Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6456 ( № 13 2014) Страница 7

Беседу вёл Владимир ШЕМШУЧЕНКО

Три обязательных вопроса:

– В начале XX века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени? И как вы оцениваете сегодняшнее состояние литературы?

– Когда я слышу про «измельчание», мне сразу вспоминаются есенинские слова: «Лицом к лицу лица не увидать». Современники часто склонны недооценивать тех, кто рядом с ними. На самом же деле, читая толстые журналы, можно часто порадоваться как отличной прозе, так и стихам.

Все полвека моей жизни в литературе для детей я слышу про её упадок. В советское время говорили мягче, что она «не на подъёме». И при этом были очень хорошие детские писатели: Радий Погодин, Николай Сладков, Виктор Голявкин, Юрий Коваль, Виктор Драгунский, Сергей Иванов. Многие из них были моими старшими товарищами. Сегодня их уже нет. Но их этические и эстетические идеи, находки продолжают развивать молодые.

Правда, однажды наступил период растерянности. Живя в СССР, некоторые детские писатели говорили: «Вот отменят цензуру – уж мы тогда напишем настоящие книги». Однако, когда её отменили, большинство этих людей растерялось: время менялось с огромной скоростью, и зафиксировать эти перемены было непросто. Как раз тогда появились молодые талантливые люди, которые принялись развлекать невзрослых читателей. Это была игровая литература, которая обязательно должна присутствовать в детском чтении. Любому зверёнышу – котёнку, щенку – необходима игра. А уж ребёнку – тем более. Душевный мир ребёнка по своему устройству очень сильно отличается от души взрослого человека. Периоды развития детской литературы даже различают не по социально-экономическим критериям: рабовладение, феодализм, капитализм, а по отношению взрослого мира к детской душе. Ведь у нас же многие века не было никаких книг для детей, даже букварей: учили читать по псалтырю с помощью розги. Возьмите детские стихи вроде бы образованного человека, учителя царских детей Симеона Полоцкого: он ведь то и дело в стихах своих воспевает розгу: как она хороша и как сильно следует её любить! К ребёнку относились как к уродцу, которого следует быстрее превратить в обыкновенного взрослого. Даже на картинах детей чаще изображали сорокалетними дегенератами невысокого роста. Только во второй половине ХVIII века Европа открыла глубины детской души и особый её мир. И великий издатель Н.И. Новиков вместе с замечательным писателем Н.М. Карамзиным создали первый в России детский журнал, назвав его «Детское чтение для сердца и разума». Это гениальное название полностью определяет предназначение литературы для детей: она должна услаждать душу, одновременно развивая как её, так и разум. Однако в некоторые советские периоды в русской литературе для детей остро не хватало именно услады, весёлой игры. И молодые, иногда талантливые, а иногда и не очень, авторы, ощутив свободу, принялись изо всех сил развлекать читателя. У меня в «ЛГ» была по этому поводу в 2003 году даже большая статья «Когда смеяться неохота». Детская литература – это большое дерево, с ветвями, направленными в разные стороны. Если же ветви растут только в одном направлении, дерево становится уродливым. В те годы остро не хватало умных книг для детей, чтобы ребёнок переживал вместе с героями их радости и печали, узнавал в героях себя, открывал вместе с ними мир человеческого общения. Этот перекос случился от растерянности перед быстро меняющимся временем.

Мне посчастливилось последние 35 лет постоянно общаться с молодыми писателями. Сначала вёл ЛИТО в Ленинграде при детском издательстве, где собирались все молодые, пишущие для детей, а с 2001-го постоянно веду мастер-классы и дополнительно – летние семинары. Сначала вместе с Эдуардом Успенским, а в последние годы – с Мариной Бородицкой. И я с радостью наблюдаю, как ситуация в детской литературе гармонизируется. Появились новые и умные, и талантливые писатели: Тамара Михеева из-под Челябинска, Настя Орлова из Ярославля, Галина Дядина из Арзамаса, Наталья Дубина (Евдокимова) и Анна Игнатова из Петербурга, Юлия Кузнецова и Алексей Олейников из Москвы. Список можно продолжать долго.

Так что писатель вовсе не «измельчал».

– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?

– Насчёт отсутствия сегодня «властителя дум» вы верно заметили. Причин, на мой взгляд, несколько. Диктатуру цензуры заменила диктатура рынка. По этому поводу ещё полтора века назад Некрасов, печалясь, вопрошал: «Эх! эх! придёт ли времечко[?] когда мужик не Блюхера и не милорда глупого – Белинского и Гоголя с базара понесёт?» Диктатуру рынка, который ради прибыли всегда стремится к занижению градуса массовой культуры, можно увидеть в большинстве наших СМИ. Другая причина: мир наш благодаря изобретению человеческого гения – интернета стал похож на грандиозную площадь, заполненную толпой, где каждый выкрикивает что-то своё, и тихий голос мудреца не так-то просто расслышать. Ещё одна причина, тоже косвенно связанная с рыночными делами, – грандиозные размеры нашей страны и разрушение в ней единого читательского пространства, которое существовало в ХХ веке. Попробуйте сегодня в провинциальных городах увидеть в киосках толстые журналы, которые прежде продавались повсюду – от Калининграда до Уэлена. На Руси сегодня немало городов, в которых вовсе отсутствуют книжные магазины.

И главное – гении рождаются не каждый год. Время ещё не подошло.

Уверен, что литературный процесс без читателя не останется никогда, хотя с отдельными прозаиками и поэтами такая беда случиться может.

– На какой вопрос вы бы хотели ответить, а я вам его не задал?

– Я сказал всё, что хотел.

Теги: Валерий Воскобойников , детская литература

Чужие

Когда заходит речь о так называемой творческой интеллигенции, особенно о либеральной её части, я всегда вспоминаю одного из преподавателей Тбилисского государственного университета, где довелось мне учиться в 90-е годы. Преподаватель этот, типичный сын гор, читал нам лекции по русской литературе. А ещё он сочинял стихи. Естественно, на русском. Себя он считал не только видным стихотворцем, но и теоретиком поэзии, калибром уж никак не меньше брюсовского. Писал не какие-то там стишки, но сонеты, да не простые, но целые венки, ну и темы выбирал самые что ни на есть глубокие - о короле Артуре, об олимпийских богах[?] Однако запомнился он мне вовсе не своим эпохальным творчеством, но одной фразой, обронённой как-то на лекции: "Я люблю русскую культуру, а вот русских терпеть не могу" . Проговорка знаковая: русская культура – это хорошо, сами русские – плохо.

Дмитрий Галковский ввёл в оборот очень нужный термин – «новиопы» (новая историческая общность). Если кратко, то новиопы – это такая состоящая из меньшинств, искусственно созданная элита, которая стремится управлять большинством, быть его умом, честью и совестью. Это не значит, что в стан новиопов не могут попасть представители большинства – очень часто они туда попадают. И растворяются в этом плавильном котле. Так уж устроено: коготок увяз – всей птичке хана… Новиопы не считаются с мнением большинства, они живут по своим законам, полагая себя высшей кастой. При этом охотно пользуются и прикрываются тем, что создано как раз большинством. Возьмём писателя-новиопа. Его не интересует то, над чем ломали головы все эти наивные достоевские, толстые, чеховы, тем более он не пытается с ними соперничать – у него иные цели . Как то: получение грантов, премий, поездки на зарубежные фестивали, доход от продажи книг и лекций. Литература для него – это исключительно карьера, способ заработать деньги и хорошо устроиться. Пока русский писатель будет мучиться над «книгой всей своей жизни», рассказывая о столетней истории собственного рода, автор-новиоп сочинит десятки громких воззваний в защиту геев, неоднократно предупредит мир о приходе фашизма в Россию, напишет пару сценариев о страданиях гастарбайтеров и ещё пару о зверствах скинхедов, выпустит роман о феминизме, поучаствует в программе сексуального просвещения школьников и сделает ещё много полезных для себя и человечества дел. В итоге русского писателя с его семейным романом признают «лузером», а новиоп станет культовой фигурой. Русский писатель всю жизнь будет сомневаться в своём таланте, а новиоп, не задумываясь, поставит себя в один ряд с классиками.

Так вот… Если говорить о либеральной творческой интеллигенции, то нельзя не отметить тот факт, что значительную часть её составляют всё те же новиопы. Тщеславные, бесцеремонные, самоуверенные. Например, Татьяна Толстая, заявившая недавно, что любить Россию – дурной тон. Почему ж дурной? Были в нашей стране люди куда умнее Татьяны Никитичны, но Россию почему-то любили. И создавали великие произведения искусства. Потому что только чувствуя кровное родство со своей землёй, со своим народом, можно сотворить что-то стоящее. Нужно жить жизнью народа, болеть его болью, переживать его падения и падать вслед за ним в ту же бездну. И тогда, будь ты даже инородец, но станешь «из перерусских русским», как Фонвизин. Однако та категория людей, о которой мы говорим, заинтересована в этом меньше всего. И дело даже не в традиционной для этой прослойки русофобии, просто у них организм устроен иначе. Как у инопланетян. Космический таракан может прикинуться человеком, но лишь для того, чтобы сожрать вас при первой же возможности.Больше ему ничего и не нужно, никаким доводам он внимать не станет, никаким слезам не поверит. Он – чужой.