Владимир Положенцев - Хвост огненной кометы Страница 7

– Я вернусь домой, напою коня… – тихо пропел мой оператор.

Его приятный баритон прервал резкий хлопок и быстро нарастающий рев реактивных двигателей. Почти прямо над нами, отстреливая тепловые ловушки, пронеслась пара штурмовиков. Было видно, как над противоположной частью города они разделились. Один «грач» пошел на восток, к солнцу, другой развернулся большим полукругом и стал снова приближаться к нам. Скорее инстинктивно, чем осознано мы бросились на перпендикулярную улицу и замерли у развалин. Вид открывался сюрреалистический. Сплошные руины и остовы разбомбленных домов. Сталинград, да и только! За ними возвышался ребристый дворец Дудаева. Я пригляделся. Кажется, действительно, над ним висел какой-то флаг, однако разобрать, что он собой представляет, возможности не было. Кое-где к руинам прилепились огромные черные жуки, слегка припорошенные снегом. Насекомыми были два танка и Шилка, повернутые стволами к дворцу.

Штурмовик взмыл почти вертикально над логовом боевиков, и от его брюха отделились две черные точки. В самом чреве дворца громыхнуло так, что под нами задрожала земля. С искалеченных войной деревьев на наши головы посыпался снег. Моментально ожили «насекомые». Шилка завращала всеми своими пушками и дала несколько очередей по дудаевской резиденции. Не остались в стороне и танки – они тоже сделали по паре выстрелов.

– Рохлин вчера божился, что дворец наш, – возмущенно прильнул к видоискателю Саня Анненков, – какого же хрена, Петр Степанович опять его бомбит?

– Значит не добомбил. Недаром же на Свечке наводчики сидят.

Позади Шилки, метрах в ста от нас, один за другим начали раскрываться снежные бутончики. Послышались негромкие хлопки, словно кто-то бросал из-за развалин десятирублевые петарды. Но это был явно не фейерверк. Анненков, давно интересовавшийся оружием, незамедлительно выдал:

– Револьверный гранатомет РГ-6 или АГС-17. У последнего прицельная дальность 1700 метров, сплошное поражение 7 метров. Быстро делаем ноги!

На Свечке

Побежали, не пригибаясь, в полный рост. По табличке на одной из уцелевших стен, я узнал, что мы несемся по улице Карла Маркса. Чертов Маркс, ругал я мысленно основоположника, это из-за тебя люди до сих пор грызутся между собой. За нашими спинами будто включилась гигантская швейная машинка. Шилка на этот раз снарядов не жалела. Далеко не светлый путь имени Карла Маркса привел нас на проспект не менее одиозного материалиста Орджоникидзе. Чуть правее возвышалось темное высотное здание. В том, что это и есть Свечка, никаких сомнений у меня не было. Просто других многоэтажных построек рядом не наблюдалось. К тому же у входа стоял тот танк, на котором мы сюда приехали. Из привязанных к его борту мешков, высыпался песок. Из-за брони высунулось несколько шапок-ушанок.

– Сюда гребите!

Последние двадцать метров мы пробежали как спринтеры. Нас встретил целый взвод федералов.

– Умом тронулись? – набросился на нас сержант с красными лычками.-Здесь снайперы повсюду. Вон, – он указал стволом СВД на порванный мешок, – только что продырявили. А вы порхаете тут, аки жареные лебеди.

Кстати, позже я узнал, что фамилия этого сержанта Лебедев. Но тогда мы не познакомились. Я просто сказал, что нам нужно к наводчикам. Удивительно, но и на этот раз обошлось без лишних вопросов. Только сержант вдруг переменился в лице и, глядя на камеру, застенчиво попросил:

– Привет родным передать можно?

– Конечно.

Мы записали с Саней всех пожелавших высказаться бойцов и тем самым заслужили их расположение. На верхний этаж, к наводчикам нас вызвались проводить сразу все, но Лебедев отдал приказ только одному:

– Доставишь корреспондентов туда и обратно, понял? Близко к окнам не подпускай, отвечаешь головой.

Где-то на пятом этаже сделали передышку. Я невольно глянул в выбитый оконный проем. Внизу, закопавшись головой в снег, лежал труп мужчины в гражданской одежде. Его вытянутая рука сжимала матерчатую сумку.

– Бомбу в авоське сюда нес, сука, – сплюнул боец и добавил.-Два дня назад здесь корреспондента с Российского телевидения снайпер ранил. Как и вы на жмурика в окно глазел.

Я не слышал, чтобы кого-то подстрелили из «Вестей», но промолчал.

На последнем этаже, среди разбросанных бумаг и сломанных стульев, курили, прикрывая огоньки ладонями, два наводчика. Борис и Глеб. Саня Анненков очень обрадовался такому историческому нюансу и, не спрашивая разрешения, включил камеру.

Борис и Глеб сразу же отвернулись.

– Нас «чехи» пуще летунов ненавидят. Снимайте вон Белый дом, отсюда он как на ладони.

Действительно, из окон открывался потрясающий вид – дымящиеся руины и среди них гордо возвышающаяся, хотя и изрядно потрепанная, дудаевская резиденция.

– Что за флаг над дворцом?

– Морпехи тельник приладили.

– Те, что у больнички лежат? – подал голос Саня.

Наводчики промолчали. Я вдруг увидел, как от левого крыла дворца отделилась довольно большая группа людей и стала двигаться к ближайшему от Белого дома зданию.

– Федералы?

Борис вскинул импортный бинокль.

– А хрен его знает!

Глеб включил рацию:

– Коробочки, коробочки, ноль девятнадцать, двадцать пять. Принято?

Дрогнули стены, зазвенели уцелевшие еще стекла. Видимо открыл огонь и наш танк, что стоял внизу. Недалеко от группы неизвестных товарищей взметнулись разрывы. Один снаряд попал в край дворца. Взрыв получился особенно эффектным.

– А если это наши? – спросил, не прекращая работы, Анненков.

– Разберемся.

Саня трудился без моих ценных указаний и вскоре все нужные сталинградские планы были отсняты.

У входа в институт теперь рядом с танком стояли и два БТРа.

– Может, по сто грамм? – предложил сержант Лебедев.

– Нам бы сначала к дворцу, – уклонился я от заманчивого предложения. Все же нервы начинали постепенно сдавать.

– У дворца еще «черти» бегают. Отправляйтесь лучше в Совмин или в «Кавказ». Там наши крепко сидят.

Мы согласились на Совмин. Нас тут же усадили в один из БТРов, и я всю дорогу радовался, что не пришлось в очередной раз скакать верхом на танке.

Ленин на снегу

В бывшем бассейне, откуда предстояло пробираться в Совмин, (напрямую водитель бронемашины ехать категорически отказался) находилась разведрота 276-го полка. Его бойцы как раз и брали «Кавказ», Совмин и вместе с морпехами устанавливали флаг на логове сепаратистов. На мой вопрос, откуда же во дворце снова взялись боевики, молодцеватого вида подполковник хмыкнул:

– Они как вода сквозь пальцы просачиваются. Основные их силы из Белого дома ушли, но наверняка там еще не мало отморозков осталось.

Разведчики без долгих уговоров согласились проводить нас в Совмин, чтобы мы смогли «сфотографировать героев», удерживающих здание. Командир отобрал человек пять, и наша группа двинулась в путь.

Долго блуждали между скелетами разрушенных строений, наконец, вышли к более или менее целому дому.

– Центральный банк, – пояснил один из сопровождающих. – Нам запрещено его трогать, вроде бы в нем ценности еще остались. Хотя вряд ли.

Весь внутренний двор банка был усеян советскими купюрами, причем крупного достоинства. Я взглянул под ноги. Из-под мыска моего ботинка, измазанный грязным снегом, выглядывал суровый лик Ильича. Взяв сторублевку, я проверил ее на свет. Настоящая, водяные знаки на месте.

– «Чехи» хотели зачем-то вынести эту макулатуру, но потом бросили, – пояснил командир.

Бойцы же внимательно глядели под ноги не из-за купюр, а высматривали растяжки.

За двором группа остановилась у кирпичной арки. Перед нами была широкая улица.

Старший дал указание:

– Четверо впереди, потом корреспонденты, я замыкающий. Дистанция пять метров. Бежать, будто волки за вами гонятся. Первый пошел.

Солдат передернул затвор, мелко перекрестился и, пригнувшись, помчался через дорогу к противоположным развалинам. За ним, забрав у меня штатив и сумку, (Саня камеры не отдал) остальные. Глядя на несущихся рысцой мужиков с автоматами, мне почему-то стало смешно. Меня подтолкнул в бок командир:

– Давай!

На ходу думал, что разведчики перестраховываются – тихо же кругом. До ближайших руин оставалось метров пятнадцать, когда у стены, рядом с уже перебравшимися через улицу бойцами, полыхнуло. Бежавший впереди меня солдат споткнулся и упал. Что делать, запульсировало в голове? Я машинально притормозил у распростертого тела и сзади сразу услышал окрик командира:

– Не останавливаться!

Пришлось двигаться дальше. Только теперь я уже бежал в полный рост и во все лопатки. Вот и спасительные стены. Оглянулся. На меня, с перекошенным от ужаса лицом, наскочил оператор. Упавший боец уже не лежал посреди улицы, его пинками гнал через дорогу командир. Оказавшись в безопасном месте, боец вытер шапкой лицо: