Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 5 Страница 8

Еще такой факт: в конце 2003 года для молодого литератора была разработана «Программа продвижения молодого поэта в социальной среде (PR)», которая получила на всероссийском конкурсе «Хрустальный апельсин», в области связей с общественностью, первое место.

И вновь Мирсаитов объявляет очередной конкурс – среди молодых, амбициозных и, разумеется, талантливых русскоязычных песенных исполнительниц – конкурс «Поющая ведьмочка» на лучшее исполнение романса, положенного на стихотворение «Душу я на колдовство променяла».

Благодаря подобным общественным культурным акциям Р. Мирсаитов, вне всяких сомнений, уже успел зарекомендовать себя как в качестве видного литератора, так и настоящего культуртрегера. Его энергия, находчивость и искренняя преданность литературе Башкортостана выдвигает поэта и организатора в число заметных представителей культурной элиты нашего отчего края!

Эдуард Байков

«Звонкий голос русской души»

«Настоящий писатель – это то же,

что древний пророк:

он видит яснее, чем обычные люди».

«По-славянски скромная душа

набирает силу, не спеша».

Сборник поэзии и прозы «Шум берез» московского писателя Владимира Богданова (литературное объединение «ОРБИТА-1» при ДК МАИ) – великолепное чтиво для тех, кто устал (или безмерно далек) от детективно-криминального «мочилова», любовно-пошлых страстей и фантастического бреда. Путешествуя по внутренним ноосферным мирам текстового материала сборника, читатель даст отдохновение уму, широкий спектр позитивных переживаний душе и радость узнавания памяти.

И если после прочтения книги у вас возникнет положительный настрой, и светлые эмоции переполнят ваши сердце и разум, то в этом, безусловно, целиком заслуга автора – настоящего мастера слова.

Стихи Владимира Михайловича наполнены солнечным светом, тихим шелестом трав, яркими красками разноцветья и разнотравья, духмяным ароматом лета, от которого кружится голова и сердце сладко сжимается. И ты вспоминаешь себя, мальца, с бабушкой и сестрами предпринявшего поход на ипподром (в пяти минутах ходьбы от дома, но тогда это казалось путешествием в далекую и сказочную страну). Там луга поросли полевыми травами, веселят взор ромашки, одуванчики, васильки, таволга – целое царство цветов. А впереди у тебя, резвящегося среди кузнечиков и мотыльков, ВСЯ ЖИЗНЬ! Солнце начинает припекать, травы пахнут все сильнее, стрекозы стрелами проносятся мимо, шмели с жужжанием грузно садятся на цветки и пьют сладкий нектар. Безоблачное утро наивно-прекрасной детской жизни…

Поэт Богданов – кудесник, оживляющий перед читателями восхитительные картины русской природы, сочными и щедрыми мазками виртуозно передающий образы березок и сосен, ткущий из многомерных нитей словесности полноцветное полотно человеческой жизни – не выдумано-надуманной, но подлинно-настоящей, в потоке которой все мы плывем. Здесь есть место чуду и волшебству, но и то и другое состоит из обыденных явлений и предметов – нужно лишь суметь разглядеть в них чудесно-волшебную суть.

Остановитесь на время, оглянитесь вокруг, прислушайтесь к тем звукам, шорохам, шепоту, что наполняют тишину – как бы призывает поэт. И вы увидите, услышите, почувствуете то новое и необычное, которое всегда было рядом с вами, присутствовало невидимое и неслышимое вами. Этот камень у дороги, это дерево посреди поля, этот цветок на лужайке – некие тайные знаки, указующие вехи на нашем жизненном пути, познав которые, мы можем приблизиться к началу осознания Высшей Истины. Бог разговаривает с нами посредством смеха детей, трели соловья, пламени алой зорьки, аромата душистых цветов…

Этот огромный и прекрасный божий мир раскрывает перед нами поэт-лирик. Мир, где «в лепестках белее снега / Сладкая роса» и «пахнут елки ароматной хвоей», а «липа пахнет летним медом / Вместе с таволгой цветет». Мир, в котором «глаза умывает заря / На щечках молочный рассвет», а еще «сколько красок, сколько цвета / Можно встретить на лугах / Точно зорька на рассвете / Шла красавицей в шелках». В этом мире «ветерок шумит со свистом / Шепотом безликим» и «к озеру детства летит самолет».

Но вот от сказочных строк о «желтом бубне луны», под который «чавкнет жалобно мох / Изгибаясь дугой» – в краю, где «духи хантов сильны / Дуют в губы ветрам» – Владимир-поэт переходит к обличительным виршам, в нем просыпается, словно былинный богатырь, Владимир-гражданин. Это значит, что выпуклая образность и патетика чувств уступают место идейно-нравственной проблематике и патриотическому пафосу: «Боги древней земли / Покарайте господ / Золотые рубли / Растерял наш народ»; «Страна без героев в ушатах помоев / Кому преклоняться, кого нам любить / Без правды и веры белугою воем / Кляня ненавистный униженный быт». И в то тревожное время, когда «мир сегодня разрублен на части / Братство крови исчезло во мгле», звонким набатом звучит суровый голос поэта – это призыв ко всем нам, кому дорога отчизна, «ведь ничего милее в мире нет / Чем небо синее родной Земли».

Но образ дорогой Родины, как главный архетип духовной стойкости, придает силы, не позволяет отчаянию завладеть сердцем и разумом. «Я с блинами мороз провожал / Медуниц ожидая в пути / С васильковым задором мечты». Это отчизна, где «за рекою закат золотой» и «в лунный час серебрится рассвет», а «на лугах остывает туман». И вот «с легким дымом уходит зима / Не оставив и строчки письма / Вновь, надеждой маня / К нам весна вновь пришла».

Гирлянды метафор, каскад эпитетов, драгоценные вкрапления аллегорий и перифраз – поэтически образная речь автора возвышает впечатления читателя от прочитанного текста, полнит его чувства одухотворением окружающей действительности, ОЧЕЛОВЕЧИВАНИЕМ подлунного мира. «На горячий песок / Тихо катятся мягкие волны / Словно древний пророк / Чашу озера верой наполнил».

Березы, любимы народом лесные красавицы – национальный символ России. И не случайно образ русских берез занимает немаловажное, а то и центральное место в поэзии и «природной» прозе Богданова. Эта тема дала название и всему сборнику – «Шум берез»:

Березы, я счастлив, что вижу вас вновь!

В раскидистых ветках сильнее любовь.

Спущусь по тропинке в небесный овраг,

А вы на пригорке замедлите шаг.

Кружа хороводы, поете листвой,

Напевы о лете с зеленой травой.

Я вас понимаю, ваш шелест люблю.

Дыхание ветра губами ловлю.

Вы в белых разводах и в светлых мечтах,

Вы с солнцем и небом на равных правах.

Вы, русские телом и с русской душой,

Шумите, березы, над нашей землей!

Любовная лирика Владимира Богданова представлена прекрасными по своей поэтической метафоричности строками, в которых предстает сердце поэта, открытое чужим взорам, такое, какое есть по своей сути – любящее, страдающее, прощающее, надеющееся и… поразительно скромное:

Сжигал огонь безжалостно жестоко

Тот образ, что вставал передо мной.

Унылый крик души молил с порога,

Пронзая сердце каменой иглой.

Там тлели лепестки озябших флоксов.

Дожди роняла осень в палисад.

И свет желанный, загораясь в окнах,

Во тьме скользил на землю, как закат.

………………………………………………

Венки свивает дикий цветень хмелем

Поверх осиротевших грустных стен.

Кто знает, есть ли дом на свете белом,

Где наше время превратилось в тлен?

Или вот в стихотворении «Свет в окне», в котором лирический герой, пребывая в Туруханске, живя в бараках, среди грубых мужчин и распутных женщин, случайно увидел в окне лежащую на кровати прекрасную девушку – и вмиг унылые пейзажи озарило солнце, он увидел свою Мадонну! Не зная покоя, пытается узнать, кто она такая? И вот, встреча с матерью своей возлюбленной… Пронзительной болью и печалью звучат следующие строки, от которых горло перехватывает враз:

Свет окошка звал меня сильней.

Тень в снегу метнулась горностаем.

Мать ее встречала у дверей:

«Дочь моя, голубка, умирает.

Хочет посмотреть, кто к ней пришел.

Жениха с надеждой ожидает.

Помоги, Господь, не будь так зол.

Пусть с тобой о свадьбе помечтает».

И как высшее проявление благородства поступок лирического героя: «Я коснулся нежных бледных рук / Обручальное надел колечко».

Да, «по-славянски скромная душа»… Но будучи скромным, поэт не страшится говорить о наболевшем, не скрывает своих потаенных чувств. Доброты его сердца хватит на всех: «Я выну из сердца иконку / Спаси, Панагия, друзей / Не звон поднебесных церквей / А помощь направь им вдогонку».