Джон Сибрук - Невидимый дизайнер Страница 7

Дольче: «Я вставал в 5 утра, ехал три часа на работу, а ночью возвращался обратно».

Габбана: «Потому что я не любил гостиницы». Дольче: «Так мы и ездили туда-сюда. В этой нашей машинке. Мы были так молоды».

Габбана: «В этом возрасте не думаешь. Ты наивен, и все происходит спонтанно».

Коллекция «Настоящие женщины» была показана в марте 1986-го. Там были черные платья стрейч из джерси с марлевыми рукавами и шали – немного траурные и крайне сексуальные. Пресса высоко оценила коллекцию, но она все равно не продалась. Габбана написал письмо поставщику тканей, отменяя заказ для изготовления следующей коллекции, и, чувствуя себя побежденной, пара отправилась на Сицилию, чтобы провести рождественские праздники вместе с семьей Дольче. Неожиданно Саверио Дольче предложил им оплатить расходы по работе над новой коллекцией, но было слишком поздно и заказ на ткань уже был отменен. Однако письмо поставщику потерялось, и по возвращении в Милан дизайнеры обнаружили ожидавшую их ткань.

Во время той же поездки на Сицилию, в Палермо Дольче обратил внимание на рекламный плакат с черно-белой фотографией женщины в платке, с печально опущенной головой. Он не мог выбросить этот образ из головы и разыскал автора, фотографа Фердинандо Шанна, известного неореалистическими изображениями Сицилии. Дольче попросил его сделать фотографии одежды и получил отказ – Шанна никогда не занимался модной фотографией раньше. Но, использовав его сицилийское происхождение, дизайнеры сумели убедить Фердинандо приехать на Сицилию вместе с моделью по имени Марпесса, молчаливой красоткой, погруженной в себя; она позировала в окружении старух, торговцев рыбой и фруктами, на натуре, исполненной сурового реализма, напоминавшей последствия землетрясения. Позже дизайнеры обнаружили, что вовсе не Шанна был автором фотографии, которая так поразила Дольче в Палермо – ее сделала фотограф Летиция Батталья, а эта рекламная кампания Dolce&Gabbana оказалась очередной счастливой случайностью.

Ранние рекламные образы Шанны были не менее важны для открытия Dolce&Gabbana публике, чем сами предметы одежды. Существует теория, что компания заявила о себе в первую очередь благодаря рекламе, не полагаясь на одобрение модной прессы. Однако, хотя фотографии Шанны придали бренду тот национальный характер, который был понятен и близок их соотечественникам, характер этот был слишком уж средиземноморским, чтобы выйти за пределы Италии. В стремлении расширить аудиторию не слишком отходя от корней, дизайнеры принялись осваивать образы итальянского кино периода неореализма. Сцены из классических фильмов Росселини, Феллини, Де Сики, Антониони, Пазолини и Висконти, а также фильмов с итальянским комиком Тото были интерпретированы важнейшими коммерческими фотографами и моделями 90-х. Эти образы позволяли покупателям, почувствовать, что они выбирают костюм мечты, личную версию dolce vita… Идея не была особенно нова или тонка, но оказалась вполне эффективной.

Без портновского таланта Дольче и его чувства достоинства, воспитанного в провинции, у компании бы не было шанса. Но только благодаря урбанистской свободе Габбаны, свободы от вкусовых и портновских ограничений, компания смогла стать тем явлением, каким безусловно является сегодня. К концу 1980-х идеальная девушка Dolce&Gabbana, добрая католичка, начала все чаще показывать свое нижнее белье, а к началу 1990-х на ее белье показался леопардовый принт, фирменный знак D&G. Леопард соединил игривую чувственность будуара с барочной строгостью сицилийской аристократии. Но по мере того, как Дольче толкал Габбану в сторону элегантности, в линии стало проявляться что-то вроде экклезиатической утонченности; появились вещи для женщин, желавших ощущать себя папским нунцием. Мужская линия появилась в 1990 году и демонстрировала отказ от избыточности и возвращение к консервативным корням компании; мужскую одежду всегда сильнее контролировал Дольче. С другой стороны, в более молодежной линии для мужчин и женщин D&G, дебютировавшей в 1994-м, габбанианству была дана полная свобода.

По мере того как развивалось соавторство обоих художников, идеальная женщина Dolce&Gabbana постепенно превращалась из Анны Маньяни в фильме Росселлини «Рим, открытый город» Росселлини (скромная, мощная фигура матери в темной одежде, с множеством юбок, кофт и незастегнутых блузок) сначала в Софию Лорен, танцующую стриптиз для Марчелло Мастрояни в «Вчера, сегодня, завтра» Де Сики (бюстгальтеры, корсеты и прочие элементы нижнего белья со стропил магазина Саверио Дольче были переосмыслены и превращены в просто одежду), а затем в Мадонну в расшитом бисером корсете Dolce&Gabbana на премьере «В постели с Мадонной» в 1991-м. Именно Мадонна понесла Dolce&Gabbana в массы. Дизайнеры придумали более полутора тысяч костюмов для тура «Girlie Show» Мадонны в 1993-м, а недавно она снялась в их белом ковбойском костюме в клипе «Music». Теперь идеальной женщиной стала Моника Белуччи, итальянская актриса bellissima, которая, как мне кажется, чересчур много рыдает в своих фильмах; она стала персонажем короткометражки Джузеппе Торнаторе про аромат компании, «Sicily». (А идеальный мужчина Dolce&Gabbana просто никогда не отходит далеко от футбольного поля.)

В Dolce&Gabbana работают почти две тысячи человек. Владельцами бизнеса по сей день являются оба дизайнера. В 2002 году бывшая глава Calvin Klein Габриелла Форте была приглашена контролировать североамериканский сегмент рынка, составляющий одну шестую продаж компании в Европе. Не так давно Moët Hennessy-Louis Vuitton и Gucci Group выступили с предложением приобрести Dolce&Gabbana. «What, do we need more mahney?»[7] – высказался по этому поводу Габбана, потирая большим пальцем кончик указательного. Очевидно, что в средствах они не нуждаются. Помимо апартаментов и офисов в Милане дизайнеры владеют домами в Монте-Карло и Стромболи, а недавно приобрели виллу «L’Olivetta» в Портофино, которая, по некоторым данным, очень интересовала премьер-министра Сильвио Берлускони.

Но за успех пришлось заплатить. Dolce&Gabbana перестали быть Дольче и Габбаной. Отношения, лежавшие в основании их бизнеса, закончились два года назад, хотя пара объявила о разрыве только недавно. Они так же совместно владеют недвижимостью, но теперь у каждого свои отношения; обе пары зачастую путешествуют вместе. Они живут в отдельных квартирах в одном и том же доме в Милане, через дорогу от того, в котором работают.

И раз уж столь непохожее на других обаяние Dolce&Gabbana покоится на маловероятном союзе столь не похожих друг на друга дизайнеров, неизбежно возникают сомнения в том, сможет ли бизнес пережить разрыв их отношений.

Габбана: «Сначала я хотел уйти. Просто уйти. Но давайте серьезно – я же не идиот. Конечно я остался. Мы становимся друзьями, учимся строить отношения заново, хоть и не такие, как раньше».

Дольче: «Мы очень хорошо знаем друг друга. Настоящая любовь – это когда хорошо знаешь того человека внутри другого человека».

Габбана: «Мы были вместе девятнадцать лет, день и ночь – это то же самое, что для большинства означает прожить вместе сорок пять лет».

«Посмотри на этого мальчика, – теперь уже Габбана говорит Дольче, разглядывая снимок юноши, которого пора было вызывать для примерки. – Взгляни на лицо». Габбана пальцами нарисовал в воздухе кружок. «Красивый мальчик, нет?»

Дольче пожал плечами: «Sì, красивый» и отошел к зоне примерки ждать появления мальчика.

Было уже после пяти. Лишь несколько моделей ждали примерки, но дело затягивалось, а дизайнерам еще нужно было заняться женской «пред-коллекцией» – линией, которую они делают для байеров, перед главным показом в конце февраля. Оставались примерки и для мужского показа D&G, который пройдет через два дня после Dolce&Gabbana. В воздухе ощущалась тяжесть всех этих скопившихся луков-в-работе, которые наподобие самолетов кружились над полем, ожидая захода на посадку.

Габбана: «Когда мы начинали, мы были компанией стоимостью два миллиона лир. Теперь мы…»

Дольче: «… компания стоимостью миллиард евро».

Габбана: «У нас было мало денег, поэтому все приходилось делать поэтапно».

Дольче: «Одно за другим».

Габбана: «Теперь мы вынуждены делать все одновременно. Так хочет клиент».

Телефон Габбаны зазвонил и он отошел в противоположный угол комнаты поговорить. Недавно он закончил сниматься в десяти новых эпизодов реалитишоу, посвященного знакомствам и свиданиям, «La Sottile Linea Rosa», итальянский вариант английской передачи «Straight Dates for Gay Mates[8]». В шоу Габбана изображает фею-крестную, периодически появляясь в кадре с модным советом. («С таким телом как у нее нужно облегающее черное платье! Слушайте, если оно хорошо выглядит на мне, представьте как оно будет смотреться на ней!») Он сидит на фоне леопардовых обоев с волшебной палочкой в руках, в окружении десятка зажженных свечей разной высоты.