимает с нее кульки и навешивает их на себя). Что с тобой, Лена?

Е л е н а  П а в л о в н а (ласково притягивает руками голову Огнева к себе и что-то шепчет ему на ухо).

О г н е в (радостно). Это правда, Леночка? Дорогая! (Пауза.) Не сметь больше по полям пешком расхаживать, слышишь, Лена, не сметь!

Е л е н а  П а в л о в н а (счастливо улыбаясь). Есть не сметь, товарищ муж!

О г н е в. Мой ходок недалеко… Пойдем! (Помогает Елене Павловне подняться, смотрит на свежий пень.) Что это? Куда вторая береза исчезла?

Е л е н а  П а в л о в н а. Прохор срубил.

О г н е в (в гневе). Опять Прохор. Ну уж теперь я доберусь до него.

Е л е н а  П а в л о в н а. Не надо. Я его так пристыдила. На него легко влиять. Он понимает главное. После смены он будет приходить в лабораторию, и мы сделаем его самым горячим защитником леса.

О г н е в. Прохора!

Е л е н а  П а в л о в н а. Ну, конечно.

О г н е в (подумав). А что? Мысль неплохая: самого отсталого сделать лучшим. (Смотрит на Елену, любуясь ею.) Какая ты у меня хорошая!

Е л е н а  П а в л о в н а. Но трусиха. А что, если нас из совхоза выкурят? Страшно тяжело будет отрываться от дела, которое начато здесь!..

О г н е в. Да. Это было бы тяжело. Но мы ведь не одни. Мы часть большого, сильного, непобедимого всенародного потока, который стремится вперед… А разве можно оторвать, ну, скажем, одну быструю струю у реки или один яркий луч у солнца? Нет! Это невозможно!

(Слева появляется Самохин. Он слышит последние слова Огнева, подходит к нему и горячо жмет ему руку.)

С а м о х и н. И, кроме того, этого не допустим мы — коммунисты! Факт!

З а н а в е с.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Служебный кабинет Хлебникова. Хлебников разговаривает по телефону. Он взволнован и испуган.

Х л е б н и к о в. К нам? Комиссия из обкома? Коллективное заявление на действия Огнева? (Слушает напряженно, потом потрясенный кладет трубку на место. Нервничая, ходит по кабинету.) А где, скажут, вы были, товарищ директор?.. Единоначальник? (Останавливаясь.) Да, Самохин отчасти прав. Я механически доверяю другим в таких делах, в которых сам не разбираюсь. Может быть, я действительно… (Подходит к шкафу с книгами.) Я к книгам не прикасаюсь уже несколько лет. (Открывает шкаф и перебирает книги, читая заголовки.) Забытые, далекие друзья? (С досадой закрывает шкаф и задумывается, потом отмахивается обеими руками от чего-то назойливого.) Ерунда! Слабость. Я же двенадцать лет руковожу. Мой опыт тоже многого стоит. (Быстро входит Долгополов. Хлебников садится в кресло, властный, самоуверенный.)

Д о л г о п о л о в (волнуясь). Говорят, комиссия к нам.

Х л е б н и к о в. А вы-то как узнали?

Д о л г о п о л о в. Слухи из района дошли, Алексей Иванович.

Х л е б н и к о в. Ох, уж эти слухи!

Д о л г о п о л о в. И я считаю долгом поставить перед вами вопрос…

Х л е б н и к о в (насмешливо). Опять об откомандировании вас.

Д о л г о п о л о в. Нет. О поведении агронома Огнева… Учтите: у меня тоже есть самолюбие.

Х л е б н и к о в. Измучили вы меня этой грызней. Как петухи: или я, или он…

Д о л г о п о л о в. К сожалению, дело зашло гораздо дальше, чем думаете вы, Алексей Иванович… (Хлебников встает и ходит по кабинету. Входит Николай.)

Н и к о л а й. Приказано подать машину. Разрешите заводить?

Х л е б н и к о в (Николаю). Не поедем. Поставь машину в гараж. (Николай мнется, не уходя.) Что еще?

Н и к о л а й. Алексей Иванович, модель стогомета лежит в мастерской, но никто и не думает делать пробные машины. Ссылаются на инженера, говорят — он запретил. (Хлебников вопросительно смотрит на Долгополова.)

Д о л г о п о л о в (Хлебникову). Выполняется ваше срочное задание о поделке решет для третьей очистки к комбайнам, людей нехватает, да и потом…

Н и к о л а й (резко Долгополову). А как будем скошенное сено убирать? (Хлебникову.) Я знаю: инженер против, он говорит, что это «журавль в небе»… Но, Алексей Иванович, ведь сенокос в разгаре, надо дать стогометы отделениям. Вы же сами говорили..

Х л е б н и к о в (продолжая ходить). Да, говорил, да, надо. (Подходит к Николаю.) Но сейчас мне не до этого, есть другие дела, более важные, понятно?

Н и к о л а й (с досадой махнув рукой, быстро идет к выходу и останавливается в дверях). Эх, Алексей Иванович, нет у нас этого… как его… (смотрит с возмущением на Долгополова) искры настоящей… (Уходит.)

Х л е б н и к о в (пристально смотрит вслед Николаю). Вот как! Странно. (Круто повернувшись к Долгополову, спрашивает его в упор.) Вы сказали: дело зашло дальше, чем я думаю. Извольте объясниться!..