Ричард Уотсон - Файлы будущего: история следующих 50 лет Страница 9

Наиболее важные проблемы имеют либо местный, либо международный характер. Национальный суверенитет находится под угрозой из-за возрастающей мобильности рабочей силы и систем налогообложения, заставляющих крупные корпорации размещать свои капиталы вдали от центров. Все большие сомнения начинает вызывать и необходимость существования правительств и стран. К примеру, если правительства все чаще уходят от решения насущнейших общественных проблем, не желая вкладывать деньги в инфраструктурные проекты (в образование, здравоохранение, транспорт и т.п.), а национальная безопасность все в большей степени обеспечивается межгосударственными организациями, возникает вопрос: за что же мы платим своим политикам?

Я предвижу введение общемирового голосования по всем наиболее значимым вопросам (к примеру, выборы президента США могут стать всемирными), люди будут привлекаться к ним при помощи удобных устройств для голосования (например, электронная подача голосов в супермаркетах), а главное, благодаря Интернету – а в будущем Метанету – невиданное влияние приобретут особые группы, объединенные по интересам, и неправительственные организации (НПО). Иными словами, Интернет в большинстве демократических государств станет второй палатой парламента. А при таких своих характеристиках, как способность создавать движения без четко выраженного лидера и самоформирующиеся сети, он, по всей видимости, превратится в главную угрозу узконациональному и местному управлению. В Австралии, к примеру, общественная организация GetUp имеет гораздо большее онлайновое членство, чем любая из официальных партий.

Примерно такая же судьба ожидает и войны. Феномен войны между отдельными государствами все больше уходит в прошлое. Реальную опасность в настоящее время представляет возможность разрастания внутренних конфликтов и угроза, исходящая от негосударственных террористических организаций. Вероятность межгосударственных войн сократится еще и из-за того, что граждане развитых государств вряд ли захотят умирать за какую бы то ни было идею. Конечно, из названного правила найдутся исключения, но речь будет идти, по всей вероятности, только о фанатиках.

Изменятся и причины войн. В настоящее время самой важной из них является нефть. Но в ближайшее время важным источником конфликтов станет вода, а также продовольствие. Если начнет осуществляться широкий переход на растительное топливо (с целью замены нефти), могут возникнуть конфликты по поводу контроля над мировыми рынками зерна, которые в настоящее время контролируются горсткой богатых западных государств (ОПЕК наоборот?).

Кроме того, какой-нибудь недемократический режим (действуя в одиночку или в союзе с террористической группой) сможет поставить на колени США (а значит и весь Запад), просто распродав часть валюты. В настоящее время почти 70% всех мировых валютных запасов находится в руках развивающихся стран, которые часто нестабильны, так как во многих из них царят тоталитарные режимы. Более того, значительная часть долга США «принадлежит» Китаю, Саудовской Аравии и России, при том что ни одно из перечисленных государств, мягко говоря, не назовешь эталонной демократией. Иран и Венесуэла также являются держателями существенной части долговых обязательств США.

Еще большей проблемой для правительств многих государств становятся демографические тенденции и, в особенности, старение большей части населения. Дискриминация по возрастным характеристикам отодвигает на второй план расовую и половую дискриминацию. Однако современное законодательство полностью игнорирует данную проблему, продолжая основное внимание уделять преодолению традиционных форм неравенства и защите классических прав человека.

Очень старая проблема

Старение населения и снижение рождаемости – хорошо известные тенденции, о которых довольно много говорят. Гораздо меньше обсуждается вопрос об их последствиях для пополнения армий. Вполне вероятно, что нехватку военных кадров станут компенсировать большим привлечением в армию женщин, однако в большинстве стран мира к женщине в военной форме относятся с подозрением. Другое возможное решение – импорт военной силы из-за рубежа (к примеру, посредством кратковременной или долговременной иммиграции).

В определенной степени названную нехватку, по-видимому, удастся скомпенсировать за счет более широкого использования новейших технологий, но в ближайшие десятилетия техника все еще будет нуждаться в людях, а самыми лучшими специалистами в технике окажется молодежь, выросшая на компьютерных играх и виртуальной реальности. И последний вариант – возвращение обязательного призыва, что в последние десятилетия стало крайне непопулярным в большинстве стран. Впрочем, в будущем законопроект об обязательной воинской повинности примут легче, чем сейчас, так как большая часть избирателей будет состоять из пожилых людей.

Население, а точнее, его нерегулируемые миграции станут критической проблемой для безопасности государств. Уже сейчас создается впечатление, что над Европой нависла серьезная угроза, исходящая от постоянно увеличивающихся иммигрантских сообществ, которые не чувствуют никаких обязательств по отношению к принявшим их государствам. Национализм – определяющая тенденция двадцать первого столетия, и существует весьма реальная опасность, что Европа вновь распадется на те мелкие национальные образования, из которых она первоначально состояла.

Воздействие соотечественников, живущих за рубежом, тоже является важным фактором, формирующим т. н. «мягкую силу» государств. Очень много говорят и пишут о Китае и Индии, об огромной численности населения этих стран, но гораздо меньше внимания обращают на то, что 60 миллионов китайцев и 20 миллионов индийцев живут за пределами родины и уже начинают подспудно влиять на страны своего проживания.

Нестабильность стран третьего мира, вызванная деградацией окружающей среды, может привести к новым волнам миграции в Европу и, возможно, в Австралию. По своим масштабам названные миграционные потоки будут подобны Великому переселению народов, которое в V веке привело к крушению Римской империи. В наибольшей степени население будет покидать Африку, Ближний Восток и Центральную Азию, которые сильнее других испытают на себе последствия нехватки воды, спада производства продовольствия, повышения уровня мирового океана и радикализации ислама. Поначалу результаты этого будут заметны лишь в соседних с названными регионах, но по мере того как будут исчезать границы, а разросшееся городское население будет делаться практически неуправляемым, упомянутая тенденция может перерасти в крайне серьезную проблему.

Проблема народонаселения влияет на политику и другими, не столь явными способами. По всему миру падает рождаемость. Характерная сложность, возникающая в связи с этим, – сокращение пенсионных фондов, однако есть и другие последствия. Филипп Лонгман в Atlantic Monthly пишет, что поколение, оставляя немногочисленное потомство, тем самым сокращает свое генетическое и культурное наследие.

Сказанное означает, что со временем взгляды, которых придерживалось данное поколение, ослабеют. Более того, как правило, люди, решающие заводить детей – а в особенности много детей, – значительно консервативнее бездетных граждан. К примеру, в 2004 г. в штатах, проголосовавших за Дж. Буша, уровень рождаемости был в среднем на 12% выше, чем в штатах, где большинство отдало свои голоса за либерального Джона Керри. Иными словами, индивидуалистический и либеральный элементы общественного сознания начнут постепенно отмирать, а их место займут традиционалистские, патриархальные, патриотические и даже фундаменталистские элементы.

Еще одна существенная тенденция, которую до сих пор не уловили политики: для все большего числа людей деньги перестают быть главной ценностью. Да, в большинстве стран материалистические ценности по-прежнему продолжают править бал, особенно если принять во внимание миллиард новых потребителей в Китае, Индии и некоторых других странах. Тем не менее для многих людей, приближающихся к вершине иерархии потребностей по А. Маслоу, деньги начинают терять былую притягательность. Мы работаем напряженнее – и в результате зарабатываем больше, – но отнюдь не становимся от этого счастливее. Люди начинают понимать: личностная ценность и самоуважение определяются не тем, сколько ты зарабатываешь и сколько потребляешь, а тем, кем ты являешься и как ты живешь. В некотором отношении счастье есть не что иное, как поиск смысла. Кроме того, данная тенденция объясняется еще и тем, что у многих появилось достаточно свободного времени, чтобы поразмыслить над условиями существования человека. Таким образом, стратегии, направленные на достижение счастья, постепенно выйдут на авансцену, частично оттеснив дискуссии относительно баланса жизни и труда.