Александр Прозоров - Путин и Сталин Страница 8

Смерть духовная, смерть физическая, смерть нации — вот сакральная цель толерастской секты. А привлекательным сию религию делает оправдание бездействия. Не нужно ловить педофилов — ведь они имеют «право». Не нужно лечить педерастов — ведь это их «личная жизнь». Не нужно защищать свою веру — ведь это оскорбляет верующих других концессий. Не нужно совершать подвигов, поститься, духовно развиваться. Не нужно делать ничего! А ничего делать очень приятно. Смотреть телевизор, пить пиво, курить марихуану куда легче, нежели «бороться и искать, найти и не сдаваться».

Есть религии аскетов, есть религии богоборцев, есть религии расистские. А толерантность — это религия бездельников, готовых растерзать каждого, кто потребует от них напрячь мозг или взяться за оружие. Религия деградации.

То, что это мракобесие ныне просачивается в Россию — прямая вина Президента, не озаботившегося созданием цементирующего страну и направляющего ее развитие информационного поля.

 Посему за культурную и духовную составляющую нашей жизни мы ставим Путину твердый «неуд», а Сталину, с именем которого на устах нередко шли на расстрел даже те, кого он сам же и пускал «на мясо», ставим твердые +5.

Изменения в социальной сфере страны при обоих правителях оказались значительны, если не революционны.

При Сталине граждане СССР получили свободный доступ к образованию и медицинскому обслуживанию. Усилия Путина в повышении качества медицинского обслуживания, закупки нового оборудования для больниц, строительство новых знаний, многократное повышение окладов врачам явились всего лишь поддержанием уже существующей сети медобслуживания, равно как старания правительства по компьютеризации школ и повышении зарплат учителям являются лишь мерами по поддержанию уже существующей системы образования.

Впрочем, ничего другого Путин сделать и не мог. Строить новую систему медобслуживания или образования, когда уже есть вполне достойная сеть — это не меньший бред, чем строить новые ДнепроГЭСы или Магнитки, не обращая внимания на то, что они уже существуют и продолжают работать.

Однако, при Сталине доходы широких слоев населения после «нэпманского» подъема практически не росли. При Путине рост, доходов оказался равномерным и постоянным, причем рост, уровня жизни стал многократным и определяющим для широких слоев их отношение к власти.

При Сталине мощная идеологическая пропаганда порождала в людях уверенность в завтрашнем дне, широкие массы имели цель, к которой стремились, в людях сохранялось чувство собственного достоинства, внутренний моральный стержень, ощущение счастья. Путинское правительство от духовной стороны жизни отстранилось, вызвав во многих людях внутреннее смятение, непонимание будущего страны и своего собственного.

Репрессии, проводимые Сталиным в первый период его правления, коснулись немногим больше одного процента населения — но все-таки это были сотни тысяч людей, виновные лишь в том, что хорошо трудились в прошлом и не желали расставаться с плодами своего труда. Вряд ли это можно записать генеральному секретарю в плюс. Зато шумные политические процессы, связанные с репрессиями против своих противников, Сталин проводил открыто, при большом стечении людей, с трансляцией этих процессов по радио и перепечаткой протоколов заседаний в центральных газетах. Такой «публичный терроризм», с «открытым забралом» вызывал в широких массах уверенность в правильности действий вождя и справедливости приговоров.

Репрессии при путинской власти были незначительны. Сюда можно включить приговоры русским офицерам и солдатам, выполнявшим в Чечне свой воинский долг, приговоры по «русской» статье. Вторые, впрочем, редко когда не приводили к реальным срокам, но вот первые, защитникам Родины, возмутительны в первую очередь тем, что проводились втайне, никак не освещались в СМИ, их мотивы оказались непонятны населению и вызвали пусть тихое пока, но недовольство, неприятие в широких массах.

Однако в любом случае репрессии сталинские и путинские оказались совершенно несопоставимы по своим масштабам даже с учетом лишь первого десятилетия правления Сталина.

К репрессивному можно отнести и трудовое законодательство Сталина. Тюремное заключение за опоздание на работу, прогул, лишение миллионов советских граждан права на свободное передвижение, возвращение крестьянства во времена крепостного права путем отказа им в паспортах не находит никаких отражений в реалиях сегодняшнего дня. Это есть однозначный и крупный недостаток режима Сталина.

Режим Путина отличился возникновением национального вопроса. Основной причиной такой напасти стало стремительное возрождение отечественной промышленности и, как следствие — нехватка рабочих рук. Но если Сталин восполнял эту нехватку за счет исхода русского населения из деревень, то Путин — за счет всасывания многих миллионов инородцев из ближнего зарубежья. В городах и поселках России внезапно появилось огромное количество людей, воспитанных в традициях родоплеменной, клановой культуры, незнакомых с традициями русской культуры и не принимающих таковых. Эта неприятность, учитывая устранение государства из духовно-культурной жизни народа, отдавала судьбу людей на местах во власть мелких местных руководителей. Как результат — в местах, где высокая коррупция позволила перехватить власть у народа криминальным национальным группировкам, там, где власть увлеклась мракобесием толерантности, жизнь народа превратилась в ад, привела к бунтам против засилия преступности и потакания приезжим, против угнетения русских. Там, где власть оказалась честной и разумной — национальный вопрос отсутствует как таковой. Примером могут послужить ситуации в знаменитой Кондопоге и Олонце. Расположенные совсем рядом города отличаются как небо и земля. В Кондопоге местная власть довела национальный вопрос до полного провала, закончившегося резней русских людей и ответными погромами. В Олонце банальная требовательность местного начальника милиции к дотошному соблюдению приезжими российского законодательства позволяет сохранять национальные отношения мирными и дружелюбными.

В любом случае, вина в нарастании межнациональных трений полностью ложится на неумелые, пассивные действия путинского правительства.

В целом же, отказ от массовых репрессий (десятки пострадавших против тысяч сталинских жертв), меры для повышения уровня жизни широких слоев населения позволяют оценить путинские решения в социальной сфере как несколько более удачные, нежели действия Сталина.

Вспомним, что в 1922 году Ленин настоял не на федеpативном вхождении pеспублик в состав России, а на «pавнопpавно союзном» (сдеpжанно отнесшимся к такому повоpоту Сталину, Дзеpжинскому и Оpджоникидзе он зло бpосил: «Известно, что обpусевшие иноpодцы всегда пеpесаливают по части истинно pусского настpоения»). Конечно же, мастеp пpовокаций, Ильич pуководствовался не уважением к национальным чувствам наpодов. «Разделяй и властвуй» — эта политика пpименялась большевиками во всех областях: во вpемя Гpажданской латышей использовали пpотив pусских, кpестьян — пpотив казаков, pабочих — пpотив кpестьян, башкиp — пpотив тех и дpугих, автономистов — пpотив госудаpственников и наобоpот. Если окpаины пеpегpызутся в боpьбе за власть, взять их будет еще легче (так в итоге и вышло: сначала эти области отгородились от большевиков национальными границами, а потом — одна за другой — пали под их ударами).

Кроме того, союзное устройство лишало козырей националистов — в большинстве республик антисоветская борьба велась под национальными лозунгами.

К тому же большевикам на Россию было прост,о  начхать. Ведь, по Ленину, революция должна была быть мировой, а Россия — лишь охапка хворост,а для ее разжигания.

(«Еще раз о великодержавном шовинизме»  Тимуp Латыпов)

Отказ от административно-территориального деления России и насаждение национальных округов разного уровня, принятый при Сталине и сохраненный им, стал миной замедленного действия, приведший  в 1990-1991 годах к распаду страны именно по национальным границам.

Вторым наследием Сталина стала развитая полноценная тяжелая промышленность со всеми составляющими: энергетикой, металлургией, машиностроением.

Третьим наследием — развитая социальная сфера (медицина, образование, жилищная сфера).

Четвертым — память о сотнях тысячах репрессированных, больше шестисот тысяч из которых были осуждены на смерть. Причем десятки тысяч — невинно. Сталинские репрессии превратились в жупел, который постоянно используется русофобской пропагандой в борьбе с Россией, с ее гордостью, ее памятью, ее историей и ее нынешним возрождением.