Александр Беззубцев-Кондаков - Надо ли России бояться Китая? Страница 8

За четыре года до Русско-японской войны в своей «Краткой повести об Антихристе» Владимир Соловьев описал, как японцы, узнав о существовании на Западе таких идей, как пангерманизм, панславизм и т. п., провозгласили идею панмонголизма. Перед лицом враждебной Европы Япония объединяется с Китаем с целью изгнания «белых дьяволов» из Азии, они вторгаются в Среднюю Азию, наводнив несметными своими полчищами Восточную и Центральную Россию. В результате в скором времени «все европейские государства признают свою вассальную зависимость от богдыхана», наступает эпоха, которая «знаменуется повсюдным смешением и глубоким взаимопроникновением европейских и восточных идей, повторением en grand древнего александрийского синкретизма».

С такой апокалипсической картиной, нарисованной Владимиром Соловьевым, принципиально не согласился великий русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев, который отмечал такую черту национального китайского характера, как миролюбие. Ученый находил немало общего в менталитетах русского и китайца: «Русские по природе уживчивы, миролюбивы, как сами китайцы…» Менделеев ставил духовную культуру Китая выше европейской и отмечал, что «у русских есть то преимущество, что они раньше китайцев прорубили окно в Европу, а у китайцев то, что они раньше и тверже всех народов стали следовать за мудрецами, проповедовавшими великое влияние добрых нравов». Менделеев был сторонником политического союза Китая и России, доказывал, что этот союз был бы не агрессивным, а «мирным и охранительным».

Россия в «зеркале» Китая очень часто видела или же хотела видеть собственные черты, как позитивные, так и отталкивающие. Китай был «дурным примером»; он же воплощал «упущенные возможности» Российского государства. Когда маятник государственной идеологии смещался в сторону консервативных ценностей, пример Китая начинал казаться во многом поучительным для России, тогда как во времена либеральной «оттепели» создавался образ «застойного» и «отсталого» Китая, с которым России «не по пути».

Очередное движение политического «маятника» произошло уже на наших глазах — от прохладного отношения первых либералов-реформаторов до стратегического партнерства с Ки таем, которое четко сформировалось при Владимире Путине. В полном соответствии с идеологией российского западничества правительство Е.Т. Гайдара признавало китайское направление внешней политики неперспективным. Востоковед Александр Лукин в фундаментальном труде «Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в России в XVII-XXI вв.» отмечает: «Познания членов нового российского правительства о Китае были крайне слабыми, многие явно недооценивали уровень развития этой страны. Так, например, председатель Комитета по внешнеэкономическим связям П.О. Авен во время визита в Китай в 1992 году предлагал поставлять в Китай российскую бытовую электронику, которую из-за плохого качества не покупали даже в России»[16]. Либералы во власти пытались выстраивать свои «дружественные» отношения с Западом, но на практике эта «дружба» оборачивалась предательством национальных интересов России. А к чему ведет «игра в поддавки» с Западом, Россия и весь мир в полной мере осознали во время Косовского кризиса 1999 года.

«На китайско-афинской границе все спокойно»

Есть слух — война с Китаем:

наш Батюшка велел взять дань с китайцев чаем.

В начале 1970-х годов в Советском Союзе стали модными политические анекдоты в духе «черного юмора».

«Из европейской внешнеполитической сводки: на китайско-финской границе все спокойно».

«Армянское радио на вопрос, сколько рублей будет стоить бутылка водки в 80-м году, отвечает: 20 юаней».

«Да, недооценили мы с тобой китайцев, Ричард», — сказал Никсону Брежнев, толкая тачку в лагерной каменоломне».

Вволю посмеявшись над проявлением «жизнерадостного» устного творчества, советские люди задумывались и гадали: а вдруг и точно воевать с китайцами придется? Но тут же отгоняли тревожные мысли, вспоминая следующий анекдот на ту же тему. «На заседании военного совета Китая обсуждается план войны против СССР: «"На правом фланге двинутся 100 миллионов человек. На левом — еще 100 миллионов человек. А в центре пойдут наши танки". Один из присутствовавших уточняет: „Сразу оба пустим или по одному? А вот поддержки авиации не будет: летчик заболел"».

Юмор делал свое дело, и тревога отступала. Ведь мы твердо знали, что Красная Армия всех сильней! И именно наши танковые колонны полевропы на гусеницы намотали, а потом через Гоби и Хинган в считанные дни прорвались почти к самому Пекину. Успокаивали телевизор и пресса устами генерального секретаря ЦК КПСС: все, что создано советским народом, будет надежно защищено нашими героическими вооруженными силами. Не началась пока афганская эпопея, не приходили еще похоронки в столицы и маленькие городки на Волге и в Сибири. Но мысли о необходимости защищать дальневосточные и забайкальские рубежи Советского Союза от китайских агрессоров стали уже тогда темой для негромких разговоров на кухонных застольях.

У таких мыслей имелось реальное обоснование. Из добрых соседей, «братьев навек» и усердных учеников в 1950-х годах жители Поднебесной менее чем за десять лет превратились для нашей страны в злых и жестоких противников. В конце 1960-х в портах КНР происходили захваты советских торговых судов с избиениями и шельмованием мирных моряков. Официальные сообщения и устная молва доносили вести о столкновениях на протяженных речных и сухопутных границах, в которых пограничники без применения оружия отбивались от толп разъяренных китайцев. По всему было видно, что до использования оружия оставалось недолго. В начале 1969 года засвистели пули и загрохотали взрывы, пролилась кровь: в марте бои разразились в районе острова Даманский на льду реки Уссури, а летом подразделения чужой народно-освободительной армии пытались прорваться на советскую территорию у озера Жаланашколь в Казахстане. После разгрома агрессоров военные столкновения закончились, начались многолетние советско-китайские переговоры по пограничному урегулированию. Но мелкие провокации, в том числе и с применением оружия, продолжались до второй половины 1970-х годов, то есть фактически до времени кончины председателя КНР Мао Цзэдуна и ухода с политического Олимпа его ближайшего окружения — «банды четырех».

ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕВИДЦА

В начале 1970-х годов, когда началась моя флотская служба на Дальнем Востоке, обстановка на Амуре оставалась довольно напряженной. Свежи еще были могилы советских воинов, погибших в боях у острова Даманский. С огромным интересом воспринимались рассказы офицеров и мичманов, лично переживших самые критические моменты обострения советско-китайских отношений. Наши боевые катера тогда стояли на якорях по фарватеру реки, который являлся линией госграницы. Китайская сторона это оспаривала и часто провоцировала конфликты с участием населения своих прибрежных сел. Целые эскадры рыбацких лодок пытались прорваться через линию фарватера. В каждой лодке сидело по несколько человек с транспарантами, громкоговорителями и цитатниками Мао Цзэдуна. Они подходили вплотную к катерам и начинали выкрикивать антисоветские лозунги, колотили веслами и палками по их бортам, оскорбляли матросов. Провоцировали нас на ответные действия. Но советским морякам применять оружие запрещалось.

Нести службу в такой обстановке было очень тяжело. Тогда командиры катеров нашли своеобразный выход. Матросы длинными баграми захватывали цепи, заклепанные на носах китайских лодок, и крепко закрепляли их на катере. Катер начинал циркуляцию вокруг своей оси, а окружавшие его лодки сбивались к его борту, наскакивали одна на другую, бились, черпали воду. Теперь уж не выдерживали китайцы, они прыгали в воду и вплавь возвращались на свой берег. Постепенно желающих прорвать границу на фарватере становилось все меньше. Но еще несколько лет в наших моряков с того берега летели камни. А порой — и гранаты.

(Илья Дроканов. У высоких берегов Амура… // Военно-промышленный курьер. 2008.02-09 июля)

События, происходившие на дальних рубежах СССР, и стали основой для размышлений о вероятности военного конфликта между нашими странами. В начале 1970-х у нас в стране никто не страшился опасности войны на Западе со странами НАТО или с Соединенными Штатами Америки, несмотря на то что именно эти государства советская военная доктрина рассматривала в качестве вероятного противника. Кремлевские лидеры дружески пожимали руки американским президентам за столом переговоров. В те годы речь шла о разрядке международной напряженности и мирном сосуществовании стран с разными политическими системами. Иностранное слово «detente» в нашей стране вошло в моду так же, как полтора десятилетия спустя русское слово «перестройка» стало понятным во всем мире. Практические шаги на дипломатической арене подкрепляли сложившееся мирное спокойствие на Западе. При всем при этом с Востока веяло ледяным военным ветром, а руководители братских прежде компартий обменивались грозными предупреждениями. Китаефобия среди жителей одной шестой части суши пускала глубокие корни.