Е Эткинд - Поэзия Эвариста Парни Страница 7

После падения якобинской диктатуры церковь была отделена от государства. В феврале 1795 года был принят закон, провозглашавший свободу всех культов, запрещавший их оскорбление и заявлявший, что государство снимает с себя всякие заботы об их отправлении. Всюду немедленно поднял голову католицизм, и в то же время активизировались "философы". В газете "Feuille villageoise" появилась статья "Религиозное упорство к причиненные им убийства", где подсчитывались жертвы христианской религии - их оказалось около десяти миллионов; в газете "Decade philosophique" появился первый отрывок из пока никому неизвестной и, видимо, даже еще не законченной поэмы Парни "Война богов". Такой была общественная обстановка, когда впервые прозвучала эта поэма: она шла против течения, являясь выражением идеологии "философской партии" Конвента, партии, сохранившей верность просветительским идеалам XVIII века, революционному деизму раннего якобинства.

В мае 1795 года церкви были возвращены католическому духовенству на том условии, чтобы оно подчинялось законам государства.

Позднее, при Директории, была подтверждена свобода культов и одновременно шло постепенное восстановление католицизма как основной религии населения Франции. Такое более или менее установившееся равно- , весне, косвенно приведшее - вопреки намерениям Директории - к усилению католической церкви, продержалось до переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 года), который оказался для церкви спасительным. Уже и до того Бонапарт отменил ряд антицерковных постановлений. А 18 брюмера было восторженно принято священниками. Епископ Руайе произнес апологию 18 брюмера в Соборе Парижской богоматери. В самом деле, с этого дня все шло с неуклонной логикой к Конкордату с римским первосвященником, который и был заключен 10 сентября 1801 года, но обнародован лишь спустя семь месяцев, 18 апреля 1802 года. Теперь было недалеко и до тех дней, когда император Наполеон принесет присягу на евангелии и назовет себя "императором милостью божией" (1804), отменит республиканский календарь (1806), повелит положить в основу преподавания в императорском университете "принципы католической религии" (первоначально в постановлении Государственного совета было "христианской"; сам Наполеон заменил это слово на "католической") (1808), восстановит многие конгрегации и монастырские общины и т. д. "Более сделать для нее (церкви) не мог бы самый христианнейший король... Во всей совокупности разрушительной и реакционной деятельности Бонапарта, более или менее сознательно направленной им против революции, самым реакционным актом является Конкордат". {Там же, стр. 904-905.}

Парни опубликовал "Войну богов" накануне 18 брюмера; "Галантную Библию" и "Утраченный рай" - в год провозглашения империи; во время же самой империи он сочинял "Христианиду", фрагменты которой увидели свет за границей уже в последние годы Реставрации. Его антирелигиозное и антиклерикальное творчество представляло собой деятельность просветителя, воевавшего за идеи "партии философов". Эта партия существовала, хотя ей с каждым годом приходилось со все большим трудом отстаивать свои принципы. То были еще оставшиеся в живых деятели великой Энциклопедии, которые превыше всего ставили "организованную науку"; большинство из них принадлежали к Французской академии. За некоторыми исключениями, они исповедовали деизм:

В числе этих ветеранов Просвещения были Гара, Женгенэ, Мари-Жозеф Шенье. Последний отличался, вероятно, наибольшей активностью среди своих собратьев - как политический, общественный, литературный деятель и как идеолог. В 1806 году Наполеон предложил Французской академии составить обзор развития литературы после 1789 года; эту работу выполнил Шенье,который прочел свой доклад в Государственном совете в присутствии императора в феврале 1808 года, - расширенное издание обзора увидело свет в 1815 году под названием "Историческая картина состояния и развития французской литературы после 1789 года" ("Tableau historique de letat et des progres de la litterature francaise depuis 1789"). Шенье дает здесь очень высокую оценку "Войны богов", созданной его единомышленником. Он напоминает о Буало, затмившем своей ироикомической поэмой "Налой" холодного Тассони - автора "Похищенного ведра", и Вольтере, который сумел по меньшей мере сравняться с Ариосто; не называя "Орлеанской девственницы", Шенье имеет в виду именно ее. Далее он пишет: "Г-н де Парни достоин того, чтобы его имя было названо рядом с этими образцовыми авторами". Затем следует характерная оговорка. "Шаг, который нам предстоит теперь сделать, кажется, быть может, нелегким; во всяком случае речь пойдет только о литературных достоинствах. Набожное рвение, полагая, что оно обязано быть строгим, может присвоить себе право быть несправедливым; зависть, чтобы воспользоваться тем же правом, усваивает речь и маску лицемерия. Проявляя осмотрительность, но и высоко ценя талант, мы не хотим ни возмущать чью бы то ни было совесть, ни присоединяться к несправедливости". Совершив этот осторожный лукаво-дипломатический ход, Шенье продолжает: "Было бы проявлением смехотворной осторожности не назвать "Войну богов", как было бы явным недоброжелательством отрицать красоты, сверкающие повсюду в этой поэме: от первой" строки до последней ее возвышает то чудесное, которое так необходимо эпопее... Как не заметить оригинальной композиции, драматического начала, постоянно перебивающего повествование, искусства соединения поэтических фраз, естественности и в то же время строгости форм в этой длинной череде десятисложных стихов, которым тем труднее придать изящество, что они, казалось бы, так легки для вульгарного пера! Как не восхвалить прежде всего великое множество счастливых деталей, одни из них относятся к высокому стилю, в котором г-н де Парни еще не испытал себя, другие более нежны и дышат мягкостью тех элегий, которые в прошлую пору столь справедливо создали его репутацию!". Сказав еще несколько слов об "Утраченном рае" (в котором Парни по мнению Шенье, стремился "весело разработать деликатный и своеобразный сюжет, о котором Мильтон, более смелый в ином отношении, написал серьезно; но мы не можем иметь об этом суждения") и "Рыцарях Розового креста", М. - Ж. Шенье возвращается к оговоркам, предшествующим окончательной оценке: "Наш долг - с уважением отстранив опасные вопросы, выходящие за пределы изящной словесности, ограничиться единственным пунктом, входящим в нашу компетенцию, и признать в г-не де Парни один из самых чистых, самых блестящих и самых гибких талантов, которыми может сегодня гордиться французская поэзия". {Tableau historique de letat et des progres de la litterature francaise depuis 1789, par M. - J. de Chenier. Paris, 1821, pp. 287-288.}

Шенье сделал все возможное, чтобы высказать свое мнение о "Войне богов", - надо понимать, что сочинять для Наполеона заказанный им обзор было нелегким делом. Так или иначе первая оценка поэмы, данная единомышленником автора, оказалась весьма точной. Прежде всего это относится к установлению связи "Войны богов" с Вольтером.

Вольтер был для Парни главным литературным авторитетом, и не только учителем, а идеалом. Сам Вольтер сразу очень высоко оценил автора "Любовных стихотворений". Тиссо рассказывает, что Вольтер "увидел в появлении элегий Парчи победу, одержанную над дурным вкусом; он нежно расцеловал их автора, назвав его "Мой дорогой Тибулл"". {OEuvres inedites dEvariste Parny..., p. VIII.} Парни впоследствии не раз вспоминал об этом, но сам себя именовал иронически "Tibullinus" ("Тибульчик"). Тиссо, проводя в той же статье сравнение Парни с Вольтером, считал, что их объединяет независимость суждений, презрение к предрассудкам, ненависть к лицемерию, срывание всех покровов с истины, взгляд на истину как на залог счастья народов, любовь к человечеству. Можно добавить, что Парни, подобно Вольтеру, был деистом - по его собственным словам, он верил в Высшее существо, олицетворяющее Разум, и полагал, что люди профанируют его, приписывая библейскому богу свирепость, мстительность, деспотичность - вообще склонность к тирании и кровавым расправам. Деистические убеждения Парни отчетливо выразились в "Войне богов". В начале песни III ангел, стоящий у райских врат, впускает по очереди представителей разных верований: магометанина, еврея, лютеранина, квакера, католика. Шестой на вопрос ангела: "А ты какой же веры?" отвечает: "Никакой".

Ангел

Но каждый ведь во что-нибудь да верит!

Шестой

Я веровал в бессмертие души

Да в бога, что поступки наши мерит.

(Точнее, в прозаическом переводе: "В бессмертную душу, в бога, который вознаграждает и карает, больше ни во что".)

Нет сомнений, что литературным образцом для автора "Войны богов" послужила "Орлеанская девственница": вслед за Вольтером он написал свою поэму легким и гибким десятисложным стихом с нерегулярными - то смежными, то перекрестными - рифмами, а также, подобно Вольтеру, разбил ее на песни, снабженные - каждая - развернутым заглавием, излагающим краткое содержание песни да и самый тон поэмы, характер повествования, внимание к деталям, сочетание легкого эротизма с замаскированно-серьезными философскими пассажами, даже образ автора, время от времени появляющегося со своими мнениями, насмешками, отступлениями, - все это в большей или меньшей степени восходит к Вольтеру. Наконец, подобно своему учителю, Парни старался охватить в поэме возможно большее число проблем - философских, нравственных, религиозных, даже бытовых. Обе ироикомические поэмы носят энциклопедический характер - по ним можно изучать нравы и философию эпохи. Обе они при внешнем легкомыслии отличаются высокой идейной напряженностью и плотностью содержания. Но предметом пародирования для Вольтера явилась прежде всего поэма Шаплена "Девственница" и уж попутно - Библия; Парни избирает предметом своей насмешки непосредственно само священное писание.