Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6365 ( № 13 2012) Страница 7

Долг управления миром вверен человеку природой, приходящей в его лице к самосознанию, Богом, создающим человека как Своего соработника, дающим ему заповедь "обладания землёй". Это обладание противоположно паразитарному потреблению, истощающему и поганящему тело земли. Эксплуатации противостоит регуляция, обращённая и к разрушительным природным стихиям (землетрясения, наводнения, цунами, эпидемические болезни), и к зловещим плодам неразумной, хищнической активности человека (истощение земли, парниковый эффект, радиация и т.д.), о которых философ всеобщего дела предупреждал ещё 150 лет назад.

Философия русского космизма, которая зачинается с Фёдорова, основана на идее направленности эволюции - ко всё более нерв[?]но изощрённым, свободно-личностным и высшим духовным формам. Жизнь и сознание предстают здесь "третьим началом термодинамики": они противодействуют энтропии, вносят в мир качество "стройности" (Н.А. Умов). По мысли В.И. Вернадского, человеческий разум, нераздельный с нравственным чувством, является "великой геологической, быть может, космической силой", орудием созидания ноосферы, нового, организованного состояния биосферы Земли.

Преодоление силы тяготения земного, выход в околоземное, а затем в околосолнечное пространство - эта мечта сближала Фёдорова и К.Э. Циолковского. В юности будущий родоначальник теоретической космонавтики проходил свои университеты в библиотеке Румянцевского музея и потом, уже на склоне лет, называл "Фёдорова необыкновенным человеком, а встречу с ним - счастьем". Впрочем, при общем требовании космической экспансии рода людского, преобразовательной активности человечества, направленной на макрокосм, собственно философские взгляды Фёдорова и Циолковского значительно расходились.

Идеи христианского космизма вслед за Фёдоровым развивали выдающиеся представители религиозно-философской мысли России: В.С. Соловьёв, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский. Подобно Умову и Вернадскому, они утверждали негэнтропийное качество жизни, указывали на "Логос, действующий в материи" и влекущий её к совершенству. А рядом с жизнью, как её помощника и агента, рядом с Божественным началом, влагающим в бытие зерна преображения, ставили человека, призванного к гармонизации мира, раскрытию его софийности, дабы "явился в твари её изначальный космос" (Флоренский). В трудах христианских космистов была раскрыта "онтологическая и космологическая сторона христианства" (Булгаков), развита философия хозяйства и философия творчества. Они намечали благую перспективу истории, настаивая на внесении активно-христианского идеала во все сферы человеческого знания и умения: в культуру, искусство, образование, науку, технику, экономику, социальную жизнь.

Основу космического жизнечувствия составляет любовь. Любовь - как сопричастность всему в бытии, способность вместить в своё сердце и меньшую тварь земли, и светила небесные, и человека. Живое ощущение всеединства не оставляет места отчуждению, разрыву человека и мира, рождающему антропологический и онтологический пессимизм. Оно идёт рука об руку с верой в созидательный смысл бытия и в человека как орудие осуществления этого смысла. Человек здесь не выкидыш, не "пятое колесо в телеге" под названием жизнь, как подчас казалось отчаянным и безверным героям Ф.М. Достоевского, но возлюбленное дитя мира, устремлённое к совершеннолетию, а значит - к благому, совершенному действию.

Философия космизма пронизана интенцией восхождения. От homo sapiens к homo sapiens explorans (Умов) и homo immortalis (В.Ф. Купревич), от человечества к богочеловечеству (Соловьёв, Булгаков, Флоренский), от атомарности и розни ко "всемирному родству", "многоединству" по образу и подобию Божественного Триединства (Фёдоров). Это восхождение иное, чем в религиозных системах Востока, в эзотерической традиции, где дух и душа, проходя разные материальные и иноматериальные сферы, совлекают их как мешающую одежду, сбрасывают, как змея застарелую кожу, как гусеница, ставшая бабочкой, кокон. Венец эволюционного процесса - человек воскрешающий, способный восстановить распавшееся в смерти триединство тела, души и духа, сообщая "телу духовному" (1 Кор., 15:44) качество вечности.

ПРОРЫВ ВРЕМЕННОЙ И ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ФАТАЛЬНОСТИ

Мы и как индивиды, и по нашему местообитанию ограничены во времени и пространстве. Что единственное в нас несёт качество бесконечности? Наш дух, сознание, но спёрто оно со всех сторон фатальностями ограничений. Этот парадокс человека, фундаментальную антиномию его бытия, рождающую нестроения и разрывы во внутреннем мире личности, не раз выражала русская литература: "А я здесь в поте и в пыли / Я царь земли, прирос к земли" (Ф.И. Тютчев); "Страшно подумать, что настанет день, когда я не смогу сказать: я! При этой мысли весь мир есть не что иное, как ком грязи" (М.Ю. Лермонтов). Но только мыслители плеяды космизма указали на глубинную взаимосвязь двух фундаментальных ограниченностей нашей природы: привязанности к земле и короткодыханности человеческой жизни. Овладение пространством, новыми средами обитания, ноосферное освоение и преобразование земли, этой святой колыбели, детского очага сознательной, чувствующей жизни, совершеннолетне расширяющейся в космос, невозможно без одновременного овладения биологическим временем, без радикального размыкания индивидуальных рамок жизни, сознательного управления процессами жизнедеятельности организма, который должен становиться всё более гибким, пластичным, могущественным, неразрушимо-бессмертным. Выразительно сказал об этом в 1960-е гг. биолог В.Ф. Купревич: "Человек, живущий несколько десятилетий, так же не способен преодолеть межзвёздное пространство, как бабочка-однодневка не может преодолеть океан".

ЛИТЕРАТУРА КАК ВДОХНОВИТЕЛЬНИЦА КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ

Среди предтеч космизма были выдающиеся творцы культуры. Энциклопедист М.В. Ломоносов, запечатлевший высоким одическим штилем панораму звёздного неба, ставил разум, пытающий естество, на службу Божественному провидению. А.Н. Радищев в трактате "О человеке, о его смертности и бессмертии" убеждал своих современников: "вечность не есть мечта". В.Ф. Одоевский провидел глобальные кризисы XX века и выход из них полагал в деятельном синтезе веры, знания и искусства. А знаменитый драматург А.В. Сухово-Кобылин, создатель философского учения "Всемир", указывал: в перспективе истории человеческий род из земной, теллурической стадии развития перейдёт в солнечную, солярную стадию, а затем достигнет и сидеральной (звёздной) стадии, проникнув в глубины космоса.

Русский авангард начала XX века, чаявший перехода от творчества культуры к творчеству жизни, в своих исканиях пересекался с русским космизмом. Ещё Фёдоров выдвинул идею искусства будущего как всеземного, всекосмического художества: в союзе с научным знанием, вдохновляемое религиозным идеалом, оно борется с силами хаоса и разрушения, восстановляет в бытии Божественный первообраз. В эстетике жизнетворчества, которую развивали вслед за Фёдоровым Соловьёв, Бердяев, А.К. Горский, Н.А. Сетницкий, В.Н. Муравьёв, В.Н. Чекрыгин, законы художественного творчества, созидающие мир совершенных, прекрасных форм, становятся законами самой реальности. Цель искусства - "организация мировоздействия". Высшим, совершенным художеством может быть только "Преображение Космоса", "Построение Рая".

Мечта о грядущем человечестве, что заселит пространства Вселенной, преодолеет время и смерть, станет соборным художником мироздания, полногласно зазвучала в поэзии: "Царём над жизнью нам селить просторы / Иных миров, иных планет" (В. Брюсов); "Мы - зодчие земель, планет декораторы" (В. Маяковский); "Мы будем человечеством крылатым" (И. Филипченко). В духоподъёмные 1920-е годы образ "вселенского труда", открывающего эру "планетарно-космического" действия, запечатлели поэты "Кузницы", а поэты-биокосмисты выдвинули лозунг "иммортализма" и "интерпланетаризма". Идея восстановления всечеловеческого родства, сыновнего долга живущих, универсальной ответственности разумных существ перед бытием, перед всей тварью, что "совокупно стенает и мучится доныне" (Рим., 8:19), определила философскую тональность творчества В. Хлебникова, Н. Клюева, М. Пришвина, А. Платонова, Н. Заболоцкого[?]

В такой воздымающей атмосфере формировалась теоретическая мысль пионеров отечественной космонавтики С.П. Королёва, Ф.А. Цандера, В.П. Глушко, Ю.В. Кондратюка. Философия космизма, вдохновившая литературу, явила подлинные духовные корни космического проекта России, его энтелехию (целенаправленность). И к этой философии, и к этому проекту лучше всего применимы слова Андрея Платонова: "Невозможное - невеста человечества и к невозможному летят наши души".