Людмила Чёрная - Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер Страница 9

В мировой войне, развязанной фашизмом, погибло около 55 миллионов человек. Гитлер привел Германию к невиданной катастрофе, умертвил миллионы узников концлагерей. Эти факты и цифры обладают, по-видимому, и некоей магической силой. Фашистские злодеяния настолько чудовищны, что некоторые историки на Западе придают самому Гитлеру несвойственную ему масштабность.

…В ноябре 1918 года Гитлера выписали из лазарета. Деваться ему было некуда, и он нанялся конвойным в лагерь для военнопленных в Траунштейне. Однако в марте 1919 года лагерь распустили, пленные были отправлены на родину. Гитлер снова очутился в Мюнхене. Но в Мюнхене, как мы уже говорили, власть взял в руки народ. Была образована Баварская Советская Республика. Ликование царило на улицах города, по которым озлобленный Адольф Гитлер пробирался в свои старые казармы. Там с разрешения офицеров он и поселился. И когда в первых числах мая срочно подтянутые из Берлина войска рейхсвера, части баварского «фрейкора» и мюнхенская «черная сотня» уничтожили Советскую республику, Гитлер выплыл на поверхность.

В 1919 году германская реакция впервые использовала будущего фюрера. Гитлер получил задание: собирать данные для комиссии по расследованию революционной деятельности при 2-м баварском пехотном полку, т. е. шпионить за солдатами, которые сочувствовали Советам, и доносить на них офицерам. Сошлемся вновь на историка из ФРГ Мазера, который с невероятной скрупулезностью более чем четверть века спустя после крушения гитлеризма собирал факты из «личной» биографии Гитлера. «С уверенностью можно сказать, — писал Мазер, — что Гитлер получил задание обнаруживать унтер-офицеров и рядовых, которые в пору Советов, созданных в Мюнхене, сочувствовали коммунистическим Советам».

По всей видимости, Гитлер хорошо справился со своим делом. Но это еще ничего не значило. Людей, готовых на любые низости, было тогда в Германии достаточно. И, возможно, выполнив эту свою роль осведомителя рейхсвера, он так и не вышел бы на историческую сцену, если бы баварскими войсками не командовал реакционнейший генерал фон Эпп и если бы его ближайшим помощником и политическим советником не был капитан Эрнст Рем.

Рем, убитый Гитлером ровно через 15 лет после этих событий, был законченным ландскнехтом. Свои дни он проводил в казарме, а ночи в «Эльдорадо», мюнхенском притоне гомосексуалистов. Выступавший в то время как представитель реакционной части рейхсвера, Рем был не только первым начальником Гитлера, но и первым человеком, который разглядел в бывшем ефрейторе качества, нужные реакции.

«Рем, — пишет уже упомянутый Гросс, — был крайне заинтересован в том, чтобы завербовать побольше людей, которым некуда было деваться после роспуска армии… И вот Рему доложили, что среди демобилизованных солдат есть субъект по имени Адольф Гитлер и этот Гитлер, хоть и полоумный, может ораторствовать в течение часа без перерыва, громя красных, разглагольствуя насчет «удара ножом в спину» и прославляя старую армию. Единственный его недостаток — скверный немецкий язык, смесь австрийского и баварского диалектов. За две марки в день Гитлер был нанят Ремом в качестве агента по секретным поручениям. Он должен был докладывать шефу все, что ему удавалось подслушать в казармах».

Рем отправил Гитлера на специальные курсы рейхсвера, где обучались будущие политические агенты. Окончив курсы, Гитлер стал «офицером-воспитателем», не получив, впрочем, офицерского звания. Но обязанности Гитлера остались те же самые, только несколько расширились: его теперь засылали на собрания различных групп, фракций, карликовых партий, чтобы узнать, надо ли рейхсверу с ними бороться или же их можно использовать. Кроме того, ему разрешили публично выступать. И тут он открыл в себе «бесценный дар». В «Майн кампф» есть такие слова: «То, что я в себе раньше не знал, хоть и ощущал по простому наитию, оказалось правдой. Я мог «говорить».

12 сентября 1919 года Гитлер получил задание от политического отдела рейхсвера заняться небольшой группой, которая называла себя «Немецкая рабочая партия». Ему надлежало отправиться в меленькую мюнхенскую пивную Штернеке, где проходило собрание этой партии, на котором должен был выступать некий Готфрид Федер.

За несколько недель до этого Гитлер слышал Федера на курсах рейхсвера. Для будущего фюрера прилично одетый инженер Федер с аккуратно подстриженными усиками был верхом образованности и респектабельности. На самом деле Федер представлял собой доморощенного мелкобуржуазного философа, которых тогда в Германии появилось не меньше, чем партий. Федер написал брошюру «Как сбросить ростовщичество?». Согласно его теории, в мире существовало два капитала: «спекулятивный» и «продуктивный», он же «чисто национальный». Для борьбы со «спекулятивным капиталом» Федер образовал в 1917 году Немецкий боевой союз для уничтожения процентного рабства, небольшую группку, которая вскоре распалась.

Речь Федера на собрании Немецкой рабочей партии (он громил «спекулятивный капитал» стран-победительниц) очень понравилась Гитлеру. Дело тем и кончилось бы, если бы на смену Федеру не вышел другой оратор и не стал спорить с ним. Этот оратор утверждал, что первостепенной задачей всех баварцев является не борьба с иностранным капиталом, а отделение Баварии от остальной Германии, Этого Гитлер не мог перенести, он вскочил с места и, дико жестикулируя, начал, как сейчас сказали бы, «толкать речь», Темперамент Гитлера пришелся по вкусу одному из председателей партии Антону Дрекслеру, который дал будущему фюреру, когда тот собрался уходить, свою брошюру «Мое политическое пробуждение». Через несколько дней Гитлер получил по почте открытку, в которой Дрекслер сообщал ему, что он зачислен в Немецкую рабочую партию. По совету Рема Гитлер решил принять предложение Дрекслера.

Немецкая рабочая партия образовалась из так называемого «Политического рабочего кружка», организованного второсортным журналистом Карлом Харрером, и «Комитета независимых рабочих» — одного из детищ уже упомянутого Дрекслера. Из этих карликовых группок выросла не менее жалкая партия, насчитывавшая человек сто. Гитлер получил билет за номером семь.

Два простых аргумента заставили его связать свою судьбу со столь несолидным предприятием. Первый заключался в том, что в брошюрах Дрекслера и Федера была та социальная демагогия, которая могла объединить вокруг партии широкий слой деклассированных мелких буржуа, тысячи людей, выбитых из привычной колеи войной и послевоенной разрухой. Второй аргумент был еще проще: ни в одной другой более сильной партии Гитлер не мог бы выдвинуться. Приходилось считаться и с этим.

Итак, Адольф Гитлер дал себя завербовать. Очень скоро он покончил с Харрером, первым председателем партии. Следы Харрера теряются во мраке.

С помощью ряда интриг Гитлер расправился также и со вторым председателем — Дрекслером — и тот канул в небытие после 1927 года.[16]

Вступив в партию Харрера — Дрекслера — Федера, Гитлер, так сказать, «сожрал» ее изнутри, оставив одну оболочку. Много позднее, в неизмеримо больших масштабах, то же произошло и с веймарским государственным аппаратом.

Решающим для карьеры Гитлера уже на первом этапе было то, что он установил самые тесные связи с баварскими капиталистами. Правда, в тот период его поддерживали только второстепенные представители власть имущих в Германии. До первых «трехсот семейств» ему было не дотянуться. Но тот факт, что будущий фюрер с самого начала предпринял шаги, чтобы наладить связи с промышленниками, имеет принципиальное значение. Не надо забывать, что нацистская партия выступала под флагом борьбы с «плутократами», широко пользовалась социальной демагогией. И в то же время фюрер этой партии заискивал перед «плутократами», делал на них ставку.

Первой из мюнхенской знати признала Гитлера семья Бехштейн — крупнейшего фабриканта роялей, имевшая обширные связи не только в Германии, но и в других странах. (Элен Бехштейн, жена баснословно богатого дельца, на старости лет стала обхаживать в своем салоне представителей богемы, а также откровенных шарлатанов и «непризнанных гениев»). Вскоре Гитлер стал постоянным фаворитом семьи Бехштейн.

Финансовую поддержку Гитлеру оказывала также семья Зейдлиц, точнее говоря, Гертруда Зейдлиц, совладелица немецких и финских бумажных фабрик. Наконец, Гитлера систематически подкармливали крупные баварские издатели Ханфштенгли, связанные через жену Ханфштенгля — американку, с американскими бизнесменами. В возвышении Гитлера Ханфштенгли сыграли немалую роль; особенно помогал фюреру их сын Эрнст, по прозвищу «Путци», который даже был одно время начальником отдела печати в нацистской партии. В двадцатых годах Гитлера поддерживали также и другие, не менее влиятельные, чем Ханфштенгли, издатели — Брукманы.