Газета Завтра - Газета Завтра 240 (79 1998) Страница 7

Армия, считал генерал, может стать решающей силой в победе над режимом, если она увидит, что к ней обращается мощная, не расколотая протестная коалиция. Режим крайне опасался Рохлина, всячески пытался его изолировать.

В ответ на “движение Рохлина”, в целях превентивного пресечения возможных опасностей со стороны служилых людей с оружием в руках, режим принял ряд дополнительных мер (кроме создания собственных охранных сил и ОМОНа). Было упразднено единое командование воздушно-десантными войсками, наиболее боеспособной и верной традициям части армии, уже участвовавшей в ряде военно-политических конфликтов, части ВДВ были переданы под командование в военные округа. Обороноспособность страны этим резко ослабляется, но Ельцин и его камарилья опасаются только за свою шкуру. Расформировываются элитные части, наиболее опасные для режима (в таких частях, говорит история, быстрее зреет оппозиция): 18-я воздушная армия в Кубинке, Качинское военно-воздушное училище под Волгоградом. А что будет с армией в Волгограде, где будто бы в конце апреля произошли волнения?

Их пытались связать с именем Рохлина, но, естественно, для человека с ружьем была ближе позиция генерала, чем президента, особенно там, где генерал хорошо известен в войсках. Так что волнения в армейских частях, на флоте, выступления в защиту своих элементарных, попираемых режимом, социально-экономических прав - объективно возможны, в том числе и с политическими требованиями.

После неудавшейся попытки армейского выступления в Волгограде - повторяю, в защиту попираемых режимом социально-экономических прав военнослужащих, стало особенно очевидно, что без массового народного протестного движения этот режим не свалить. Он вцепился во власть мертвой хваткой, хотя внутренне слаб.

Рохлин в числе первых приходит на помощь шахтерам, прибывшим в Москву для пикетирования Дома правительства, точнее, для “пикетирования режима”. Рохлинский лозунг о немедленной отставке президента быстро становится требованием всей рабочей страны. Колоссальные подвижки в умонастроениях происходят просто за считанные дни, на глазах. Именно поэтому такие времена называют революционными.

Кабинетную суетню и интриги в “коридорах власти” и примыкающих к ним генерал решительно отвергал. Он шел к людям, к рабочим. Шахтеры скорее почувствовали, чем поняли умом, что за ним, за Рохлиным, стоят силы, какие в случае обострения конфликта будут на их стороне, придут им на помощь. Именно это придало их протесту столь необходимое им упорство.

С омерзением вспоминаю теперь гнусный шепоток, гулявший по оппозиции в начале прихода в нее Рохлина: “подстава”, “сион”… Треп исходил от лжепатриотов, измеряющих каждого из на нас по группе крови. Генерал Рохлин был поистине богатым по натуре и широте души русским человеком, то есть таким, для которого, независимо от национальности и тем более межнациональных смесей, его историческая Родина была только здесь, только в России. “Россия не выживет, если за нее не бороться…”, - говорил он. И смело, бесстрашно шел в бой и вел за собой других. Не скрою, Рохлин не откладывал нашу победу с осени на весну, а с весны на осень. Однажды он даже назначил срок - 27 апреля. Но сорвалось. Если бы он остался жив, победа пришла бы в этом году.

Последствия гибели генерала для нашей страны никак не преуменьшить. У разрозненной, рыхлой российской оппозиции не стало боевого перспективного лидера. Генерал не успел стянуть ее действительно протестные силы в мощный кулак.

Массовое протестное движение без такого ядра, заряженного высокими энергиями, целеустремленного, спаянного, может остаться лишь революционным порывом. Роль личности в истории огромна, она напрасно принималась марксистами в теории. На практике же было как раз наоборот. “Не было бы Ленина, не было бы и Октябрьской революции”, - свидетельствовал мой университетский учитель, старый большевик, Герой Социалистического Труда, академик Н. Н. Баранский, лично знавший и Ленина, и Сталина, а в 1918-1921 году непосредственно работавший вместе со Сталиным (членом коллегии Наркомата РКИ). “Был культ, но была и личность”, - говорил о Сталине такой проницательный писатель, как Михаил Шолохов.

Особенно ищет лидера армия. Ее значительная часть видела его в Рохлине. Теперь неизбежно ее симпатии переместятся к бывшему губернатору Лебедю. Он уже и сейчас делает многое, дабы привлечь военных на свою сторону. А это опасная личность, скомпрометировавшая себя связями с Западом и олигархами, но личность, остающаяся до сих пор мнимо-оппозиционной к Ельцину. Но никак не к режиму олигархов и компрадоров. Захотелось бы ошибиться, но боюсь, что дело обстоит именно так. До далеких от политики армейских офицеров это не доходит. Они раньше заявляли Рохлину (свидетельствую с его личных слов): “Что же вы, два таких известных генерала, медлите: объединились бы - и Елкину крышка”.

Рохлин считал, что при нынешнем развороте событий до выборов не дойдет, и армия сыграет решающую роль. Возможно, он заблуждался. Но фактом является то, что теперь для “завоевания” Лебедем армии серьезных преград не осталось, а для такого политика, как Лебедь, выборы - только помеха. То есть пришествие диктатуры Лебедя становится более чем реальным.

Это надо бы ясно осознавать. Лебедь может использовать в своих целях даже развернувшееся рабочее движение, перехватив его у болеющих старческой немощью политиков, еще недавно слывших, вследствие их политических игр с режимом, “тонкими тактиками”…

Я не отношусь и никогда не относился к числу розовых оптимистов: “Мол, несмотря ни на что, мы возродимся”. Напротив, Россия канет в еще большую бездну, и когда еще начнет из нее выкарабкиваться. Я - реалист в политике. Выйти из пустоты, образовавшейся с гибелью Рохлина, мы все-таки можем, но для этого нужно приложить серьезные практические усилия по формированию действительного протестного ядра”, какое бы не боялось даже отстрела отдельных своих лидеров.

Возможность для этого есть, есть и люди, способные его возглавить (к примеру, Илюхин, Макашов - это только в КПРФ). Рыхлая, пусть даже мощная партия, без руля и ветрил, ничего не достигнет. Снова уйдут годы в пустопорожних и частично предательских парламентских разговорах…

А генерал Рохлин должен служить нам немеркнущим примером. Даже природа оплакивала великого сына Отечества: вслед за “черной пятницей” всю субботу и воскресенье в Москве шли непрерывные дожди. Едва начавшись, снова кончается героическая эпоха.

Петр Алешкин УБИЙСТВО ГЕНЕРАЛА ( рассказ )

НЕТ-НЕТ, убивать его нельзя! - быстро проговорил шеф, тряхнув головой, и полные, чуть отвисшие щеки его затряслись, а затемненные очки сползли на нос. - Каждый ребенок на нас укажет, все поймут, что по указке Хозяина… - поправил он очки. - Если бы не случай в Калмыкии с Юдиной… Вся страна на уши встанет, скажут, убивают несогласных… Нет… Надо думать, думать, - глядел шеф сквозь очки на своего помощника Зубова. - Хозяин считает, что опаснее этого генерала нет. Всех недовольных он к себе притягивает. Надо заставить замолчать его задолго до выборов… Потом будет сложнее…

- Разве генерал в президенты метит. Это же смешно! - осторожно вставил Зубов. Он неделю изучал жизнь знаменитого генерала, по нескольку раз перечитывал, перелистывал три папки с выписками из досье генерала, размышлял, прикидывал, как можно убрать его. Вчера затребовал и получил дополнительные сведения о его семье, и у Зубова возник, утвердился в голове план. Но сейчас он не спешил высказать его своему шефу.

- Нет, о президентстве он не думает. Не в этом дело… Вся армия считает его единственным мужиком среди генералов. Остальные лакеи… Хозяин опасается, что армия не поддержит на выборах на третий срок… И он прав! - вздохнул шеф и опустил глаза на свои белые пухлые пальцы, вяло переплетенные перед ним на столе.

- Хозяин отказался от выдвижения на третий срок, - то ли утверждая, то ли спрашивая, сказал Зубов.

- Куда он денется! Не пойдет, не изберут, и сам, и семья, и все мы, кто был рядом эти годы, все окажемся в местах очень отдаленных… Кого бы ни избрали… Это всем ясно! И он это хорошо понимает, слишком много мы натворили. Нам не о нем, о себе думать надо… Ты-то, надеюсь, тоже понимаешь, что на печке не отсидишься, - усмехнулся шеф. - Многое всплывет…

- Ну да, - притворно вздохнул Зубов. Он верил, что нужен будет любому режиму, не потонет. И заговорил: - Я на досуге поразмышлял об этой проблеме и кое-какие мыслишки появились, посоветоваться надо…

- Давай, советуйся, - немного оживился шеф.

- Как известно, чеченцам в недавней бойне он здорово насолил, и будто бы они его приговорили… - начал издалека Зубов.

- Хочешь убедить народ, что чеченцы его убрали? - перебил шеф. - Ерунда! Прикрыться чеченцами - первое, что в голову приходит. Кто поверит? Как ты докажешь, убедишь всех, что это они убрали? Паспорт чеченца оставишь? - усмехнулся недоверчиво шеф.