Н Дьяконова - Томас де Квинси - повествователь, эссеист, критик Страница 7

Перечисленные особенности творчества Де Квинси, в сочетании с одушевлявшим его сентиментально-гуманистическим пафосом, оказали существенное влияние на формирование в Англии новой литературной школы, углубившей критические тенденции романтизма на основе более ясно осознанного социального опыта. Возникшее в середине XIX века новое реалистическое направление развивалось в тесном взаимодействии с романтическим эссе, применявшим методы поэзии к прозе: к прозе в прямом смысле и в фигуральном - к прозе жизни. Недаром юный Диккенс начал свое творчество с эссе ("Очерки Боза", 1833), во многом близких сочинениям Лэма и Де Квинси. Городская, лондонская тема очерков нового автора подсказана его предшественниками.

Тем не менее несчастье, угнетение, злоба - любимые темы Де Квинси - у Диккенса приобретают иное, общественно-историческое, обоснование. Вместо сцены, "на которой нет ничего, кроме одинокого ребенка и его одинокого единоборства с горем"[*De Quincey Th. Autobiographic Sketches. Edinburgh; London, 1853. P. XI], мы видим у Диккенса грязные, холодные здания фабрики "Мердстон и Гринби" и голодного мальчика, подавленного не только скорбными размышлениями о несовершенстве мира, но и собственной социальной деградацией. Все то, что в изображенных у Де Квинси частицах действительности обретало полноту смысла только в сопоставлении с мирами иными, потусторонними, в царстве фантазии, у Диккенса становилось частью огромного общественного механизма в его конкретном национально-историческом воплощении.

"Исповедь" Де Квинси есть повесть об индивидуальной судьбе, лишь тонкими нитями связанной с проблемами времени; романы Диккенса дают историю героя как часть века; воспринятое в романтической школе искусство изображать трансформированный воображением мир ведет Диккенса к фиксации типических его явлений и типических его деятелей, выражающих дух времени. У Де Квинси в пределах индивидуального сознания оставались и автор, и его герои.

Даже подражая своему предшественнику - например, в портрете опиомана Джаспера ("Тайна Эдвина Друда"), - в частности в описании являющихся ему видений архитектурного величия, в нагнетении физически ощутимых деталей, в обрисовке катастрофических событий и подготавливающих их постепенно нарастающих обстоятельств, используя стилистические открытия Де Квинси - его взволнованную ритмизированную речь, его патетические интонации, - Диккенс поднимается на новую стадию литературного развития, именуемую реализмом. Приведу один пример: в отличие от Анны, героини Де Квинси, окруженной атмосферой тайны, "Маленькая Нелл" ("Лавка древностей") воссоздана на определенном социальном фоне, обрекающем ее мукам и гибели.

Влияние Де Квинси на реалиста Диккенса было возможно потому, что, оставаясь романтиком, он перевел космические порывы, свойственные романтизму, на язык прозы и сосредоточился на конкретном анализе индивидуальной психологии. "Исповедь" открыла читателям новое восприятие привычных явлений, новые связи между ними, новое понимание противоречий внутренней жизни. Она призывала всматриваться в обычно пренебрегаемые факты повседневности, учила сострадать жертвам социальной несправедливости, простым людям и беднякам, находить в них поэтическое начало. Обращение к обыденным жизненным обстоятельствам, поэтизация смиренных обитателей трущоб, ощущение масштаба и обусловленности стремительных, повсеместных изменений, понимание литературы в ее связи с движением истории делают романтика Де Квинси одним из провозвестников реализма в английской литературе. Созданные им фантастические видения представляют собой мистифицированные образы вполне земных проблем, поставленных наступлением безжалостной индустриальной эры.

Вместе с тем внимание писателя к "радостям и горестям" опиума, к болезненной, патологической к нему приверженности и ее психическим последствиям вызвало интерес к Де Квинси среди литераторов совершенно иного направления. Почитателем его стал, мы уже знаем, Оскар Уайльд, который, как и его учитель Уолтер Пейтер, увидел в Де Квинси поборника "чистого" искусства, аморалиста, прославляющего убийство, и пренебрег пронизывающим его труды преклонением перед нравственным началом в литературе. Более точно поняли Де Квинси подражавшие ему поэты Френсис Томсон, посвятивший ему восторженный очерк, и Джеймс Томсон, автор известной поэмы "Город страшной ночи" (1874), где Лондон "Исповеди" обретает новую, еще более трагическую и болезненную жизнь.

Известность Де Квинси распространилась и за пределы Англии. Переводчиком его, правда не очень точным, стал Мюссе (1826), а интерпретатором и пропагандистом - Бодлер, в "Искусственном рае" (1860). Отзвуки "Исповеди" слышатся и у таких разных писателей классической поры, как Бальзак и Готье, и у поэтов-сюрреалистов XX века[*Moreux F. Ор. cit. P. 576-578]. Поклонников своего таланта Де Квинси нашел также в Америке (По, Готорн) и в России, где ему отдали дань Гоголь ("Невский проспект") [*Виноградов В. В. О литературной циклизации. По поводу "Невского проспекта" Гоголя и "Исповеди опиофага" Де Квинси, 1924 // Виноградов В. В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 45-51] и Достоевский ("Преступление и наказание")[*Алексеев М. П. Ф. М. Достоевский и книга Де Квинси "Confessions of an English Opium-eater" // Сборник статей, посвященных В. М. Ляпунову. Уч. зап. Высшей школы Одессы. Т. 2. Одесса, 1922. С. 97-102]. Восхищались им также Тургенев и Герцен и обменялись мнениями о нем в своих письмах[*Тургенев И. С. Письма. Т. III. М.; Л., 1961. С. 45, 6 декабря 1856 г.; Герцен А. И. Собрание сочинений. В 30 т. Т. XXVI. М, 1962. С. 60, 25 декабря 1856 г.; Там же. Т. XXVII. Кн. I. М., 1963. С. 393, 26 декабря 1863 г.]. Они познакомились с Де Квинси в подлиннике, тогда как Гоголь и Достоевский прочитали лишь анонимный, частично придуманный перевод-пересказ под названием "Исповедь англичанина, употреблявшего опиум", сочинение Матюрина, автора "Мельмота" (СПб., 1834).

Приписав ему авторство, переводчик, по-видимому, решил, что завоевал право на необузданную фантазию: его герой, в отличие от своего английского прототипа, вновь обретает свою Анну. После долгой разлуки он внезапно видит ее в блеске бала, выслушивает ее исповедь, бьется за нее на дуэли и становится спутником ее жизни. К подлинному тексту (чаще изложенному, чем переведенному) вся эта история имеет мало отношения. Необходимость нового перевода повести, оставившей глубокий след в литературе своего времени, вполне очевидна[*В 1994 г. опубликована книга: Де Квинси Т. Исповедь англичанина, употребляющего опиум (редакция 1822 года) / Перев. с англ. Сергея Панова и Николая Шептулина. М.:Ad Marginem, 1994. Первая часть "Исповеди" Де Квинси ("Предварительная исповедь") опубликована на английском языке в сборнике "Английская романтическая повесть". М., 1980. С. 379-423. Составление и предисловие Н. Я. Дьяконовой. Также см.: Diakonova Nina. Fantasy and Reality in De Quincey's "Confessions" // Ученые записки Тартуского университета. Труды по романо-германской филологии. Тарту, 1989; также: Дьяконова Н. Я. "Исповедь" Де Квинси в европейском контексте // Россия. Запад, Восток. Встречные течения. К столетию со дня рождения академика М. П. Алексеева. СПб., 1996].