Кунави Писатель - Тропа, которую проложил я. Как найти лучшую работу на свете и почувствовать себя дома за тридевять земель Страница 8

Помимо супермаркетов, трех булочных и рынка в Ламоне есть два канцелярских магазина (в одном из них также книги, в другом сувениры), магазин с газетами и журналами, цветочный, магазин фототоваров, радиотехнический, спортивный, магазин постельного белья и магазин «всякой всячины», как я его называю. Ни разу в него не заходил, но внутри он похож скорее на барахолку, чем на магазин. С магазинами, кажется, все.

Утолю ваше любопытство – расскажу про дела житейские, которые дома решаются незаметно, но здесь из-за незнания языка превращаются в маленькое приключение – про свой первый поход в парикмахерскую. В Ламоне их две. Я хожу в ту, что «У Селестины» – по имени владелицы. Женщине за пятьдесят, по-английски ни слова. Передо мной стояла крайне непростая задача: объяснить на итальянском, как меня подстричь. Я с трепетом к этому отношусь. Не люблю менять парикмахерские, потому что в каждом месте стригут по-разному. Цены тоже скачут от места к месту.

Я заранее составил текст и также, как в случае с полицейскими, зачитал Селестине свое обращение прямо с листа. Не знаю как она стрижет ножницами, но оказалось, что машинкой стричь она совершенно не умеет. Волосы торчали в разные стороны. Но уже в следующий раз получилось лучше, ровнее. Учится. А я стараюсь каждый раз сказать что-нибудь новое по-итальянски. Хорошо, что в следующий раз уже не пришлось объяснять как меня стричь.

В школе над моей прической смеются. «Подстригся?! А мы и не заметили разницы», – Элоиза, испанка из Мадрида. «Иван, у тебя и так короткие волосы. Куда уж короче?» – Диона из Греции, но выросла в Люксенбурге. Хесус: «Давай я тебя подстригу машинкой! Бесплатно!» «Нет уж, спасибо». Про себя: «Тебе только дай, точно на лысо подстрижешь». Уж пусть лучше на мне Селестина тренируется.

28 марта

Перебрались в собственные комнаты. Ребята из Фонтиго и Падуи давно уже уехали, а мы так и спали в большой комнате. У девчонок вид из окна на Арину, а из нашей с Хесусом комнаты – на церковь Сан-Пьетро и гору Валлацца. На минутку представьте себе вид с туристической открытки из Доломитов. Теперь это вид из моего окна. Так бы и просидел все восемь месяцев у окошка, наблюдая за тем, как меняется этот пейзаж. А меняется он десятки раз за день – неестественным, невероятным, непостижимым, неправдоподобным, неземным образом… Красота неописуемая. Забыл сказать, что церковь ночью подсвечивается не хуже, чем Зимний дворец. Таким же мягким желтым светом. Так что ее не только слышно круглые сутки, но и видно.

Из моего окна видно огород. Владельцы поля сдают небольшой участок школе в аренду. Вчера посадили первые семена – фасоли, на пробу. Потому что весна в этом году холодная и дождливая. Не только в Италии, но и по всей Европе. Местные не перестают жаловаться – не помнят такой плохой весны. Кроме того, в горах погода всегда немного хуже, чем на побережье. Смотрю прогнозы погоды, а они в горах на удивление точные: если в понедельник написано, что в пятницу с четырех до шести будет дождь, то так оно, скорее всего, и будет. В Ламоне всегда на пять, а то и на десять градусов ниже, чем в Венеции. Никто ничего не сажает. Разве что фасоль. Для фасоли условия почти идеальные. Сделали дырочки в земле с промежутком в пятнадцать сантиметров. Бросили в каждую по зернышку – с прошлогоднего урожая. Но рано или поздно погода наладится. Будут кабачки, помидоры и огурцы, перец…

Накануне вечером менялись семенами. Каждый год в марте местные фермеры и просто все, кто выращивает что-либо у себя на огороде, собираются вместе и обмениваются семенами, какими-то редкими сортами местных растений, чтобы поддерживать их воспроизводство. Однажды я был с бабушкой в подобном месте в Питере, на Лесной, возле ее дома, но там это обычная выставка-ярмарка: пришел – увидел – купил. Здесь же это походило скорее на подпольную встречу по обмену чем-то нелегальным. С большой долей вероятности могу сказать, что среди семян обычных растений могли быть и запрещенные. Марихуана в Италии запрещена, но в сельской местности ее выращивают все, кто хочет, и без проблем. Полиции в горах нет. Никто не придет и не арестует.

Мероприятие проходило в одной из школ Фельтре, после девяти вечера, когда в здании никого нет. В Питере – павильоны и выставочные стенды, а семена продаются в запечатанных пакетиках, как в обычном садоводческом магазине. Здесь посреди небольшой комнаты стоял стол, на который без видимого на первый взгляд порядка выложили кто что принес: пакетики с чем-то непонятным, баночки-скляночки, засохшие початки кукурузы, само собой фаджоли, горох и бобы всех возможных видов – всё без производственной упаковки. Тут же газеты и журналы по садоводству, чьи-то блокноты с записями… Играла еле слышная приятная музыка. Комната была полна народу. Люди именно обменивались семенами – без денег, общались, а не пришли купить что-то или продать. Бабушке бы понравилось!

29 марта

Два дня не было отопления. На неделю уехали в Неаполь, где у нас была очередная глава «официальной части», – Инес забыла заплатить. В здании и так не жарко, даже с работающими батареями. Особенно на втором этаже. Дотрагиваешься до носа по утрам – а он холодный. Смотришься в зеркало – розовый. Но до зеркала в ванной еще нужно добраться. Чтобы вылезти из-под одеяла утром и сделать десять шагов, раздеться (спим в одежде) и залезть под душ (а потом из-под душа выйти!), требуется недюжинная сила воли. Поэтому, когда обнаружилось, что батареи не работают, никто не захотел спать на втором этаже. Затопили печку и легли спать впятером прямо в столовой. Маленькой металлической печки хватает, чтобы обогреть первый этаж.

Положили на пол по два матраса, далее: накидку на матрас, одно одеяло, простыню, еще одну простыню и сверху еще три одеяла (под двумя холодно, под тремя уже нет). Так и спали… Элоиза, или просто Эла, как мы ее зовем, любит фотографировать подобные моменты в жизни нашей… «коммуны». Когда через пару дней она показала эту фотографию Джино – лучшему другу Инес и нашему общему знакомому, который живет в центре Ламона и часто бывает у нас гостях, он пошутил: «Арривато ин Италиа» («Только что прибыли в Италию») – с намеком на то, что на фотографии мы как беженцы или нелегальные эмигранты.

На Инес мы не обиделись. Это не городская квартира с центральным отоплением, а отдельный дом, целая школа, которую отапливать 24 часа в сутки – разоришься. Кроме того, было в этом что-то романтическое: засыпал я под треск дров в печке. Давно так хорошо не спал. Вторую ночь спали так же – понравилось.

Последние три года я прожил в квартире на проспекте Ангелов (переименованные мной Энгельса), окна которой выходили на проезжую часть. С точки зрения расположения место было идеальным, я бы даже сказал райским: до работы можно было дойти пешком (удивительная роскошь для большого города); практически за углом – железнодорожная платформа Ланская, где делает остановку поезд с Финляндского вокзала до Зеленогорска, а оттуда – к бабушке на дачу; со Светлановской площади рукой подать до самого большого в городе парка Сосновка – настоящего леса, где растет даже черника и растут грибы, и где я гулял и катался на велосипеде. Но было шумно, как в аду! Если где-то и есть ад, то для меня, любителя тишины, ад – это шум. Нескончаемый поток машин с пяти утра и до двух-трех ночи, то есть практически без перерыва.

И ладно бы только машин! Гул двигателей в конце концов сливается в один сплошной шум – привыкаешь и почти не замечаешь. Но трамваи! Грохот и скрежет трамваев такой, что уши хотелось чем-нибудь заткнуть. Какое-то время я так и делал – использовал беруши, потому что просто не мог спать. У Ланской трамвайное кольцо, и все трамваи, курсирующие по северу города собирались ночью под моими окнами. И жарко. Идеальное получается сравнение! Топили так, что к батареям невозможно было прикоснуться – тут же обожжешься. И летом, и зимой я ходил по дому, как по пляжу. Отключить батареи было нельзя – не было вентиля. Поэтому, оказавшись в Ламоне, в Рунье, где тихо и пусть пока холодно, я как заново родился.

Первые дне недели в Ламоне спал как убитый. Только положишь голову на подушку, как тут же отрубаешься. И совсем не видел снов. Хороший сон для меня – это когда не видишь снов. Сейчас сны появились, но я по-прежнему засыпаю легко и быстро. Если Хесус не храпит, тишина звенящая (Сан-Пьетро). Комната наша пусть и маленькая, но с высоким потолком. Сама школа просторная. А вокруг еще больше пространства – горы! Засыпаешь маленьким человечком и полностью растворяешься во Вселенной. Пробуждение – такое же легкое, как и отход ко сну. Открываешь утром глаза – и нет проблем с тем, чтобы встать с постели. Если, конечно, тепло.