Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6512 ( № 23 2015) Страница 7

– Я привык много работать. У нас есть Дом литераторов, где все пишущие могут получить квалифицированную помощь ведущих методистов. Мы, сотрудники Дома литераторов, так решили и неукоснительно соблюдаем это правило. Для нас нет членов, одночленов или многочленов, а есть авторы, творящие современную литературу. Рукописи читаются и рецензируются. Ведётся активная работа с творческой молодёжью, проводятся литературные мероприятия как в городе, так и в области.

Хочу выразить искреннюю благодарность координатору и создателю «Ассоциации писателей Урала» Александру Борисовичу Кердану. Руководители двадцати трёх писательских организаций СПР и СРП Урала, Поволжья и Сибири раз в год собираются на традиционную конференцию, где обмениваются новостями, устанавливают творческие связи, общаются и дружат. Разве это не здорово? А как замечательно Кердан проводит раз в два года в Каменске-Уральском семинары-совещания для молодых авторов! Я дважды у себя, совместно с родным Министерством культуры, организовывал Межрегиональный семинар-совещание для молодых «Мы выросли в России», используя наработки и ценный опыт Александра Борисовича. Всё это сейчас крайне необходимо[?]

– А зачем? Разве не проще заниматься стихами и только стихами? Объединителей и литчиновников всегда хватает, а вот хороших авторов...

– Поэт – это не только стихи, хотя они самое главное, но и пространство, которое он создаёт вокруг себя. Рядом с поэтом должна кипеть жизнь, клубиться литературная атмосфера, происходить сплошная круговерть из читателей, почитателей, поклонниц, недругов, друзей, благодарных и неблагодарных учеников. Замыкаться в себе и на себе не стоит – кругозор сужается, стихи начинают писаться только от первого лица. А ведь поэт должен создавать свой богатый мир, населённый персонажами-литгероями. Где ж их взять, кто послужит для них тогда прототипом?

Объединителем быть – дело неблагодарное. Склеивать две половинки разбитой когда-то чашки – мартышкин труд, потому что всё равно протекать будет. Чашку надо снова вылепить из глины, обжечь, раскрасить, наполнить содержимым и только потом любоваться ею всласть. Я считаю, что в нынешнее предвоенное, тяжёлое для России время пора представителям двух писательских союзов забыть междоусобные распри и как можно более тесно сотрудничать, потому что все мы делаем одно большое дело – возрождаем русскую литературу, пытаемся пробудить у молодёжи интерес к серьёзной поэзии и прозе. На сегодняшний день никаких субъективных и объективных причин для отторжения друг друга у союзов нет. И ещё. Когда постоянно вертишься как белка в колесе, когда некогда ни головы поднять, ни спины разогнуть, начинаешь ценить личное время, и тогда стихотворчество превращается в праздник. Только бы не потерять, по Заболоцкому, «смысла живую основу».

– Вы достаточно много публикуетесь в России и за рубежом, но громких поэтических наград пока не удостаивались. Что, столичные критики и эксперты относятся к вам как к провинциалу?

– Я стал серьёзно заниматься литературой семь лет назад. Началось всё с интернет-поэзии, а продолжилось в реале. За эти годы успел поучаствовать во множестве самых разнообразных поэтических конкурсов, в том числе и международных. Частенько в них побеждал или занимал призовые места. Так что я молодой автор, и у меня всё ещё впереди... Русская поэзия лучшими своими произведениями обязана провинции – к корням, знаете ли, ближе, к земле, к истокам. Честнее она, провинциальная поэзия, душевнее и богаче. Родиной от неё пахнет. Есенин, Кузнецов, Рубцов, Передреев, Золотцев, Сопин… Список можно продолжать и продолжать.

– В чём же тогда дело?

– Не знаю. Я на «громкие поэтические награды» пока свои работы не выставлял. Но в недалёком будущем обязательно попробую из любопытства.

– А что нужно сделать для того, чтобы у нас наконец стали оценивать авторов по качеству текстов, а не по связям?

– Создать квалифицированное жюри и организовать работу в формате анонимного конкурса: подборки выставляются под номерами, оцениваются, выбираются лонг, шорт, финал и победители. Если по условиям премии участвуют книги, то требуется создать сверхквалифицированное жюри из компетентных и честных людей. Анонимное голосование обязательно.

– Ну так у вас как раз есть некоторые возможности хотя бы в рамках Оренбурга. Вот показали бы пример Москве и Питеру, а мы бы потом взяли ваш опыт на вооружение...

– Москвичи, берите с оренбуржцев пример – придумайте и создайте свой эксклюзивный поэтический фестиваль! А то у нас он есть, а у вас нет. И не забудьте пригласить в гости, конечно.

Беседу вёл Игорь ЧЕРНЫШОВ

Теги: литературный процесс

Война ради мира

Александр Проханов. Убийство городов. - М.: Эксмо, 2015. – 320 с. – 2000 экз.

Новый роман Александра Проханова – это продолжение его многотомной эпопеи о страданиях русского народа. Эпопеи, разделённой не на тома, а на этапы обретения русскими себя в круговороте мировой истории, в которой Россия – постоянный оплот борьбы с всепоглощающим злом. "Убийство городов" – это фактически две книги в одной. Первая часть (книга) повествует об июньских днях 2014 года. Всё происходящее видится глазами немолодого писателя Кольчугина, в чьём образе явно угадывается автопортрет. Кольчугин остро переживает события в Донбассе, взывает к властям России, чтобы они не бросали соотечественников под огнём новоявленных фашистских головорезов, даже встречается с президентом, дабы донести до него своё видение ситуации, и в итоге собирается ехать в Донбасс – собирать материал для новой, самой главной своей книги. Проханов оставляет Кольчугина в тот момент, когда он уже создал в своём воображении героя, но силы его уже почти покидают. Вторая часть (книга) – это фрагмент современной одиссеи молодого литератора Рябинина (именно так собирался наречь Кольчугин своего героя), по зову сердца поехавшего воевать в ополчении Новороссии, пережившего ужас боёв, попавшего в плен и чудом выжившего. Третья часть, состоящая из одной микроскопической главы, сообщает читателю, что Кольчугин умер, так и не добравшись до Донбасса. Это, как говорится, сухой пересказ. Но роман так сложно устроен, что внешняя канва вступает в противоречие с внутренним движением образов, и в какой-то момент читатель осознаёт: всё не совсем так, как представляется на первый взгляд.

Начнём с того, что этот роман особенный даже для Проханова, который последние годы постоянно взбадривает публику новыми произведениями, в каждом из которых кровоточит актуальный срез современности и есть что-то творчески неожиданное. В «Убийстве городов» появляется совсем прежде не прохановская нота благостной усталости – усталости опыта, который уже необходимо не использовать, а передавать. Авторское альтер эго, живущее и трепещущее в образе Кольчугина, чувствует завершение не только земной жизни, но и жизни в литературе. «Вся его огромная жизнь уместилась в книгах с описанием войн, переворотов, революций, среди которых он жадно и страстно творил». Война в Донбассе, трагический геноцид русских, наглая ложь коллективного Запада заставляют писателя думать о последней, главной своей книге, и вся его борьба из публичной жизни переходит в сферу борьбы за себя, как за художника, способного осилить гигантскую творческую задачу – словом переломить войну, остановить гибель соотечественников.

Роман Проханова очень лаконичен, я бы даже сказал, аскетичен. Он похож на выстрел, на залп салюта, на короткое «ура». Видно, что автору симпатичны люди цельные и сдержанные, а не размыто-гламурные. О вторых в первой части он пишет с не агрессивным скептицизмом, немного жалея, что они стали такими, не реализовав своего человеческого предназначения. Все эти посетители кремлёвских приёмов, участники телевизионных ток-шоу намеренно показаны Прохановым в виде синтетических кукол, чтобы на их фоне выпуклее выглядели другие, те, кто там, в Донбассе, взялись за оружие, чтобы защитить свою землю, те, кто в других точках планеты всеми силами приближает победу. Для Кольчугина (и, разумеется, для Проханова) высший московский свет – это зыбкое неуверенное мерцание личностей, сверяющих свою жизнь не с великой целью, а сиюминутными выгодами. Постоянно балансирующие на весах целесообразности, они в любой момент могут совершить предательство. И когда из эфира те, кто так рьяно туда зазывал Кольчугина, вырезают его обращённые к президенту слова о страданиях русского народа под бомбами украинских фашистов и о необходимости эти страдания прекратить, это вовсе не удивляет. Читатель этого как будто ждёт. Он не сомневается, что так будет. Тут проявляется особое свойство Проханова-романиста закладывать в прозу с первых страниц такую неотменяемую логику, что она начинает существовать уже не по воле автора, а по своим железным законам, придавая тексту нужную скорость и напряжение, правильно развязывая все его узлы. Согласно этой же первичной творческой логике президент услышал Кольчугина, несмотря на то что его слова вырезали. Услышал и пригласил на беседу.