Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6347 ( № 46 2011) Страница 7

О том, что Россия не готова по-настоящему обосноваться на Севере, свидетельствуют и последующие события большевистской революции. Ведь первое, что сделал В.И. Ленин после разрыва с Мурманском летом 1918 года, - это приказал разрушить полотно железной дороги, ведущей в Мурманск. Север был отрезан.

Но даже после воссоединения Мурмана с РСФСР тактика временщика была заметна в действиях государственной власти. Если в 1920-1921 гг. задыхающийся от недостатка инфраструктуры центр принялся восстанавливать построенный Николаем II Мурманский транспортный коридор и призванный охранять его с моря военный флот, то в дальнейшем, получив в своё распоряжение балтийскую и черноморскую "форточки", о Мурмане не только забывают, но и даже обсуждают возможность закрытия железной дороги на Кольский Север "из-за убыточности"!

СОВЕТСКАЯ ПОЛЯРНАЯ ЭПОПЕЯ

Начиная с 20-х годов ХХ века российское освоение Севера становится упорным и более планомерным. Из центра в дикие районы Крайнего Севера потянулись лучики векторов - сначала кольский, коми и якутский, затем ненецкий, ямало-ненецкий, долгано-ненецкий и чукотский. Где дорогами, где морем, а где по воздуху в те районы стали направляться людские потоки. Для большинства данных мест основу тех первых потоков составляли заключённые. Лишь на Кольском Севере использование принудительного труда всегда было менее значимым, чем вольного. Это и понятно: Мурман - место приграничное и более цивилизованное. Вслед за людскими потоками на Крайнем Севере стали возникать центры жизни. Вырастала промышленность, появлялась культура. И места бывших лагерей и спецпоселений постепенно занимали города и посёлки.

Кольский Север в той советской эпопее выделялся также тем, что стал цитаделью военного флота, после войны превратившегося в самый крупный флот России. Об этом в своё время мечтал С.Ю. Витте. Здесь же вырос флот рыболовецкий и транспортный. Вместе с Архангельском Мурманск принимал активное участие в освоении Арктики.

Всякий раз, когда я думаю о советском освоении Арктики, не могу избавиться от недоумения: ну почему с распадом СССР многое было заброшено, забыто, разрушено? Власти стали говорить о необходимости переселения северян, закрывать посёлки и военные базы.

Мне кажется, дело в том, что советская эпопея Севера, при всей своей масштабности и планомерности представляла ту же чрезвычайную политику, что и в годы существования "Вторых Дарданелл". Советское государство, объявившее о своём намерении впервые на Земле построить социализм, выбрало для себя ситуацию изоляции. И было вынуждено, воздвигая железный занавес на границе, углубляться вглубь себя, уходить всё дальше, искать ресурсы на Севере.

Рухнула советская идеология. Не стало СССР. Ушла в прошлое и та чрезвычайная северная политика. Так Россия снова осталась без Севера.

ТАМ НАШ ДОМ

Я понимаю, вопрос - имперство ли? - риторичен. Хорош "арктический фасад": деревянные полузаброшенные посёлки, замусоренные архипелаги, брошенные кладбища[?] Едва удержался от попытки сказать: так, может быть, лучше Россия была бы на Севере империей? Утверждала бы свою волю не десятилетиями, а столетиями. Формировала бы здесь широкий пласт своей культуры. Но не стану опускаться до этого.

Как исследователю истории, мне крайне интересно наблюдать за меняющейся Россией на Севере в толще веков. Здесь лучше всего видно, когда она, набухающая силой, задыхается из-за недостатка пространства, стремясь прорваться на просторы Арктики, или, наоборот, тяготится безжизненными северными далями и, сжимаясь, пытается отгородиться от них как от чего-то излишнего.

Россию толкали на Север не имперские амбиции, а потребность в жизненном пространстве, когда над этим пространством нависали действительные угрозы. Вызванный опустошительными войнами и модернизацией ресурсный голод, блокада транспортных коммуникаций и изолированность, внешние опасности от северных границ. Самое время, мне кажется, подумать о том, как политику безопасности развивать не только в чрезвычайных ситуациях, но и делать это в мирное, спокойное время.

Ориентация России на запад или на восток - всегда искусственная, обусловленная правом силы, существующими в мире "правилами игры". И двигаясь на запад или на восток, Россия неизбежно теряет часть своей сути - становится или западом, или востоком.

Иное дело - Север. Мне кажется, что ориентация России на Север отвечает её естественным свойствам евразийской страны. Постигая Север, России легче постичь собственную суть, уйти вглубь себя для того, чтобы обрести предназначенное ей безопасное место в мире. Ведь Россия - северная страна. Большая её часть - это Север.

По Библии и Конституции

По Библии и Конституции

КНИЖНЫЙ  

  РЯД

В. Межуев. История, цивилизация, культура: опыт исторического истолкования . - СПб.: СПбГУП, 2011. - 440 с. - 1000 экз.

По нынешним временам труды, в которых ведётся серьёзный и глубокий разговор о культуре, достаточная редкость. Книга известного философа - из числа этих немногих. Выгодно её отличает от других умение автора сопрягать "горние выси" с самыми злободневными проблемами времени. Наверное, потому, что он с юности, по его собственному признанию, относился к философии не как к отвлечённому мудрствованию, куда нет хода непосвящённым, а верил, что "в философии можно найти ответы на самые главные вопросы жизни, всё остальное частности". Верил, что философия может дать то знание, которое ответит на вопросы: как устроен мир, куда идёт человек, зачем он вообще существует?

В своей книге Межуев размышляет о вопросах на сегодня главных, важнейших. О культуре подлинной и мнимой, о судьбе национальных культур в эпоху победного шествия глобализации, о социализме как культурной альтернативе капитализму, о возможности равноправного диалога между Россией и Европой, о нашем гражданском обществе и не усвоенных нами уроках свободы[?]

Среди достоинств книги - умение автора выражать свои мысли не так называемым птичьим языком, а точно, понятно, доступно.

"Для Запада общим для всех людей является разум. Русские философы искали общее в сфере духа - религиозного, морального, этического. На мой взгляд, оба ответа содержат долю истины. Но как их соединить в одно целое? Вопрос, проще говоря, в том, как одновременно жить по Конституции и по Библии, по праву и морали".

"Я против любого изоляционизма, особенно в области культуры. Разговоры об особом пути России - путь в никуда. Но и цивилизация, созданная на Западе, ещё не решение всей проблемы. Нам не в Европу идти надо, а с Европой в цивилизацию, которая могла бы объединить всё человечество".

"Только для человека, осознающего себя личностью, индивидуальностью, свобода становится ценностью, настоятельной потребностью и необходимостью. Человеку всегда было свойственно ждать прихода счастливого времени, но оно никогда не наступит, если не будет свободным временем, то есть временем, принадлежащим самому человеку, живущему в нём".

В связи с последней цитатой можно заметить, что на протяжении всей книги заметна особая увлечённость автора категорией "свободы". Эта увлечённость порой приводит к тому, что мысль превращается в некое заклинание, а доказательство - в призыв. Свобода, конечно, относится к "фундаментальным ценностям человеческого существования", но вещь это весьма специфическая и в жизни связана с суровой реальностью. И потому чрезмерное и некритическое увлечение ею, особенно на российских просторах, в истории не раз оборачивалось весьма несчастливыми временами.

Дмитрий МАКАРОВ

Либералы и бюрократы

Либералы и бюрократы

РАКУРС

Евгений ПАШИНЦЕВ, доктор философских наук, ЧЕЛЯБИНСК

В конце XX столетия российская держава заболела тяжелейшей формой СПИДа. Название этой разновидности социального иммунодефицита - либеральная идеология. Мучительная буржуазная прививка, поставленная рукой неумелого, но решительного фельдшера, сделала русскую культуру открытой всем иностранным вирусам - от наркомании и проституции до педофилии и киднеппинга. Стремительно стали размножаться отечественные вирусы: правовой нигилизм и коррупция, алкоголизм и социальная апатия.