Олеся Герасименко - Неединая Россия Страница 7

Книжка вызвала международный скандал. На сайте информационного агентства Regnum появились заявления об «этнодиверсии издателей сказок и их спонсоров из Норвежского Баренцева секретариата под фундаментальные принципы русской культуры»: «„Поморьски скаски“, опубликованные норвежцами, надо рассматривать в качестве первого деяния в будущей агрессивной индустрии этнонационалистического строительства в северном регионе России». Норвежцы, которые рекомендовали своим издательствам растиражировать сборник так, чтобы он был в каждой норвежской семье, заволновались. С Архангельской областью они всегда предпочитали дружить, почетным консулом по традиции сделали местного жителя, «ветерана российско-скандинавского сотрудничества» Андрея Шалева. В городе Варде открыли музей поморов, которого в Архангельске нет.

Отдали в распоряжение русских поморов заброшенное кладбище там же. В 2011 году Ассоциация архангельских поморов установила там и большой деревянный крест, изготовленный на деньги рыбацких колхозов. Его, кстати, тоже не сразу дали вывезти из России. К установленному в Варде кресту проложили паломническую тропу, готовились к новым проектам.

Но в последнее время Норвегия в Архангельской области стала как Госдеп в Москве, шутят местные. В корыстных связях с ней обвиняют всех недовольных происходящим на берегах Белого моря. «Но я хочу подчеркнуть, что никогда никаких денег мы от норвежцев не брали, — говорит Мосеев. — У них вообще жесткая позиция, что они финансировать все проекты не будут, в крайнем случае только наполовину, особенно после речи Путина о шакалах и посольствах. То, что у нас происходит, — это настоящая народная дипломатия, мы обходимся без указок и помощи федерального центра».

В 2012 году критика «народной дипломатии» достигла пика. Агентство Regnum выпустило 27 статей о «поморах — пятой колонне Норвегии». Инициативная группа граждан, разделяющая державные идеи политолога Сергея Кургиняна, обратилась к новому губернатору с просьбой вообще запретить поморов. «Лидеры поморской национально-культурной автономии сознательно скрывают геополитическую авантюру — сконструировать на Русском Севере автономную поморскую территорию (республика, край), — говорится в их письме. — Главной их целью должно стать установление с помощью иностранных «общественных поморских организации’ полного контроля над пространствами европейского Севера России».

Норвежцы все это почитали, не захотели ввязываться во внутренний политический скандал и теперь даже думают отменить летний фестиваль «Поморские дни», который без эксцессов ежегодно проходил в Варде с 1993 года. «Норвежцы — люди практичные и уже поняли, что все дела выгоднее вести и решать в Москве и Петербурге, — вздыхает Мосеев. — А регионы снова превращаются в сырьевые бесправные провинции, возвращаемся в феодализм. Так что мы сейчас сидим оплеванные и ждем, когда появятся в этом скандале серьезные авторитеты — ученые, политики с именем, которые тоже скажут, что мы страшные сепаратисты».

На следующий день после интервью мы с Мосеевым идем на празднование Дня конституции Норвегии. На месте сбора, на набережной Северной Двины, гостям раздают красно-синие флажки. Гимн королевства играет оркестр МЧС России. Участники — сотрудники консульства, ученые, школьники, изучающие норвежский язык, сами норвежцы — торжественным маршем проходят по набережной до монумента воинской славы и там затевают национальную норвежскую игру: кто дольше удержит во рту ложку с картофелиной. «Надеюсь, ничьих патриотических чувств я не оскорбил», — оглядывается почетный консул Норвегии в Архангельске Шалев. Через полчаса все уходят на концерт в Гостином дворе.

Норвегия очень серьезно относится к отношениям с Россией и, не имея возможности сравниться военным и экономическим потенциалом, налаживает связи с жителями российского Севера. При этом МИД Норвегии уже дважды заказывал своим ученым сценарный прогноз развития европейского Севера России. В первом, рассчитанном до 2015 года, были такие варианты: «Площадка для больших нефтяных игр» с приоритетом в добыче полезных ископаемых у США, «Берлога русского медведя», предполагающий единоличный контроль России над нефтегазовыми ресурсами на Севере, и «Задворки Европы», по которому региону грозила судьба заброшенного уголка с поредевшим населением и запущенной экономикой. В 2011 году аналитики ECON Analysis подготовили новый прогноз развития российского Севера уже до 2035 года, в котором главным фактором выступает изменение политических отношений. Сценарий «Из России с нефтью» предполагает активную добычу нефти и газа норвежцами в российской экономической зоне. Вариант «Бурный поток» допускает наступление глобального потепления и коммерциализацию Северного морского пути. Последний же сценарий — «Великая арктическая игра» — предполагает ужесточение борьбы за ресурсы между ведущими странами и победу тех, «кто лучше понял политическую игру и поставил на несколько лошадей одновременно».

Местные аналитики уверены, что ставка в этой политической игре делается как раз на поморов, признанных Норвегией и не признанных Россией.

Во время переписи населения в 2002 году поморами в Архангельской области записалось 6,5 тыс. человек. Из разговоров с местными становится понятно, что для большинства это скорее описание своего образа жизни, дань памяти предкам и ассоциации с определенного рода культурой, нежели размежевание с русскими. При этом «поморское движение» в области очень деятельное. Создана Ассоциация архангельских поморов, четвертый год проводится Межрегиональный съезд поморов, и были даже рыбацкие поморские общины, но в апреле 2011 года Минюст через суд оспорил их существование: такая форма самоорганизации в целях защиты исконной среды обитания доступна только малочисленным народам, к которым поморов не относят.

Зато в области уже больше десяти лет существует зарегистрированная Минюстом национально-культурная автономия поморов. Сейчас в ней состоит 700 человек, актив — 50. Громко критиковавший власть, объявлявший губернатору вотум недоверия, известный своими языческими взглядами основатель организации Павел Есипов сейчас ушел в тень. В прошлом году председателем совета автономии стал бывший вице-губернатор области Анатолий Кожин. Опытный чиновник, в Архангельске он владеет турфирмой, деловой недвижимостью и собирается вернуться в политику. Рассуждая о Поморье, напоминает, что здесь никогда не было ни крепостного права, ни татарского ига и вспоминает фильм «Россия молодая», где один из местных говорит приближенному Петра Первого: «Боярин, ножом перекрещу, это тебе не Рязань». Но слов «борьба» и «действие» Кожин опасается и говорит, что самоопределение поморов — это в первую очередь вопрос экономических выгод.

«Я сам из поморской семьи, в 2002-м во время переписи записался помором, как вся моя семья, но тогда в этом не было никакого подтекста, кроме гордости за корни. Сейчас в понятие „помор“ вкладывается экономическо-политический смысл. На Северо-Западе — и в Архангельской области, и в Мурманске, и в Коми — такая попытка само- идентифицироваться вызвана гораздо худшим социально-экономическим положением, чем в остальных регионах России. Государственная политика монополий, в том числе естественных, рассматривает регион как площадку для получения прибыли, и все. Возьмите продолжительность жизни, уровень суицида, детскую смертность. Показатель качества жизни в нашем регионе гораздо ниже. Люди голосуют ногами — у нас серьезный отток населения. Все это заставляет людей задать себе вопрос: а кто мы вообще такие, что мы можем от этого получить? Это борьба за равенство внутри нашего государства. У него вроде как есть стратегические интересы в Арктике, а где это? Вы Архангельск уже видели? Город убитый».

Главная цель автономии — попасть в список коренных малочисленных народов. Поморы упорно добиваются этого с 90-х годов, не раз получали все необходимые бумаги от губернаторов и справки от ученых-этнологов с рекомендацией признать поморов малой коренной народностью. Но Минрегионразвития, в функции которого входит защита коренных малочисленных этносов, по словам северян, категорически против «деления русского народа».

Поморы не отступают, с завистью глядя на соседний Ненецкий автономный округ. Признанные коренным малочисленным народом ненцы пользуются исключительными правами на ресурсы, квотами в рыболовстве, свободно могут заниматься исконными промыслами и получают немалые отчисления от добывающих компаний. «Ненцы все на снегокатах личных разъезжают, от квартир бесплатных отказываются, а у нас последнее забирают. Вы попробуйте без согласования с ненецкими экологическими организациями хоть что-то сделать, там все четко регламентировано: рекультивация земель, нефть пролилась — компенсации, мох на оленьей тропе затоптали — компенсации. У нас же — пожалуйста, ведутся разработки — все сбрасывается в реку», — объясняет Есипов.