Федор Волков - Тайное становится явным Страница 8

3 сентября, выступая в палате общин, Чемберлен заявил: Великобритания вступила в войну с Германией. «Сегодня, — сокрушался премьер, — печальный день для всех нас, и особенно для меня. Все, для чего я трудился, все, на что я так надеялся, все, во что я верил в течение всей моей политической жизни, превратилось в руины»[59].

Действительно, чемберленовские планы спровоцировать нападение Германии на Советский Союз потерпели в те дни крах. Германия начала с войны против союзницы Англии и Франции — Польши.

Черчилль, занимавший в правительстве Чемберлена пост морского министра, обвинял Гитлера в том, что он «предал антикоммунистическое, антибольшевистское дело»[60]. Ему вторил Галифакс. Те, кто хотел, чтобы Гитлер «был львом па Востоке» и «ягненком на Западе», испытывали горькое разочарование. И было от чего. Фашистская Германия, вооруженная на американские доллары, английские фунты стерлингов и французские франки, совершила нападение в первую очередь на тех, кто ее вооружал.

После объявления войны Англией и Францией в войну с Германией вступили британские доминионы: 3 сентября — Австралия, Новая Зеландия, а также Индия, в то время являвшаяся колонией, 6 сентября — Южно-Африканский Союз, 10 сентября — Канада. Германия оказалась в состоянии войны с коалицией стран Британской империи, Францией и Польшей. Однако фактически военные действия происходили только на территории Польши.

Гитлер не ошибся, заявив своим приближенным о политике Англии и Франции: «Хотя они и объявили нам войну… это не значит, что они будут воевать в действительности»[61]. Дальше формального объявления войны Германии дело тогда не пошло. Правительства Англии и Франции намеренно избегали активных военных действий или шагов, которые могли бы помешать Гитлеру продвигаться на Восток, приближаясь к границам СССР. На германо-французском Западном фронте не прозвучало ни одного выстрела. Расчеты гитлеровцев оказались верными.

Польский народ, вступивший в героическую борьбу с превосходящими силами агрессора, преданный своими политиками и западными державами, оказался в трагическом положении.

Фашистская Германия бросила против Польши 1,6 млн солдат — 62 дивизии, из них 7 танковых. В их составе было 2800 танков, 6 тыс. орудий и минометов, 2000 боевых самолетов[62].

Польская армия смогла выставить против вермахта около 1 млн человек — 24 пехотные дивизии, 12 бригад, 4300 орудий, 870 танков, танкеток и бронемашин, немногим более 800 самолетов, в основном устаревших конструкций[63].

Германская армия имела решающее превосходство в живой силе и технике, фашистские самолеты и танки значительно превосходили польские в качественном отношении.

Польские патриоты самоотверженно защищали родную землю от немецко-фашистских полчищ. В первых рядах бойцов шли коммунисты, многие из них, подобно Павлу Марищуку, Мариану Бучеку, только что вырвались из тюрем и еще в арестантской одежде поспешили на фронт. Но силы в этой смертельной битве были слишком неравными.

Уже 5 сентября немецкие армии форсировали реку Нарев, заняли Польский коридор, вышли к Лодзи. Была захвачена промышленная Силезия, окружен Краков, а 8 сентября немецкие танки появились у Варшавы. В середине сентября немецкие армии окружили польские силы в районе Варшавы. Самолеты люфтваффе — иногда более 1000 самолетов — беспощадно бомбили город.

Польскую столицу обороняли в течение 20 дней — до 28 сентября не только солдаты и офицеры. Оборона столицы приняла характер народной борьбы с захватчиками. Тысячи варшавян строили баррикады, противотанковые заграждения. В рядах созданной по требованию трудящихся рабочей бригады, защищавшей Варшаву, — она насчитывала более 6 тыс. человек — героически сражались коммунисты и социалисты.

Длительное время стойко оборонялись гарнизоны Гдыни и старинной крепости Модлин, гарнизон полуострова Хель и ряда других городов и крепостей. Однако потери польской армии были невосполнимы. За короткий срок они составили 123 тыс. человек убитыми. Неотвратимо близилась катастрофа.

На польской земле шла отчаянная борьба ее патриотов с захватчиками, а правительство во главе с президентом Мосьцицким и премьером Славой-Складковским 6 сентября тайно покинуло Варшаву и укрылось в Люблине. Позорно бежал от армии верховный главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы.

17 сентября польское правительство, оставив народ и страну на произвол судьбы, бежало в Румынию, где члены его, по требованию Германии, были интернированы румынскими властями.

Причинами сентябрьской катастрофы явились не только военное превосходство немецко-фашистских войск, роковые просчеты высшего польского командования, но и антинациональная политика руководителей буржуазно-помещичьей Польши.

Отвергнув в канун войны сотрудничество и союз с СССР — единственную гарантию безопасности и независимости Польши, польские правители вели губительную линию, направленную на сговор с Гитлером. Польские политики и военные готовились к войне против СССР, а не против их реального врага — фашистской Германии.

По поручению польского правительства посол в Москве Гжибовский 11 мая 1939 г. сделал заявление, являвшееся ответом на предложение Советского правительства: «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР»[64].

Советский Союз, несмотря на враждебную политику по отношению к нему буржуазно-помещичьего правительства Польши, «предпринял шаги к оказанию помощи своему соседу, попавшему в столь трудное положение». В первые дни войны состоялась встреча между министром иностранных дел Польши Беком и советским послом в Варшаве Н. Шароновым. Во время беседы выяснилось, что СССР готов предоставить Польше возможность закупать у него «крайне необходимые ей товары»[65]. Предложение не было принято.

Антикоммунизм ослеплял польских политиков.

Сентябрьская катастрофа Польши была расплатой за антинародную, антисоветскую внешнюю политику, которую проводили на протяжении всего межвоенного периода ее реакционные правители[66].

Анализируя причины сентябрьской катастрофы, можно сделать и следующий вывод: буржуазная Польша была для политиков Англии и Франции пешкой в их циничной игре, направленной на то, чтобы вермахт, быстро покорив эту страну, столкнулся с Красной Армией.

Советский полпред в Лондоне И. М. Майский отмечал в то время: «Англии и Франции как-нибудь удастся помириться с Германией и в конце концов все-таки двинуть Гитлера на Восток, против Советского Союза»[67].

Те же намерения были и у правительства США. Президент США Л. Джонсон признавал в 1963 г.: «Соединенные Штаты, Англия и Франция могли бы не допустить разгрома Польши, если бы была общая решимость остановить агрессию»[68].

Приближение гитлеровской армии к границам СССР создавало прямую угрозу для Советской страны. Советское правительство в условиях краха польского буржуазного режима не могло допустить, чтобы население Западной Украины и Западной Белоруссии, насильственно отторгнутых от Советской Родины в 1920 г., попало под фашистское иго и на этих территориях был создан плацдарм для нападения на СССР.

17 сентября 1939 г. Красная Армия вступила на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, где на площади 190 тыс. квадратных километров проживало более 6 млн украинцев и 3 млн белорусов, и взяла под защиту жизнь и имущество населения[69]. Вскоре здесь были проведены демократические выборы в Народные собрания. Они провозгласили Советскую власть и обратились в Верховный Совет СССР с ходатайством о воссоединении Западной Украины и Западной Белоруссии с Украинской и Белорусской Советскими Социалистическими Республиками. Эта просьба была удовлетворена в начале ноября 1939 г.

СССР начал укреплять новые оборонительные рубежи, создавая барьер против агрессора. Даже Черчилль признавал: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы». Граница СССР была отодвинута на запад на 250–350 километров.

Необходимо подчеркнуть, что Советский Союз с глубоким уважением и сочувствием относился к справедливой, освободительной борьбе польского народа против фашистских захватчиков, считал, что польское государство, оказавшись в трудном положении, продолжало свое существование. Вскоре СССР восстановил дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне. 30 июля 1941 г. польское правительство заключило с Советским правительством соглашение о совместной борьбе против гитлеровской Германии. Во время визита генерала В. Сикорского в Москву в декабре 1941 г. глава Советского правительства заявил, что Советский Союз заинтересован в создании сильной, свободной и независимой Польши. Этой линии Советское правительство твердо придерживалось и в дальнейшем[70].