Йорг Циттлау - От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир Страница 7

Ботаники зачастую лишь тогда блещут остроумием, когда можно посмеяться над ними самими, над их недостатками и отчужденностью. Было бы неправильным считать ботаника жертвой шуток, потому что они сами шутят над собой, что раньше было свойственно шутам при дворе. Это проявление особой формы достоинства.

Неудивительно, что даже появился успешный ситком о ботаниках «Теория большого взрыва», в котором их юмор представлен во всей красе.

Ботаник восхваляется и в фильме «Пол. Секретный материальчик», в котором два ботаника-комика превращаются в классических героев. Друзья-британцы путешествуют по Америке и посещают места, которые интересны именно таким интеллектуалам, например Зону 51 [4] . Во время путешествия они встречают инопланетянина Пола, который получил свое имя благодаря собаке, упавшей на его корабль. Пол уговаривает ботаников взять его с собой в трейлер. («Уже странно. Сзади сидит инопланетянин, который нам варит кофе». – «Ну и что? Тебе больше нравится чай?»)

В истории культуры можно найти несколько ботаников с ярко выраженным чувством юмора. Например, Стив Возняк замечательно рассказывает анекдоты. Однако многие интеллектуалы ведут себя комично, хотя сами они этого и не хотели бы. Часто они просто этого не замечают, но если вдруг понимают, что смешны, настроение их явно портится. Как и древний ботаник Аристотель, юмор они воспринимают как выражение превосходства: смеющийся над кем-то показывает, что стоит на ступеньку выше. Когда возникает что-то, что ботанику категорически не нравится, появляется чувство слабости. Стоять в стороне от всего мирского он может, но находиться на иерархической лестнице ниже кого-то для него смерти подобно.

Ботаник и его несексуальность

Ботаники реже, чем остальные люди, находят сексуального партнера. Данная проблема появилась не с началом компьютерной эпохи, древние ботаники тоже редко либо вообще никогда не вступали в половые отношения. Женщины и ботаники просто несовместимы. В первую очередь, конечно, потому, что ботаник уделяет мало внимания своему внешнему виду, не заботится о внешности и одежде. Кроме того, у них особое, если не абсурдное или саркастическое, чувство юмора, которое поймет не всякая женщина.

Безусловно, есть исключения. Билл Гейтс, в частности, кажется, счастлив в браке, но он познакомился со своей половинкой – специалистом в области информатики Мелиндой – в Microsoft. У них явно есть много общего.

Есть еще одна причина несексуальности ботаника. Писатель и врач Готфрид Бенн рассуждает в работе, посвященной сущности гениев, о так называемой внутренней «биологической» неприязни ко всему телесному, органическому, трепещущему и буйному – к тому, что для обычного человека вполне естественно. По словам Бенна, особо одаренные люди склоны избегать всего сексуального и полного жизни. Они лучше займутся своим обычным делом, чем попытаются найти человека, с которым у них могут быть половые отношения. Либо у ботаника просто слабое либидо. Хороший пример тому – Исаак Ньютон: нет никаких упоминаний о том, что первооткрывателя закона о силе притяжения тел когда-нибудь притянуло хотя бы к одной женщине.

Конечно, непонятно, делают они такой выбор сознательно или вынужденно, так как у них нет никаких шансов на любовном поприще и им остается только углубиться в свои «ботанические» дела. В истории встречаются оба момента. Как сказал Энди Уорхол, «настоящая свобода достигается только тогда, когда отказываешься от секса». Четко ощущается, что он считает сексуальные отношения препятствием для развития творчества и потому пренебрегает ими. Артур Шопенгауэр, напротив, открыто признавался, что с удовольствием бы приобрел вторую половику, но, к сожалению, ключик от его сердца взять никто не захотел.

Глава 3 «Не мешай, я вычисляю!»

Первые ботаники во всемирной истории

Понятие «ботаник» относительно новое. Оно появилось после Второй мировой войны. В недалеком прошлом оно широко распространилось благодаря Силиконовой Долине, однако ботаники были известны еще в древнем мире – просто тогда их не отождествляли с конкретным понятием.

Остается вопрос, когда все-таки появились первые ботаники. Возможно, уже в Каменном веке какой-нибудь задумчивый древний человек размышлял о том, как сделать наскальные рисунки в 3D-формате, пока охотился на мамонтов и шерстистых носорогов. Может быть, это и не так. Ведь тогда, в древние времена, ботаники вряд ли имели шансы выжить. Слишком суровой была ежедневная борьба за выживание, чтобы племя могло позволить себе тянуть на шее какого-то эксцентрика. Вероятно, первые ботаники появились только с расцветом высокоразвитых культур в Китае, Египте и Греции. В эти времена выросло число людей, которым не нужно было работать, чтобы прокормить себя, потому что для такой тривиальности у них имелись рабы. Иными словами, рабы дали своим хозяевам то свободное время, которое было необходимо, чтобы полностью посвятить себя философии, астрономии и математике.

Кандидатом на место первого ботаника всемирной истории, несомненно, может считаться китайский философ Лао-цзы, живший в VI веке до н. э. В отличие от своего земляка Конфуция, он не ходил в школу, не был ничьим учеником и никогда активно не занимался политикой. Уже одно его имя какое-то ненастоящее, но о нем пишут как об авторе Дао де Дзин – Книги о пути и добродетели. 5000 слов передал Лао-цзы на пограничном посту, когда покидал свою родину, китайскую провинцию Чоу, чтобы удалиться в уединение. «Он хотел исчезнуть и даже не оставить своего имени», – рассказывает китайский историк. Формально это походит на ботанизм. Однако проблема в том, что Лао-цзы удалось так хорошо спрятаться, что о нем слишком мало известно, чтобы посвятить ему целую главу.

С ботаниками античной Греции дела обстоят лучше. Дело в том, что многие из них родом из Афин, Сиракуз и Милета. Причиной могли стать ярко выраженные демократические настроения того общества. В то время старались как можно больше граждан привлечь к политике, и это давало людям возможность открыто выражать свое мнение. Можно было представлять общественности смелые или неверные мысли, не боясь тут же угодить в тюрьму или быть казненным. Даже излишне разговорчивый провокатор Сократ довольно долго высказывал свои неоднозначные мысли, пока его не приговорили к смертной казни.

Царившая свобода слова определенно содействовала тому, что в античной Греции на сцену всемирной истории поднялось так много ботаников. Среди них – Архимед, родившийся в 287 году до н. э. в Сиракузах. Математика была его страстью. Также он занимался физикой и астрономией, но только чтобы подкрепить их математическими формулами. Однажды он получил задание определить, сделана корона его короля из чистого золота или в нее подмешано серебро. Решение проблемы пришло Архимеду, когда он посетил городские ванны и опустился в одну из них. Он заметил, что количество вытесненной воды соответствует объему тела, погруженного в жидкость. То есть необходимо было определить количество вытесненной воды, и тогда станет понятно, все ли чисто с короной. Серебро легче золота – таким образом, при одинаковой массе оно имеет больший объем. Иными словами, если в короне есть какое-то содержание серебра, то воды вытеснится больше, чем при погружении чистого куска золота. Архимед мгновенно выскочил из ванны и побежал домой, чтобы записать свою теорию, не заметив лишь одну проблему – он был голым. В тот самый момент его сограждане узнали, что их гениальный математик психически немного отличается от остальных людей.

Его наплевательское отношение к телу и безобразное питание доказывают, что он был истинным ботаником. Плутарх писал: «Архимед настолько был поглощен своими мыслями, что забывал есть и совсем не обращал внимания на свой внешний вид. Когда он начинал вонять уже невыносимо, друзья отводили его в ванные и заставляли втирать благоухающие масла».

Его смерть была трагичной – достойной настоящего ботаника. В 212 году до н. э., когда римляне захватили Сиракузы, Архимед работал, как обычно, в своем саду над очередной геометрической задачей. Постоянно что-то бормоча, он вычерчивал какие-то фигуры на песке, когда неожиданно один римский солдат потребовал пойти с ним. Архимед ответил, что сначала он должен решить одну геометрическую задачку. Солдат, ничего не желая слышать, собрался было растоптать чертежи на песке, на что услышал его легендарное: «Не мешай, я вычисляю!» Слова, которые ботаники этого мира уж точно тысячи раз говорили своим нетерпеливым собеседникам в той или иной манере. Для Архимеда эти слова стали последними.

К сожалению, о математике из Сиракуз также известно мало. То же самое, собственно, касается и других ботаников античного мира, например Анаксагора (499–428 годы до н. э.), который после того, как ему сообщили о смерти сыновей, лишь констатировал: «Я знал, что они родились, чтобы умереть». Вспомним и Демокрита (460–370 годы до н. э.), уже ребенком любившего уединяться в одной заброшенной хижине, а позднее перебравшегося на кладбище, чтобы там спокойно предаваться своим мыслям. В случае с Фалесом, Гераклитом, Аристотелем и двумя киниками – Диогеном и Антисфеном дела, к счастью, обстоят иначе, потому что об их жизни имеется достаточно информации. Правдива ли она – неизвестно, ведь древние летописцы любили приукрасить. Однако, как сказал однажды немецкий историк Михаэль Рихтер: «Правда, как и ложь, – часть действительности».