Елизавета Александрова-Зорина - Демократия и тоталитаризм Страница 7

Мы занимаем первое место в мире по самоубийствам, второе по количеству заключённых, по авиакатастрофам и темпам СПИДа обогнали Африку, нас осталось сто сорок миллионов, на трёх рождённых в минуту мы имеем пять смертей, теряя в год население такого города как Краснодар, обезлюживаются Север, Дальний Восток, Сибирь, а телевизионные новости кормят нас достижениями нашей эстрады! У нас миллионы безработных, бездомных, наркоманов — удручающая статистика, говорящая в пользу прогноза Бжезинского о распаде России к 2012 году. Похоже, этнос, пережив фазу надлома, ступил на путь обскурации, включив механизмы самоуничтожения. Шестьдесят процентов респондентов главным событием года назвали очередную свадьбу популярной певички. В России самые высокие показатели медицинской ошибки, самая низкая оплата труда врачей, убыль мужского населения сравнима с потерями в Отечественную Войну, но каждый пропускает эту «негативную» информацию мимо себя, ориентируясь только на собственное «благополучие». В сущности, государство давно распалось, осталось атомизированное население, кое-как склеенное липкой лентой СМИ. Мы занимаем второе место по количеству желающих уехать на Запад. Но за границей принимают лишь избранных. Мы уверенно лидируем по количеству поддельных медикаментов. А зачем лечить обречённых? По большому счёту нам предлагают умереть.

Чтобы летали ракеты и вращались турбины, коммунисты работали засучив рукава, страдая при этом косноязычием. У наших правителей язык подвешен, на очевидные доводы их спичрайтеры подыщут выгодные им «объяснения». Только что толку? Грядущее обнищание многим откроет глаза, однако кто верит, что политический климат в России изменится? Наши правители продолжают плыть по течению. Они-то доплывут.

А мы?

АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ

То, что не удалось Троцкому с его перманентной революцией, оказалось под силу отцам глобализации, опирающимся на самый многочисленный класс — обывателей. «Потребители всех стран, соединяйтесь!» — стало главной заповедью современной религии. Мещанство интернационально, потому что зоология космополитична, а перед прилавком все равны. Катаклизмы прошлого столетия, исход человечества из биологического плена под знамёнами коммунизма и фашизма обернулся тотальной усталостью, реставрацией животного начала и торжеством вульгарного эпикурейства. Естественные надобности, еда и секс, вышедшие на первый план, заслонили идеологические разногласия, разрешили споры о счастье, подвели черту под мечтами о светлом будущем. Символом нашей эпохи стала потребительская корзина, на все вопросы современность даёт ответ в денежном эквиваленте. Миллиарды одномерных людей, как саранча, атакуют супермаркеты, как загиптотизированные сомнамбулы, они бредут мимо полок в их искусственных лабиринтах. Кажется, они будут скитаться так тысячи лет, вместо пастырей придерживаясь рекламы, как евреи в пустыне, питаясь манной гамбургеров и модифицированных продуктов. Быт подменил бытие, борьба за выживание сменилась гонкой за комфортом.

Что это, конец истории или духовный апокалипсис?

Повсюду торжествует агрессивная посредственность, ограниченность стала визитной карточкой телевизионных «интеллектуалов». Интеллектуальное искусство вытеснено на обочину, а его место оккупировало творчество сумасшедших. Современные культурные изыскания ассоциируются с перфомансами, инсталляциями и деструктивными языковыми конструкциями, подражающими авангардистам начала XX века. Выжженная пустыня современной культуры существует как придаток прилавка, и её неказистая витрина не радует глаз даже чахлой самобытностью. Это закон рынка. Когда искусство стало товаром, каток масскульта втоптал в грязь всё талантливое, оставив на поверхности напористых бездарностей. Их образы, тиражируемые электронными СМИ, требуют религиозного поклонения, а поделки голливудской фабрики кошмаров объявляются культовыми. Современная история представляется как бесконечно затянувшийся сериал. Неужели и через тысячу лет главными мировыми новостями будут сплетни из жизни голливудских «звёзд»? Неужели и тогда духовные запросы общества будут удовлетворять творцы масскультуры? Нас уверяют, что народы сами жаждут этого, замалчивая о воспитательной нагрузке искусства, забывая, что «народ — это чистый лист бумаги, на котором можно ставить любой иероглиф». На самом деле под лицемерными лозунгами свободной конкуренции навязывают культуру одной страны. Разве араба, индуса или русского настолько интересуют насущные проблемы американцев, разве американский образ жизни — единственный эталон? Почему миру отводят роль дворни, подглядывающей в замочную скважину хозяйских покоев? Торжество коммунистической идеи вместе с властью Москвы несло развивающимся странам братскую помощь, строящиеся заводы с тысячами рабочих мест и бесплатное здравоохранение. А что дало миру семнадцатилетие безраздельной власти США? Разгромленную Югославию? Уничтоженный Ирак? Разве мир вздохнул свободно? И чем дальше, тем отчётливее видно, что мировые хозяева заботятся лишь о своём кармане, вместо идеологии распространяя борьбу с идеологией. Освободители от железной пяты СССР требуют не меньшего подчинения, предлагая взамен лишь бесконечные декларации о правах человека.

Россия сегодня переживает эпоху застоя, по сравнению с которой брежневские времена — буря. Тогда была подспудная общественная жизнь, кухонными разговорами интеллигенция откликалась на текущие события, и её мнение было отлично от официального. Теперь добровольно берут под козырёк всем начинаниям властей, телевидение, отучая мыслить самостоятельно, стало перстом указующим. Да и государственная жизнь в брежневские времена была привычно насыщена — то Олимпиаду выиграли, то очередной корабль в космос запустили, то завод-гигант построили. Сегодняшний же период стагнации похоже на века — на короткий срок высоких цен на топливо. Как писал английский журналист, аккредитованный в Петербурге: «России уготована судьба Карфагена. Она станет, выражаясь языком Библии, рубить лес и черпать воду для финансовых магнатов современной России и Западной Европы». Эти пророчества относятся к семнадцатому году! И теперь мы, действительно, рубим лес на сырьё, а вместо воды черпаем нефть. Отцы и деды отодвинули крах на семьдесят лет, беззастенчивые самовыдвиженцы девяностых пустили страну с молотка. Притом, что половина населения России оказалась за чертой бедности, Москва стала самым дорогим городом мира, в котором живут семьдесят четыре миллиардера. Советскую власть сменил неофеодализм, олигархи и коррумпированное чиновничество возглавляют финансовую пирамиду, которая обречена рассыпаться, как карточный домик, с падением цен на энергосырьё.

Этот международный проект и есть наша национальная идея?

Деградация последних десятилетий обеспечила также бурное возрождение средневекового реликта: Церковь, обслуживающая общество потребления, — это ещё один феномен современной России. На месте тысяч закрытых НИИ, как грибы, выросли храмы, России, от которой осталось одно название, остаётся надеяться лишь на Бога. Современные иосифляне исправно служат власти, как их предшественники, они так же угодливо продаются, обвиняя в ереси нестяжателей.[1] «Вне церкви нет спасения!» — узурпируя Бога, торгуют они индульгенциями, как и раньше причисляя к лику святых сильных мира сего. Церкви отведена роль идеологического отдела «Единой России», которую она, превратившись в духовное КГБ, исполняет с таким же рвением, как раньше поддерживала царское самодержавие.

Дуэли, возникавшие на почве затронутой чести, кажутся иррациональными в наш век расчётливого прагматизма. «Ничего личного», — бомбят сегодня в погоне за прибылью, и человечество всё больше походит на гигантскую машину, бездушного механического спрута, подчинённого воле экономических законов. В атомизированном обществе народы демонстрируют поразительное смирение, их лидеры не вызывают презрения, когда верноподданнически заглядывают в глаза заокеанскому Большому Брату, выстраиваясь в очередь у его парадного подъезда. Демократическая толерантность и политкорректность прикрывают полнейшее равнодушие к судьбам нации. За товары в супермаркете стерпят любые унижения и, что хуже, предадут национальные интересы, будущее своих детей и внуков. Этническое отступает на фоне экономического, интернационализация капиталов ведёт к разрушению традиционных сложившихся государств. Нам твердят о мире без границ, но географические границы сменили куда более крепкие — денежные. И формирование международного правительства происходит за закрытыми дверями, оставляя остальным принимать участие в фарсе национальных выборов.

Духовное состояние общества характеризуется, по-видимому, не строем, формой производства и уровнем технического прогресса, а энергетикой его членов. И сегодня горячую фазу революций и войн XX века в надломленной фазе обскурации сменил холодный апокалипсис.