Андрей Буровский - Всё, что вы хотели знать о евреях, но боялись спросить Страница 8

Ископаемые этносы могут быть даже в языковом смысле понятны потомкам… Но это не делает их дорогими сородичами.

Представьте, что вы пошли в лес за грибами и вдруг встречаете там страшно изможденного, голодного подростка, и этот парнишка на вопрос «Ты кто?!» отвечает: «Аз полянин естым».

Сказано не по-русски, но ведь понятно! Вполне понятно, потому что современный русский язык прямо происходит от древнерусского, на котором говорит наш мальчик-полянин. Если представить себе действие «машины времени», перебросившей мальчика-полянина в XXI век, то мы имеем реальный шанс побеседовать с собственным предком… Но ведь мы все равно принадлежим к разным народам. Мы — русские, а он, этот мальчик, — даже не «древний рус», а полянин…

Точно такое же отношение к современному немецкому народу имеют вандалы, франки, маркоманны, саксы, готы, свевы — германские народности раннего Средневековья.

Вывод простой: еще две и даже полторы тысячи лет назад существовал народ древних евреев, или древних иудеев, если угодно. В наше время у этого народа много потомков, но ни один из них не тождественен ему. В какой степени это потомки генетические, а в какой — культурные, можно спорить, тут много неясного.

Во всяком случае, эти «потомки» невероятно разнообразны. Они представлены людьми всех трех больших рас, неопределенным числом народов и этнографических групп. У всех этих народов разные стереотипы поведения, образ жизни, даже внешность. О некоторых из них я вообще ничего не знаю: например, о грузинских евреях или о персидских.

В этой книге я не буду писать о «евреях вообще». Слишком это разнородное явление. Придется говорить о вере, то есть об иудейской цивилизации, в которую входят все народы, исповедующие иудаизм.

Но говорить я буду только об одном из еврейских народов: о евреях Восточной Европы, евреях-ашкенази. Именно с ними имеют дело русские и поляки. Именно этих людей они называют евреями. По ним они судят о «евреях вообще» и даже не очень понимают, что существуют другие.

Правда вторая

Правда о расе

Когда-то персы были великими воинами, но вошли в соприкосновение с евреями и теперь влачат жалкое существование на задворках Дальнего Востока в качестве армян.

С чувством сильного недоумения читал я много лет назад книгу некого немецкого еврея, социал-демократа и сиониста в разные периоды жизни, Фрица Кана, озаглавленную: «Евреи как раса и культурный народ». Книга вышла в Германии в 1921 г., и украшена такими, например, перлами: «Моисей, Христос и Маркс — три представителя специфической расы и расовых особенностей»[23]. Оставлю в стороне вопрос — кем должен быть человек, чтобы «украшать» самого себя родством с Троцким и Лениным. Обращу внимание читателя на прозвучавшее слово «раса» и на то, что использует его еврей. Для автора еврея его сородичи евреи — это раса.

Ф. Кан — явный и откровенный социалист, а вот другой еврей, Бенджамин Дизраэли, — решительнейший консерватор. С точки зрения кавалера ордена Подвязки, виконта Гюгенденского, графа Биконсфилда (все это титулы Дизраэли), евреи идут в социалисты не от хорошей жизни, а под давлением не признающего их общества христиан. И тогда «…избранная раса подает руку отбросам и презреннейшим Частям общества»[24].

Как мы видим, слово «раса» звучит вполне определенно. И еще как определенно! «…еврейская раса связывает современные народы с древнейшими временами… Они — яркое свидетельство лживости современного учения о равенстве людей и о космополитическом братстве, которое при своем осуществлении только содействовало бы падению великих рас»[25].

Кто это? Геббельс?! Нет, это все еврей Дизраэли. Хотя, конечно, интересно, кто такой для Дизраэли Фриц Кан — «отброс общества» или «человек избранной расы»?

Не меньшее удивление испытал автор, читая В. В. Шульгина:

«…А вот с евреями выходит «совсем наоборот». Стоит самым академическим тоном перечислить несколько отличительных черт этой расы, как таковое описание сейчас же начинает звучать неким измывательством, насмешкой, презрением»[26].

Вот это да! У человека, открыто и честно объявляющего себя антисемитом, русского дворянина, гордящегося своим происхождением, вдруг появляется точка соприкосновения с двумя евреями! Да какая точка! Все трое дружно считают евреев особой расой.

Видимо, во времена, когда жили и работали эти люди, такая точка зрения была довольно обычной. Действительно: во 2-й половине XIX — начале XX в. это было распространенным явлением. Во-первых, само слово «раса» оставалось неопределенным, размытым. Кто только и в каком только смысле им не пользовался!

Во-вторых, до попыток применить на практике «расовую теорию» нацистами в Третьем рейхе она вовсе не выглядела «неполиткорректной». Ведущие ученые мира преспокойно писали не только о том, что разные расы сильно отличаются друг от друга, но и делали далеко идущие выводы.

ДО Второй мировой войны расовые исследования проводились, и вовсе не научными маргиналами. ДО гитлеровского переворота, расовых законов и прочего безобразия было чем-то совершенно обычным сравнивать объем мозга разных рас и народов или объяснять достижения народов и рас биологической предрасположенностью к тем или иным занятиям.

В числе первых, кто связывал культурные достижения народа и страны с объемом черепа, был знаменитый врач, физиолог и биолог Рудольф Вирхов. Все достижения европейской цивилизации он объяснял размерами и сложным устройством мозга европейца.

Классик немецкой антропологии Иоганн Ранке сравнивал соотношение головного и спинного мозга у разных расовых и этнических групп. Он полагал, что чем примитивнее организм, тем больше развита у него периферийная нервная система в ущерб центральной. Это касается всех вообще организмов… У человека же представители малокультурных народов отличаются завидным развитием чисто физических и физиологических качеств в ущерб интенсивности и сложности духовной и интеллектуальной работы[27].

Франц Вейденрейх в 1938 г. выдвинул теорию «полицентризма»: происхождения разных рас человека от разных предков. А Вейденрейх ученый без преувеличения выдающийся и на редкость талантливый.

Теорию полицентризма много раз ругали — в основном с моральных позиций. Мол, нельзя же считать людей, современное человечество разными видами! Почему нельзя, кто запретил — это вопросы без ответов. Нельзя, и все. Нельзя потому, что «все равны», а думать иначе аморально.

Крупный немецкий антрополог Роберт Видерсгейм писал, что мозг веддоида легче мозга европейцев в среднем на 200 граммов[28].

Георг Бушан, придавая огромное значение размерам и сложности извилин мозга, писал: «Человеческий мозг богат извилинами, однако у низших рас эти складки проще или имеют более прямое направление, борозды между ними более открыты и менее глубоки. У высших рас эти извилины обыкновенно шире, более изогнуты и тесно сближены между собой; борозды от этого становятся глубже и уже»[29].

Грациоле полагал, что «нормальный мозг готтентота означал бы для европейца идиотизм».

Фридрих Тидеман полагал даже, что мозг готтентота намного ближе к обезьяньему мозгу, чем у европейца.

И не надо считать расовые исследования родовой метой именно немецкой науки. ДО Второй мировой в мире было две науки: немецкая и вся остальная. Потому на немцев волей-неволей ссылаться приходится.

Но и английский ученый Фрэнсис Гальтон полагал, что «совесть, талант и другие чисто человеческие свойства — это биологически детерминированные черты личности, передающиеся через половые клетки по поколениям». Он даже создал евгенику: науку о правильном подборе пар для совершенствования человека.

Сторонников у евгеники было немало. В их числе и такие крупные ученые, как антрополог и палеонтолог Осборн. Он даже боролся за официальное разрешение евгеники — чтобы сделать ее частью официальной политики в европейских странах.

Великий русский антрополог Анучин полагал, что расы не равны. Он придавал огромное значение метопическому шву — этот черепной шов образуется на месте соединения двух половин лобной кости. Лобные доли мозга могут давить на кости черепа, если они быстро растут именно у младенца. «Родничок» есть абсолютно у всех людей, а вот метопизм — не у всех. По Анучину, черепа с метопизмом объемистее на 3–5 %, чем без него.

У разных рас разный процент людей с метопическим швом. У европейцев Анучин насчитал черепов с метопизмом 5–16 %. У негров 0,6–3,5 %.

«Известное соотношение существует, по-видимому, между наклонностью к метопизму и интеллигентностью расы. Мы видим, например, что во многих расах более интеллигентные племена представляют больший процент метопических швов. У высших представителей монгольской и белой рас он выражается цифрой, по крайней мере в 8–9 раз большей, чем у австралийцев и негров»[30].