Марк Алданов - Земли, люди Страница 7

Поверхностный выводъ напрашивался самъ собой, и его, конечно, дѣлали: «Де Валера математикъ и въ политикѣ», «для де Валера жизнь есть уравненіе», «де Валера все приноситъ въ жертву своимъ политическимъ формуламъ», и т. д. Не вижу, въ чемъ сказывается непреклонно-математическій характеръ ума и дѣятельности де Валеры. Называютъ его обычно и идеалистомъ. Это тоже довольно условно и развѣ лишь отчасти вѣрно. Разумѣется, де Валера человѣкъ неподкупный и всю жизнь служилъ своей идеѣ. Но то же самое можно сказать о Ленинѣ. Я не очень вѣрю въ идеализмъ людей, годами жившихъ въ жаркой кровавой банѣ. Де Валера принималъ ближайшее участіе въ двухъ гражданскихъ войнахъ, былъ главнымъ руководителемъ одной изъ нихъ. Психологія ирландскихъ событій 1916-1923 года очень мало напоминала рыцарскую войну (если допустить, что рыцарская война вообще гдѣ-либо когда-либо происходила). Во всякомъ случаѣ, въ Ирландіи не было «Messieurs les Anglais, tirez les premiers» — тамъ даже и выдумать такую фразу было бы довольно трудно. Въ апрѣлѣ 1920 года, въ пору первой гражданской воины, Коллинсъ, тогда ближайшій сподвижникъ де Валеры, а впослѣдствіи смертельный врагъ, убитый другими ближайшими сподвижниками, писалъ нынѣшнему главѣ ирландскаго правительства: «Я никогда не могъ бы подумать, что на свѣтѣ есть столько подлости, безчестности, козней, посредственности и притворства».

Во всякомъ случаѣ ничто не предвѣщало бурной жизни де Валеры. Учитель гимназіи, да еще математикъ! Казалось бы, подобная карьера не ведетъ ни къ баррикадамъ, ни къ войнѣ, ни къ террору. Этотъ человѣкъ, повидимому, поздно вспомнилъ о правилѣ: «Познай самого себя». Но и правило не такое ужъ простое.

По внѣшности де Валера высокій, худой, нескладный человѣкъ съ утомленнымъ лицомъ восточнаго типа. По характеру онъ человѣкъ очень замкнутый, упрямый и мрачный. Близкіе къ нему люди какъ-то пытались вспомнить: пошутилъ ли когда-либо въ жизни «Девъ»? Оказалось, никто не могъ похвастать, что хоть разъ слышалъ какую-нибудь его шутку. По- видимому, де Валера чрезвычайно тщеславенъ. Онъ изъ тѣхъ политическихъ дѣятелей, которые, вмѣсто «мы» или «наша замѣчательная партія» или «наше великое движеніе», предпочитаютъ для краткости говорить просто «я», — разумѣется, не безъ комплиментовъ. Пріемъ не безошибочно-вѣрный, но и далеко не безнадежный: надо присматриваться къ тѣмъ, кто его пускаетъ въ ходъ. Вначалѣ люди смѣются, потомъ перестаютъ смѣяться. Изъ множества представляющихся примѣровъ вспомнимъ хотя бы Гитлера, который на этомъ построилъ свою карьеру — и чуть-чуть не попалъ изъ маляровъ въ президенты. Бернардъ Шоу въ теченіе десятилѣтій повторялъ «Шекспиръ и я», «я и Шекспиръ»,—слава Богу, теперь онъ Шекспиръ. Вильгельмъ II одну изъ своихъ рѣчей началъ словами: «Всемилостивѣйшій Богъ и я» («Der gnädige Gott und ich»), — онъ вообще говорилъ о Господѣ Богѣ такъ, какъ генералъ-майоръ можетъ говорить о генералъ-лейтенантѣ, — и тоже выходило отлично въ теченіе двадцати пяти лѣтъ: — кто-жъ ему велѣлъ проиграть міровую войну?

Лѣтъ до 35 де Валера былъ весьма мало извѣстенъ у себя на родинѣ. Шинъ-фэнское движеніе бы- до создано другими. Главнымъ его создателемъ былъ журналистъ Гриффитъ, ставшій вождемъ партіи «Шинъ-фэнъ» (онъ же выдумалъ и самое слово) и впослѣдствіи главой ирландскаго правительства. Это былъ тоже совершенно безкорыстный человѣкъ. Ему судьба послала счастливый конецъ (особенно для ирландскаго политика): въ самый разгаръ гражданской войны, Гриффитъ за работой скоропостижно умеръ отъ разрыва сердца. Въ карманѣ у него нашли два пенса — и больше ничего: ни въ бумажникѣ, ни въ ящикахъ стола, ни въ банкахъ, нигдѣ. Это все, что оставилъ въ наслѣдство женѣ и дѣтямъ глава ирландскаго правительства, создатель большой партіи, очень нашумѣвшей въ мірѣ.

Сразу видно, что мы не въ Европѣ. Мы въ Ирландіи.

III.

3-го августа 1914 года Джонъ Редмондъ, глава ирландской фракціи въ палатѣ общинъ, въ небольшой рѣчи торжественно обѣщалъ британскому народу «дружную, лойяльную и безусловную помощь Ирландіи въ дѣлѣ борьбы съ внѣшнимъ врагомъ». Палата общинъ покрыла бурными апплодисментами это заявленіе Редмонда. Оно было до нѣкоторой степени неожиданнымъ: отношенія англичанъ съ ирландцами въ ту пору (какъ, впрочемъ, и во всѣ времена) далеко не отличались сердечностью. «Гомруль» все не могъ осуществиться: протестантскій Ульстеръ (провинція въ Сѣверной Ирландіи, населенная преимущественно потомками выходцевъ изъ Англіи) грозилъ возстаніемъ.

Редмондъ до нѣкоторой степени сдержалъ слово: Ирландія дала британской арміи около 170 тысячъ добровольцевъ, — приблизительно столько, сколько могла дать по численности своего населенія, или лишь немногимъ меньше. Но, повидимому, энтузіазмъ ирландскихъ членовъ палаты объясняется неожиданностью первыхъ дней; во всѣхъ парламентахъ Европы тогда цѣловались и обнимались, въ порывѣ такого же восторга, люди, органически не выносившіе другъ друга, — они уже давно больше нигдѣ не обнимаются. Добавлю, что въ самой Ирландіи Редмонда и въ первые дни обнимали сравнительно мало. Скажемъ больше: его на всѣхъ ирландскихъ перекресткахъ ругали дуракомъ и идіотомъ. И даже люди, раздѣлявшіе его настроеніе въ день объявленія войны, скоро постарались объ этомъ забыть. За ошибки или неудачи партіи обычно отвѣчаетъ только вождь, — о немъ одномъ помнятъ, и собакъ на одномъ человѣкѣ вѣшать проще. Большинство ирландцевъ въ августѣ 1914-го года склонялось къ мысли, что надо принять участіе въ войнѣ на сторонѣ союзниковъ. Но, по мнѣнію многихъ изъ нихъ, объятіямъ должна была предшествовать закулисная политическая подготовка (такъ оно въ нѣкоторыхъ парламентахъ и было). — «Почему Редмондъ не поставилъ Англіи условій?» — спрашивали съ негодованіемъ враги Редмонда, имѣя въ виду большую или меньшую самостоятельность Ирландіи.

Редмондъ отвѣчалъ, что благородный жестъ, сдѣланный на извѣстныхъ условіяхъ, собственно перестаетъ быть благороднымъ жестомъ. Этотъ отвѣтъ, по мнѣнію враговъ, лишь подтверждалъ то, что они говорили. Какъ бы то ни было, рѣчь, сказанная Редмондомъ 3-го августа 1914 года, и устроенная ему англичанами овація совершенно погубили на родинѣ его долголѣтній огромный престижъ. Онъ потерялъ всякую популярность и вскорѣ умеръ, забытый и одинокій.

Одному полюсу соотвѣтствовалъ другой. Очень видный ирландецъ пришелъ въ то время къ прямо противоположному выводу. Онъ также находилъ, что Ирландіи слѣдуетъ вмѣшаться въ войну, но, по его мнѣнію, Ирландія должна была оказать «дружную, лойяльную и безусловную помощь» — Германіи.

Этотъ человѣкъ, впослѣдствіи столь трагически погибшій, былъ сэръ Роджеръ Кэзментъ. Онъ является первымъ дѣйствіемъ той трехактной драмы, о которой я говорилъ.

IV.

По національности Кэзментъ былъ ирландецъ, по религіи — протестантъ. Онъ принадлежалъ въ старой семьѣ «черныхъ протестантовъ», — такъ назывались въ великобританской исторіи лютые враги католической церкви, едва ли вообще считавшіе «папистовъ» людьми. Быть можетъ, вслѣдствіе этой семейной традиціи, Кэзменту было не по пути съ католической Ирландіей. Онъ состоялъ почти всю жизнь на англійской дипломатической службѣ преимущественно въ далекихъ частяхъ свѣта, въ Африкѣ, въ Южной Америкѣ. Его очень высоко цѣнило министерство иностранныхъ дѣлъ. Особенно выдвигалъ Кэзмента сэръ Эдуардъ Грей, исходатайствовавшій для него и титулъ. По общему отзыву, это былъ чрезвычайно порядочный, благородный и независимый человѣкъ. Его называли въ «Форенъ Оффисъ» «Баярдомъ»{20}.

Одно дѣло создало ему, незадолго до войны, громкую и почетную извѣстность во всемъ мірѣ. Въ 1911 году по европейской печати поползли темные слухи о каучуковыхъ плантаціяхъ Путумайо, въ Перу. Говорили, что тамъ рабочіе-туземцы живутъ въ каторжныхъ условіяхъ и работаютъ пятнадцать часовъ въ день, что ихъ подвергаютъ всевозможнымъ истязаніямъ и даже казнятъ безъ суда. Эту каучуковую долину назвали «Чортовымъ Раемъ».

Времена были не столь безчувственныя, какъ нынѣшнія. Печать начала кампанію противъ администраціи общества Путумайо. Перуанское общество работало преимущественно на англійскія деньги, — въ него было вложено около 150 милліоновъ фунтовъ британскаго капитала (дивиденды доходили до 25%). Правительство Асквита постановило произвести разслѣдованіе. Грей поручилъ его «Баярду». Кэзментъ съѣздилъ въ «Чортовъ Рай» и представилъ правительству ужасающій докладъ. По его даннымъ выходило, что въ Путумайо было забито и загублено, за десять лѣтъ, тридцать тысячъ туземцевъ! Докладъ былъ таковъ, что британское правительство долго не рѣшалось его опубликовать, опасаясь дипломатическихъ осложненій съ Перу. Да и въ Европѣ многимъ вліятельнымъ лицамъ очень хотѣлось, чтобы непріятное дѣло было какъ-нибудь замято. Кэзментъ былъ для этого неподходящимъ человѣкомъ. Содержаніе доклада пришлось изложить, — вышелъ скандалъ на весь міръ.