Журнал Русская жизнь - Потребление (январь 2008) Страница 8

- Дорогой, - сказали ему сегодня в издательстве, - все это не то. Наше время требует других песен. Песни теперь должны ласкать не только слух, но и идеологию, попутно ее закаляя. Это социальный заказ современности.

- Заказ будет выполнен, - сказал спокойно и твердо Райский. - До свиданья.

Сидя в своем кабинете, Райский вдохновенно набрасывал куплеты новых красных, идеологически выдержанных романсов, которым предстояло скрасить серые будни нашего быта.

- Сперва, конечно, про завод, - решил он, - немного лирики, а остальное - производительность труда. Вообще, что-нибудь такое для пролетариата…

Строчка за строчкой быстро вылетали из-под его маститого пера:

Ты сидишь у завода и смотришьс тоской,Как печально гудок затихает,Но ты счастлив сознаньем,что уж завтра с зарейОн опять к производству сзывает.О, поверь, что любовь -это тот же завод…

Он пропел романс вполголоса и почувствовал себя удовлетворенным.

- Теперь еще что-нибудь для молодежи, - подумал Райский - и сейчас же родился второй романс:

Пролетарка КоломбинаОбманула раз хитроПролетарца Арлекина,Выйдя замуж за Пьеро.Он в бокал свой каплю ядуПодмешать не захотел,Будучи сознательным до упаду,За завод свой он болел.И, поднявши бокал,Арлекин напевал:За милый завод, прелестный завод,Чтоб он расцветал из года в год.

- Еще несколько вещиц на самые злободневные темы - и социальный заказ готов, - бодро сказал Райский и продолжал набрасывать ровные бисерные строки:

Слышен звон голосов издалека -Это Энгельса учит Рабфак.В «Анти-Дюринг» влюбленон глубоко,Весь революционный, как мак…

- Романсы будут иметь успех - идеологии здесь, как ни считай, 250 %.

- Ну, старик, - подбодрил он себя, - еще что-нибудь последнее ударное.

Глаза его зажглись вдохновением, и уже через 5 минут Райский напевал:

Где вы теперь, кто учит васмарксизму,Кому вы снова сделали отвод?Вы, кажется, потом скатилиськ меньшевизмуИ позабыли наш родной завод.В последний раз, от вас уйдявлюбленный,Я видел сон изящный, как тюльпан:ИндустриализационныйМне снился новый пятилетнийплан.

С. Карташев(«Бич», 1927 г.)

О поцелуях

Саратовский комсомол объявил, судя по сообщениям газет, решительную, беспощадную борьбу поцелуям.

Поцелуй, как таковой, циркулярно объявлен мрачным наследием старого режима, и комсомольским ячейкам уезда предложено срочно «подработать» и вынести на общее собрание вопрос о допустимости этого разлагающего и позорного явления в сознательной рабоче-крестьянской среде. Пора, пора окончательно вбить осиновый кол в спину сантиментальных дворянских традиций. Поцелуй отравляет сознание революционера и ослабляет его волю в борьбе за коммунизм. Он подтачивает идеологию, как долгоносик подтачивает колос ржи, и должен быть трактуем, как опаснейший враг на фронте социалистического строительства страны. Каждый, кто целуется, соглашательски предает завоевания Октября. Долой тургеневский дурман, все на борьбу с поцелуем, на защиту интересов индустриальных рабочих и беднейших крестьян. Циркуляр был разослан, дошел на места и вызвал стихийное брожение умов в комсомольских массах уезда. Из местечек, сел и деревень десятками посыпались недоумевающие запросы, возражения, комментарии, деловые поправки и предложения.

Отменяются ли поцелуи вообще, или только вечерние поцелуи под орешником, в кустах которого поет, разлагая комсомольскую идеологию, сантиментальный дворянско-помещичий соловей?

Можно ли, например, целовать собственную тетку, резвую старушку, еще в царствование Павла I потерявшую последний естественный зуб в челюстях?

Разрешается ли, уходя во флот, скажем, обнять мать, будь таковая, недостаточно проникшись духом Октября, с очевидными мелкобуржуазными намерениями выбежит, на ходу обтирая губы, провожать сына за околицу?

Возбраняется ли целовать собственную жену и ребятишек, облепивших за столом колени счастливого отца и с неизвестными целями роющих в его середняцкой бороде?

С другой стороны, если революционное сознание отравляет поцелуй в губы, то поцелуй в щеки или в лоб должен, казалось бы, ускорить, напротив, темп социалистического строительства в стране, пробудив дух коллективизма и скрепляя прочными узами тихой и сознательной дружбы мозолистые сердца передовых незаможников? Возможны ли братские поцелуи в мочку уха и в пипку на носу? Возможны ли поцелуи с предварительными критическими разъяснениями происхождения этого обряда и марксистским анализом причин и эмоций, которые его вызывают?

Чмок… Я вас целую, товарищ, но не следует забывать, что это есть акт, насквозь пропитанный гнилым психологизмом и сантиментальной романтикой дворянства, под игом которого 300 лет страдал порабощенный русский народ. Наконец, полезно, быть может, не прибегая к административному нажиму, просто видоизменить поцелуй, подменив в нем гнилую буржуазную сущность здоровым классовым началом и содержанием? Например, вместо «я вас люблю» провозглашать каждый раз, поцеловавшись, здравницу контрольному куроводству, или кооперации, как столбовой дороги к социализму?

С мест потребовали, так или иначе, прежде чем начать и развернуть кампанию, точных разъяснений по отдельным пунктам поцелуйного вето… может быть, просто ограничить количество?

Не без задних мыслей, очевидно, волостной аппарат в подавляющем большинстве высказался именно за эту постепенную меру: начать с пяти поцелуев в день, скажем, и убавлять по одному в каждую годовщину революции…

Или, может быть, сохранить поцелуи, дав им идеологическую установку? Или установить традицию семейных или дружеских уз и отношения, когда поцелуй может быть определен как социально безвредная категория?

Места ставили проклятые вопросы и требовали на них ответа. Уком оказался в затруднении. Что поцелуй как тлетворный мещанский факт надо, наконец, отменить, ни в ком не вызывало сомнений. Но, черт его возьми, вопрос новый и календарным планом не предусмотрен. Нет почему-то по этому наболевшему вопросу ни одного циркуляра из центра, ни одной принципиальной статьи в «Правде», ни одной самой паршивой и тощей книжечки в библиотеках. По массовой работе, по школам политграмоты, по физкультуре, изволите видеть, сколько хочешь, а о поцелуях - ничего. Проморгали проблему. Как тут работать. Выскажем блеснувшим деловой инициативой саратовским товарищам дружеское участие, пожелаем им успеха. Не надо надеяться на Москву, здесь могут не понять, не оценить, не протянуть навстречу руку помощи.

Останется самим, отложив в сторону второстепенные заботы об учебе, о культурном и бытовом воспитании молодежи, - двигать и разрешать больной вопрос, объявив всеобщую дискуссию и создав широкую комиссию с деловыми секциями: можно ли целоваться с теткой, и если нет, то почему именно?

Благо досугов хватает, очевидно.

А. Зорич.

(«Смехач», 1928 г.)

Реклама до бесчувствия

Только у нас

Вот как в Одессе рекламируют кинофильму «Безрадостная улица»:

«Впервые у нас. Только у нас. Слезы, Слезы, Слезы. Нервных просят не приходить. Вряд ли Одесса видела подобную фильму».

Эх, одесситы, одесситы! Веселая ваша улица!

(«Бегемот», 1927 г.)

ТОЛЬКО в кинотеатре «ФОРУМ»

на днях,

МИРОВАЯ КОМЕДИЯ

БЕСТЕР КИТОН, герой картины «Наше гостеприимство», «Одержимый» и «Три эпохи» в картине: «М-Р ШЕРЛОК ХОЛМС-МЛАДШИЙ»

Отзывы прессы: - «Публика непрерывно хохотала, хохотала до такой степени, что раскаты смеха превратились в нечленораздельный вой…»

«Все от того, что Бестер Китон - парень, проделывающий такие трюки, от которых замирает дух, трюки, рядом с которыми шутки Гарольда Ллойда кажутся детской игрой».

(«Бакинский рабочий», 1928 г.)

Смеха полный рот!

Весьма своеобразно «обороняется» поселок Вырица (Ленинградской губ.) от нашего врага. В «неделю обороны» там была расклеена такого рода афиша:

От культкомиссии пос. Вырица

НЕБЫВАЛЫЙ ВЕЧЕР

Будет представлен спектакль.

К о м е д и я

«МУЖ В БЕГАХ»

СМЕХА ПОЛНЫЙ РОТ!

Участвуют комсомольцы

А после танцы - под духовой оркестр! До самого утра!!!