Валерий Окулов - Фанткритика — это просто Страница 8

Можно отметить сказку Надежды Зога «Память сердца», два рассказа об «охоте на робов» под одинаковым названием «Стакан воды» — Николая Немытова и Гарифа Поленберга…

Столько авторов (более сорока), сколько произведений, а раскроешь книгу на первых попавшихся страницах — ничего не читается! Внутри «сознания Творца» оказываются трое не совсем нормальных в рассказе Глеба Давыдова «Место»… Фантастика! А вот рассказик Костантина Щемелинина «Полет человека в облике орла»: «я вышел во дворик, превратился в орла…» За-а-мечательно… (Кстати, в книге масса опечаток, начинающихся на первых страницах. То Щемелинин, то Шимелин… «Вытащил пуку из кармана»…)

Собранные в разделе «Sparkling FANcy» миниатюры и притчи — интересны ли самим-то авторам? О разделе «Сказка сказывается» не знаю, что и сказать — но мало хорошего… Все это очень напоминает журнал «Порог», тем более, что статьи о «метафизике» в альманах также включены. А есть еще раздел «Варианты метапоэзии»!

Один из авторов, Александр Коновалов пишет в своей рецензии: «На тусовке писателей — авторов альманаха… часто произносился модный термин-ключ написанного большинством — постмодернизм». А вот две строчки поэта Владимира Грачева:

«Эти несколько страничек недописанного текстаМне расскажут очень много, а точнее ничего…»

Будучи сам «провинциалом», я немного завидую, что вот в Крыму удалось организовать такой альманах, читателям не очень и нужный, но для исследователя фантастики очень интересный. Другое дело, что «республиканский альманах фантастики» все же должен держать определенный уровень текстов! Но как пишет Василий Владимирский о творческой стороне недавнего первого крымского конвента: «C таким уровнем провинциализма мне не доводилось сталкиваться уже много лет»…

«Тщательней надо!», панове…

ОДА АБСОЛЮТНОЙ ЖЕСТОКОСТИ

М.: Facultet, 2010

Никто не может заставить российского критика-«старпера» читать фантастику двадцатилетних! Они пишут для «своих», зачем же нарушать границы и вторгаться на чужую территорию? Никто не сможет, кроме его самого — интересно же! Вдруг всё же некий МТА действительно «порвёт» стариков и сбросит их «с корабля»!..

В селевом потоке фантпродукции, обрушившимся на магазины, можно и утонуть… Все средства хороши для привлечения внимания, эту книгу из тысяч прочих я заметил и выбрал по названию — «Ода абсолютной жестокости». Автор заглавного романа сборника — Тим Скоренко, уже немного известный по нескольким рассказам, вполне «читабельным». Аннотация к дебютному роману «одного из самых талантливых фантастов нового поколения» обещала историю бессмертного берсерка Риггера в мире, где нет смерти, где каждый убитый на следующее утро просыпается живёхоньким… И философскую проблему: как поведёт себя человечество в случае обретения бессмертия? (Как бы новенькую…)

Да уж — по Скоренко — поведёт оно себя отвратительно… Читать «человеку воспитанному» роман тяжко, «становится тошно»… С первой страницы насилие и секс в стиле «отодрал во все щели» и «будут трупы». Заявление героя-повествователя — «но я не умею писать», положение нисколько не поправляет. Почти сразу возникает сакраментально-глупый вопрос: а что же хочет всем этим «пиршеством» жестокостей, пыток и издевательств сказать автор? «Смерть — непростая штука»? Да ведь в его изображении — нет ничего проще! Вторую половину романа читать совсем невмоготу, пробегаешь текст по диагонали…

Кто умнее — тот слабее: замечательно «глубокомысленный» вывод. Его по ходу развития действия нисколько не поколеблет фраза «Я умею читать… Это тоже оружие». Оружие-то самое последнее… Почему Риггер, став смертным, не захотел стать Императором, не очень и понятно… Автору виднее, но если читатель не понимает, это минус не только ему.

Для объема (и только) в роман включены «междучастия», можно было бы обойтись (автор встаёт на дыбы!) и без описания обычаев племени «самоедов» (в прямом смысле питающихся собственным мясом), мало вразумительного можно извлечь из интриг и заговоров со взрывами, роль артефакта из прошлого — металлической плиты (из 2476 года?) прояснится, по всей видимости, в части четвёртой…

Риггеру, заявляющему: «Я всегда могу слово нарушить», сопереживать никак не получается, вызвать ненависть к нему автор также не сумел… Читать третью/четвёртую части романа — время терять. Такую «фэнтези» можно писать и писать, автору-то всё ясно, ему «интересно», это умный читатель задаётся «глупым» вопросом — зачем?

Почти треть сборника составляют «лучшие фантастические рассказы лауреатов конкурса „Facultet 2010“». Рассказы в большинстве неплохие, но — не более того. Два рассказа Кристины Гаус написаны профессионально («Достойно есть» уже публиковался в «Неве»), читаются легко и с интересом, но запомниться никак не смогут. «Выбор между смертями» — тема совсем не новая, и ничего оригинального автор «придумать» не сумел.

К сожалению, и мистическая повесть Ирины Сотниковой «Девять жизней Тома Оливера» читателя не заинтригует. «Тело найдено у разбитого зеркала…» — всё это было, было…

Вот рассказ Олега Сюськина «Другой» отличился оригинальным подходом, изображая восприятие нашего мира слепоглухонемым «повелителем полтергейстов». Повествование затягивает, Юру не просто жалко, ему сопереживаешь, сам как бы начинаешь чувствовать, как это — когда кругом «мрак, мрак, мрак…» И ведь всё так — не нужен этому миру человек необычный!

Сборник заканчивают три рассказа Антона Пыхачёва, написанные легко и занимательно, но не совсем просто. Вроде бы НФ-рассказ «Большая культура» как раз вопросы «культуры» и затрагивает прежде всего. «Должность атташе по этой проклятой культуре отнимает нервов больше, чем капитальный ремонт», ведь самое лучшее — «пресное, умеренно талантливое представление ни о чём»! Есть ударная фраза и в рассказе «Редкие штучки»: «Писатель… Я покраснел, настолько неловко это прозвучало…»

Если задаться не совсем простым для людей немолодых вопросом, стоит ли читать (тем более — покупать) книги молодых незнакомых авторов, придётся ответ дать положительный. Литпроцесс на месте не стоит, за ним неплохо бы поспешать, чтобы (хотя бы) остаться на месте!

Дина Рубина. ПОЧЕРК ЛЕОНАРДО

ЭКСМО, 2009

Книги русскоязычной писательницы из Израиля, родившейся более полувека назад в столице уже несуществующей Узбекской ССР, пользуются на постсоветских просторах немалой популярностью. Эта книжка в мягкой обложке, выпущенная тиражом 25 000 экземпляров — переиздание романа, вышедшего всего-то полугодием ранее. Но сложилось так, что реалистическая проза Рубиной проходила мимо меня… А вот роман с фантастикой дошел! Открытия (даже маленькие) делать приятно, открыл для себя «классного профессионала», мастера стилистической игры и знатока человеческой психологии. «Хороший писатель всегда врун…» — это высказывание самой Дины Ильинишны. Хорошо «наврала» она в «Почерке Леонардо»!

Киевлянка Мария Кирилловна Нестеренко, в тридцать четыре года так и не ставшая матерью, удочеряет «скелетик в трусах» Анютку, не подозревая о последствиях импульсивного поступка… А какие гены заложены в девчушке её отцом — пятнадцатилетним пацаном, вроде бы сыном самого Вольфа Мессинга, и матерью — тридцатишестилетней библиотекаршей, выясняется не сразу… «Невыносимый ребёнок» читает и пишет справа налево, без ума от зеркал, с детства «видит» своё и чужое будущее…

Книга заинтересовывает сразу, повествование — перемежающееся/перекрещивающееся — не отпускает до самого конца. Ведь роман не только о левше Нюте — о жизни в Жмеринке, Гурьеве, Киеве, Франкфурте, Монреале, Вермонте… О музыке («настоящая музыка — настоящая тоска»), о цирке — как «смачно» пишет Рубина о жизни цирковых (хорошие у неё были консультанты)!

Нюта так и не назвала Машу мамой, эта «зеркальная девочка» не стала красавицей, но её тело амбидекстера — «безумно талантливо». Толчок к тому дала нянька Христина, на седьмом году жизни Анюты «перелицевавшая» её (насильно заставившая равнозначно работать обеими руками). Имея возможности «большие, чем требуется человеку для счастья» (со своим «зеркальным тоннелем внутри лба»), Нюта-неприкаянная не находит ничего лучшего, как стать цирковой артисткой. А в цирке не зря стала крылатой фраза «Один день в неделю — для встряски организма — надо не пить»! Обладая с детства неутолимой жаждой к непрерывному постижению, Нюта все же решает: главное — цирк! При всей расположенности к физике, теории Эверетта, М-теории струн («Ё-моё! Вот мозги у девки!»)

Всегда «стремясь прочь», Нюта в цирковом училище «зависает», проходя жесткую и требовательную школу. И здесь книга Рубиной напомнила роман «Vita Nostra» Дяченко… Сама выбирая, кого любить, Анна бросает молодого, красивого циркового мужа, уходит к старому, седому, неприкаянному лабуху Сене… Почему? Да просто это «её мальчик», ну не срослось сразу…