Владимир Морозов - Легенды Краснопресненских бань Страница 8

И потом я познакомился с Эдиком Смольным. Это лучший администратор за последние пятьдесят лет! Поверьте мне, выше никого не было. Недавно мы его похоронили на Ваганьковском кладбище. Знакомство со Смольным дало мне большой толчок для развития и в жизни, и в карьере.

Другой мой друг — Гоша Виноградов. Он в своё время учился в одном классе с Ростроповичем на виолончели. Но Гоша больше был, как бы это сказать, разгильдяй, а Ростропович очень серьезно относился к музыке. И Ростропович выучился на виолончели, а Гоша пошел пошел играть на контрабасе. Но музыкант он выдающийся. Он играл Кобзону, Магомаеву… Мы с ним сорок лет дружим, и сорок лет играем.

Однажды я познакомился с Мальцевым, хоккеистом из «Динамо». Он, конечно, тоже выдающийся: неоднократный чемпион мира, олимпийских игр. Мы в свое время очень много встречались. Он играл, я с ними тренировался. Я любил хоккей, но у меня стала уже музыка главной, но я все равно приходил на хоккей с клюшками, коньками, формой. Катался с ними.

Кстати, когда мы ездили на гастроли, то я в свободное время очень любил поиграть в хоккей. А у меня были друзья, которые тренировали команды в разных городах. И я придумал гастролировать именно в эти города. Например, я несколько раз делал гастроли в Калинин (сегодня — Тверь. — Авт.) Там проводил тренировки Вячеслав Зайцев, олимпийский чемпион, и Юра Артюхов, неоднократный чемпион Советского Союза. Я часто к ним приезжал. Днем мы играли в хоккей всей командой, а вечером они к нам на концерт ходили.

Друзей раньше было много, потом многие отсеялись. Остались лучшие, мудрые.

Григорий Ильич Ковалевский — народный артист России, солист и директор Государственного камерного оркестра «Виртуозы Москвы», один из самых известных в мире контрабасистов. В 1979 году совместно с Владимиром Спиваковым организовал оркестр «Виртуозы Москвы», в составе которого выступает с момента его основания. В 2011 году исполнилось 50 лет творческой деятельности Г.И. Ковалевского. За многолетнюю творческую жизнь он выступал в ансамбле с такими выдающимися музыкантами как Д. Ойстрах, С. Рихтер, М. Ростропович, Б. Давыдович, В. Спиваков, В. Третьяков, Ю. Башмет, Н. Гутман, Э. Вирсаладзе, М. Плетнев, В. Крайнев, Н. Петров, Е. Кисин, В. Репин, Д. Ситковецкий, А. Рудин, Т. Циммерман, Д. Мацуев, квартет имени Бородина, квартет имени Шостаковича, Московское трио. Григорий Ковалевский широко известен и популярен среди любителей музыки как в России, так и за рубежом. Ежегодно он даёт более сотни концертов по всему миру и проводит мастер-классы в Европе. Имеет записи на престижных фирмах: Мелодия, BMG/RCA Victor Red Seal, Capriccio.

Эдуард Михайлович Смольный (21 июня 1934 — 27 августа 2000) — советский конферансье, продюсер, постановщик, заслуженный деятель искусств России. Создатель и бессменный руководитель популярного ансамбля «Молодость» (1964–1980). Он был знаком каждому артисту российской эстрады. Долгие годы он был на ней одним из самых артистичных конферансье. Начинал в Тамбовской филармонии артистом разговорного жанра. Его друзья вспоминают, что со своим амплуа он никогда не расставался и в жизни. «…В его концертных программах дебютировали Галина Ненашева, Ксения Георгиади, Полад Бюль-Бюль Оглы, Ирина Аллегрова…». Один из режиссёров массовых акций московской Олимпиады 1980, постановщик крупных концертов Иосифа Кобзона, Муслима Магомаева, Аллы Пугачевой, Людмилы Зыкиной и других популярных исполнителей.

Вячеслав Алексеевич Зайцев (род. 12 ноября 1952, Ленинград) — советский волейболист, один из лучших связующих в истории волейбола, многолетний капитан «Автомобилиста» и сборной СССР, участник трёх Олимпиад, олимпийский чемпион (Москва-1980), серебряный призёр Игр в Монреале-1976 и Сеуле-1988, волейбольный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР (1978).

В 2006–2007 годах — главный тренер мужской молодёжной сборной России — чемпиона Европы (2006) и серебряного призёра чемпионата мира (2007); старший тренер «Локомотива-Белогорья». С апреля по ноябрь 2008 года — главный тренер клуба «Динамо-Янтарь», с апреля 2009 года — главный тренер «Металлоинвеста», затем снова тренер «Локомотива-Белогорья». С августа 2011 до февраля 2014 года возглавлял «Кристалл» из Воронежа. 18 октября 2013 года Вячеслав Зайцев был принят в волейбольный Зал славы как один из лучших волейболистов XX века.

Против цирка и «Самоцветов»

Я и мои товарищи всегда занимались спортом. Мы, например, выходили против «Самоцветов». Ребятам из этого ансамбля было по двадцать лет, а нам — по сорок. И мы их однажды на очередных гастролях «сделали» пять-ноль. Помню, они так расстроились. Сейчас модно стало, когда играют друг против друга «ветераны сцены», то есть участие в соревнованиях принимают игроки одного возраста. А мы тогда обыгрывали своих коллег с большой разницей в возрасте. С разницей в 20 лет!

Или — однажды приезжаю в Сочи на гастроли, и приходят ко мне из оркестра Светланова, просят сыграть в футбол. И я забил четыре гола из пяти. Оркестр от обиды весь «желтый» был.

А потом уже против цирка я вышел как капитан. А циркачи — это здоровые, красивые мальчики. А мы. «старперы». Но и их тоже обыграли — семь-три. Я сам четыре гола забил.

В Зестафони (город в Грузии. — Авт.) тоже играли в футбол, обыграли пять местных, тоже молодых футболистов, которые — чтобы вы представляли уровень — в свое время обыграли очень сильную команду «Динамо-Тбилиси».

Предательство конферансье

Одно время я дружил с конферансье Борисом Сергеевичем Бруновым. А моя жена Александра Стрельченко дружила с его женой. В общем, дружили семьями. Но однажды Брунов повел себя, как предатель. Благодаря ему меня даже сделали невыездным на одно время. Что же сделал Боря?

Мы каждый Новый Год справляли в ЦДРИ — Центральном Доме работников искусств. Там всегда собирались известные люди. Представьте — рядом сидели за столиками Кобзон, Магомаев, Андрюша Миронов с Лариской Голубкиной, Папанов с женой, Брунов, жена его Маша, я с Шурой Стрельченко.

У Бори, как у ведущего, был всегда в руках микрофон — он объявлял выступающих. И вдруг Боря говорит — а он сидел с нами за одним столом — что Шуру попросило руководство ЦДРИ спеть два романса. И Шура бежит к Елене Ашкенази — это пианистка, которая аккомпанировала Клавдии Ивановне Шульженко. И они быстро ищут два романса. Потом мы садимся за стол — до выступления еще есть время и до Нового года более двух часов. Я уговариваю: «Шура, стол накрыт, съешь что-нибудь». А она: «Пока не спою — не буду!» Она очень серьезно относилась к своей работе. В общем, сидит два часа — не ест, не пьет. Я чувствую — «хороший» Новый Год получается! А ведь мы состоятельные люди. Живем на Котельнической набережной, у нас четыре машины, дача. Мы не бедные люди, чтобы вот так портить себе Новый год ради гонорара. И вдруг в то время, когда ей надо петь, почти в двенадцать ночи, выходит на сцену. Людмила Зыкина. И наш «любимый друг» Боря вдруг объявляет: «А теперь два романса споет Людмила Георгиевна!» Мы — в шоке. Я спрашиваю: «Борь, ты что? Совсем обалдел? Шура ходила, готовила романсы!» Даже его жена Маша, которая все сорок лет, что мы с ней дружили, мне лекции читала, как я плохо себя веду, что я расточительный, что гуляю, — даже она притихла от стыда! Поняла, что ее Боря — г… Я говорю: «Борь, ты предатель. Ты негодяй. Какое ты имел право?» И я говорю Шуре: «Шура, иди, пой». И Шура пошла петь после Зыкиной. Но вы понимаете, что это уже был не тот выход — это как после Магомаева петь Кобзону. Трудно реально. Но Шура спела. Вышла, слёзы у неё на лице. Нельзя так поступать, особенно с женщинами! И дело даже не в том, что мы на ранг ниже Зыкиной. Русланова, например, считала всегда Шуру лучше.

Но после этого случая Боря делает еще одну гадкую вещь. На концертах в Колонном зале он стал так объявлять мою супругу: «Сейчас поет Стрельченко». Хотя раньше представлял выход моей жены так: «Сегодня народная артистка Советского Союза под руководством Владимира Морозова.». А тут вдруг как будто эти слова напрочь забыл.

Но и это еще не все. Боря сделал мне еще большую подлость.

Когда мы поругались, меня Шура попросила: «Вов, пойдем к Боре, помиримся, ты наступи себе на горло». Я согласился. И мы ночью едем к нему с коньяком, конфетами. А при встрече выяснилось, что он сразу после нашей ссоры написал в партком — хотя мы оба не были членами партии — заявление, что я его оскорбил. И вот Боря достал две бутылки виски, мы выпили всё до утра, сидели с 12 до 6. И он говорит: «Я всё прощу, но бумагу назад не заберу». Иуда, блин. Ну и умер поэтому. Так нельзя было поступать. Доброта должна быть. В итоге я три года был невыездной. Хотя, потом я объездил весь свет. Жизнь-то она показала, в общем, кто чего стоит.