Джульетто Кьеза - Бесконечная война Страница 7

Именно в тот момент пакистанский план установления окончательного контроля над Афганистаном получает одобрение – неважно, скрытое или явное – как со стороны Вашингтона (в том числе и в виде поддержки «Юнокала»), так и со стороны Эр-Рияда (в том числе через «Дельта Ойл»). Политика Исламабада (точнее, военных кругов и секретных служб, тесно связанных с наркодельцами) в период 1993-1995 гг. находит понимание и становится основой для сближения. Интересы нефтяного лобби совпали с интересами наркобизнеса. Талибы, до этого момента прозябавшие в кровавой афганской драме в роли статистов, внезапно выдвинулись на авансцену и предстали как спасители страны, миротворцы и прообраз той единственной силы, которая объединит вокруг себя весь Афганистан.

Кто такие талибы?

Многие вопросы о них выяснились по ходу развития событий, о которых мы уже рассказали. Талибы были частью гораздо более широкой игры, которая обусловит их возникновение и их роль. Но откуда они пришли и как их создали?

Своим названием «талибы», т.е. «студенты», они обязаны пакистанской прессе. Студенты-пуштуны, изучавшие коран. Их набирали в бескрайних палаточных лагерях для беженцев, раскинувшихся вокруг Пешавара. Это были дети афганских крестьян, не имевшие представления об электричестве и телефоне. С момента своего рождения они находились в атмосфере нищеты и жестокости. Главным их занятием с тех пор, как они начинали ходить, становились поиски пропитания, чтобы не умереть с голоду. Таких детей было очень много. Из 2 миллионов афганских беженцев примерно 150 тысяч были мальчики от 7 до 18 лет – потенциально целая армия. Школы по изучению Корана – медресе, – возглавляемые безграмотными муллами, яростными сторонниками продолжения джихада, существовали и до афганских беженцев. Но в новой обстановке главной идеей было превратить медресе в центры формирования нового движения.

Предполагается, что использование медресе для идеологической обработки афганских беженцев и их военной подготовки началось в конце 1993 г. Наркодельцы стали понимать, что соперничество между вождями моджахедов неизбежно приведет к дополнительным расходам на транспортировку опия-сырца через афганскую территорию. Поэтому они и решили создать свою «милицию», которая, в отличие от банд моджахедов, была бы им полностью подконтрольна.

Набор тысяч молодых афганцев потребовал серьезных денежных затрат. Если прежде в медресе могли угостить только чаем и галетой, то теперь туда стали направлять консервы, обувь и одежду. Из 200-400 учащихся одного медресе, по моим личным наблюдениям, овладевали грамотой не более десятка юношей. Остальные оставались неграмотными. Изучение Корана на самом деле представляло собой зубрежку отдельных отрывков, сведенных вместе в своеобразный катехизис. К этому традиционному для медресе предмету добавилась военная подготовка. Она проходила в специальных лагерях, организованных армией и спецслужбами Пакистана. Впрочем, военная подготовка проводилась ускоренными темпами и ограничивалась обучением стрельбе из автомата, пулемета и миномета. Более сложному оружию обучались самые способные, они же впоследствии становились полевыми командирами.

Командовать батальоном обычно назначали муллу, которого поверхностно знакомили с боевой техникой. Скудость образования должна была компенсироваться боевой практикой. По многочисленным свидетельствам очевидцев, поражения талибов и большие потери в живой силе объясняются именно их неопытностью. В Кабуле рассказывают, что после каждого крупного столкновения с Масудом в аэропорту столицы приземляются десятки грузовых самолетов без опознавательных знаков, которые высаживают новые отряды «студентов», готовых к отправке на бойню.

Но все же не стоит недооценивать силу Талибана. Прежде всего, талибы идут в бой по религиозному убеждению, чего уже давно нет у их противников. Они уверены, что им выпала огромная честь вести новую священную войну, которая хоть и направлена против братьев по вере, но те сами виновны в том, что продались «неверным». Так заявил мне один «студент» в октябре 1996 г. в Кабуле. Бойцов Талибана можно считать наемниками, но их крайне скудное жалованье состоит из поощрений и премий для тех, кто проявил доблесть в бою. В любом случае речь идет о мизерной сумме около 2 долларов в месяц. Впрочем, для афганцев и это прорыв к благополучию.

Причина «непобедимости» талибов в другом. Она состоит в координации мер военного, экономического и политического характера. Проведение операций согласовывается по прямой линии связи между Кандагаром и Исламабадом. Одна из крупных пакистанских газет – «Геральд» – сообщила в январе 1996 г., что между Кветтой и Гератом, а также Лахором и Кандагаром проложены 2 секретные телефонные линии. Статья об этом вышла под заголовком «Набери лахорский номер, чтобы поговорить с Талибаном». Секретные службы Пакистана накопили определенный опыт в период войны против советского вмешательства в Афганистан и всегда были готовы поделиться этим опытом с талибами. Талибы могли, например, пользоваться пакистанской сетью сбора информации, в том числе и по линии космической разведки (предоставленной Пакистану американскими спецслужбами). И, наконец, не последний, а, может быть, главный компонент успеха состоял в том, что талибы и их пакистанские советники из ISI вели постоянные переговоры с местными полевыми командирами. Любому, кто готов был отказаться от ведения боевых действий и заключить договор, предлагался целый ряд привилегий и поощрений. Условия договора устанавливались для каждого конкретного случая. Иногда вождей моджахедов откровенно подкупали. Так, губернатору Джелалабада Хаджи Кадиру вручили чемоданчик с 20 млн долларов. Правда, 15 млн оказались фальшивыми – банкноты были отпечатаны в Пешаваре сотрудниками пакистанских спецслужб. Но это только эпизод. В действительности же местные полевые командиры спокойно оставались на подконтрольной им территории, содержа свои формирования на деньги от транзита наркотиков. Талибы предложили каждому из них соответствующий процент от прибыли, получаемой за наркотрафик, в обмен на отказ от ведения военных действий. Благодаря подобным договоренностям талибы начиная с октября 1995 г. стремительно продвигались к центру страны.

Еще раз отметим, что во многих случаях их наступление не встречало серьезного сопротивления со стороны противника. Если сопоставить период наибольших успехов талибов с хронологией закулисных переговоров вокруг Афганистана, становится ясно, что военные действия развивались в полном соответствии с изменениями в политике, согласно учению фон Клаузевица. Оказалось, что стратегия, разработанная в Пакистане, приносит победу. А как результат, по данным Программы ООН по борьбе с наркотиками, производство опия-сырца возросло в 1997 г. (через год после взятия талибами Кабула) до 280 тонн (т.е. на 40-60 тонн по сравнению с периодом 1992-1995 гг.). Дела пошли полным ходом. Несколько раз в месяц автокараваны, составленные из мощных грузовиков «тойота», под конвоем хорошо вооруженной охраны передвигаются по ночам во всех направлениях к границам из главных «житниц» страны – провинций Гильменд и Кандагар. Наркотрафик поставлен на солидную основу.

Афганистан идёт ко дну

Пакистанская стратегия приносила победы до определенного момента. Цена, которую пришлось заплатить афганскому народу, – полный развал государства. Талибы, охранявшие наркобизнес, были не готовы ни к управлению страной, ни к ее реформированию. Не сформировалось настоящего правящего класса. Страна погружалась во мрак полной неграмотности. Были разрушены все общественные институты. За 5 лет правления талибы не восстановили в Кабуле ни одного здания. Это красноречиво свидетельствует об отсутствии у них какой-либо стратегии возрождения страны и лишний раз доказывает, что режим, посаженный в Кабуле пакистанскими наркодельцами, не имел никаких национальных черт, не обладал суверенитетом и не мог выражать даже локальные этнические интересы. В этом плане временный характер режима талибов не вызывал сомнений.

Кроме того, для нового пакистанского президента, Первеза Мушаррафа, такой Афганистан с течением времени становился все более сложной проблемой. Производство наркотиков приносило огромные доходы, но наркодоллар и его производственная цепочка, в конце концов, превратились в главный, если не единственный, двигатель всей пакистанской экономики. И стали решающим фактором ее политической жизни.

Моджахед Северного альянса

Линия фронта со стороны моджахедов. Отряды Масуда и его союзников лишили талибов безоговорочной и окончательной победы

По прошествии пяти лет со времени захвата Кабула талибами только три государства признали новый режим: сам Пакистан, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. США пытались было установить хорошие отношения с лидерами Талибана, направляя в Кабул одного за другим высокопоставленных представителей Госдепартамента. Но затем решительно отказались от мысли признать новый режим по той простой причине, что его существование было совершенно немыслимо в международном сообществе. То есть не только потому, что талибы предоставили убежище Осаме бен Ладену.