Андрей Сахаров - Собрание сочинений. Тревога и надежда (статьи, письма, выступления, интервью). Том 1. 1958—1986 Страница 9

Считается, что такое внезапное изменение наследственности привело в середине XIX века к возникновению на земле дифтерита. На протяжении каждого поколения весь земной шар несколько раз охватывают эпидемии новых разновидностей гриппа. Вероятность подобных приносящих миллионы жертв случайностей возрастает при каждом повышении радиоактивного облучения на поверхности Земли.

Особо необходимо отметить непороговый характер рассматриваемых биологических эффектов. Даже самые малые дозы радиации обязательно будут вызывать биологические эффекты. Получается это потому, что каждая заряженная частица распада действует независимо от других (с определенной вероятностью поражает органы человека). В результате этого, если уменьшить дозу облучения в некоторое любое число раз и в то же число раз увеличить число облучаемых людей, то общее число жертв останется неизменным.

Так как эффект облучения действует на миллиарды людей, то итоговые цифры жертв ядерных испытаний оказываются огромными — до 1 миллиона жертв от уже проведенных испытаний, учитывая рост населения земного шара.

В настоящее время в численных оценках непороговых биологических эффектов ядерных взрывов имеется большая неопределенность. Я не считаю исключенным, что число жертв несколько меньше приведенной цифры, например, вдвое. С другой стороны, нельзя исключить и обратного. Для ориентации в масштабе явления и для морально-политической дискуссии эти грубые оценки тем не менее достаточны. Из общего числа жертв одна треть обусловлена радиостронцием и радиоцезием и приходится на ближайшее столетие. Две трети жертв обусловлены радиоуглеродом и приходятся на 8—10 тысяч лет. Наличие большого числа жертв от радиоуглерода важно потому, что лишает какой-либо почвы пропагандистские высказывания об особом «гуманном» характере «чистой» водородной бомбы. Такая бомба дает не меньше радиоуглерода, чем самая «грязная».

Отдаленный во времени характер последствий радиоуглерода не смягчает моральной ответственности за будущие жертвы. Лишь при крайнем недостатке воображения можно игнорировать те страдания, которые происходят не «на глазах». Совесть современного ученого не может делать отличия между страданиями его современников и страданиями отдаленных потомков. Поэтому мы должны сказать, что «чистая» бомба не только является столь же преступным оружием массового уничтожения, как «грязная», но и по своим отдаленным радиоактивным последствиям существенно не отличается от «грязной».

Какие же соображения могут оправдать разработку «чистой» бомбы? В принципе возможны соображения двоякого рода. Во-первых, невольно возникает мысль, что для сторонников разработки «чистой» бомбы в США это является средством усыпить общественное мнение и продолжать испытания, усиливая международную напряженность. Во-вторых, применение «грязных» водородных бомб в войне в особенно больших количествах (более десяти тысяч бомб мощностью 5 ме­гатонн) может оказаться опасным для той стороны, которая их применяет (и для человеческого рода в целом). Применение «чистых» бомб позволит перейти этот «предел». Однако каждому ясно, что все военные задачи могут быть решены значительно меньшим числом бомб, причем то будет оружие массового уничтожения, применение которого есть военное преступление неслыханного масштаба. Планирование же применения десятков тысяч водородных бомб — это уже ничем неприкрытый геноцид.

По всем этим причинам продолжение испытаний ради разработки «чистой» бом­бы никак не может быть оправдано. Типичная аргументация сторонников продолжения испытаний содержится в недавно появившейся книге Теллера и Леттера «Наше ядерное будущее». Авторы пользуются неполными и заниженными оценками числа жертв. При этом они чаще всего не называют абсолютного числа жертв, а оперируют сравнениями с другими независимыми причинами увеличения смертности. При таком методе сравнения пачка папирос в день оказывается много опасней последствий ядерных испытаний.

Очевидно, что здесь сплошные логические, моральные и политические передержки.

В действительности мы должны причины увеличения смертности рассматривать независимо друг от друга, так же как судья рассматривает обвинения в убийстве независимо от тысяч других смертей и катастроф большого города и при отсутствии смягчающих обстоятельств выносит приговор, какой бы малый процент не составляла данная трагедия ко всей массе трагедий. Число жертв каждого испытания логично было бы сравнивать лишь с «пользой» того же самого испытания, если бы такая была. Но ведь ее нет!

Следует подчеркнуть, что приведенное общее число жертв относится лишь к уже приведенным испытаниям. Продолжение испытаний и увеличение числа участников этой «пляски смерти» приведет к большому увеличению числа жертв.

Теллер и Леттер в своей книге призывают к жертвам «идеи прогресса» (очевидно, во имя развития лучших орудий массового уничтожения людей). Они пишут:

«Если бы мы были столь же обеспокоены нашим незнанием относительно нашего химического оружия, как мы беспокоимся о возможном действии излучения, мы были бы обречены на консерватизм, который остановил бы новшества и задушил всякий прогресс» <…> И дальше:

«Говорят, что нельзя подвергать опасности никакую человеческую жизнь. Но не было бы более реалистичным и более соответствующим идеалом человечности стремиться к лучшей жизни для всего человечества».

Последняя мысль была бы правильной, если бы авторы вкладывали в нее идеи мирного сосуществования, невмешательства, разоружения и в первую очередь прекращения ядерных испытаний, а не авантюристические идеи вооруженного равновесия (т.е. гонки вооружений), от которых один шаг до идеи превентивной войны.

В целях обеспечения безопасности перед лицом ядерного вооружения США и Англии советское государство было вынуждено разрабатывать и испытывать ядерное оружие. Однако целью политики СССР и других стран социалистического лагеря является не гонка вооружений, а мирное сосуществование, разоружение и запрещение ядерного оружия — оружия массового уничтожения. Важный шаг в этом направлении сделан 31 марта 1958 года. Позиция советских ученых ясна. Это безоговорочная поддержка исторических, гуманных решений Верховного Совета СССР. Мы твердо верим, что та же позиция подавляющего большинства ученых зарубежных стран.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРОГРЕССЕ,

МИРНОМ СОСУЩЕСТВОВАНИИ

И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СВОБОДЕ[25]

НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

В 1967 году я написал для одного распространявшегося в служебном порядке сборника футурологическую статью о будущей роли науки в жизни общества и о будущем самой науки. В том же году мы вдвоем с журналистом Э. Генри написали для «Литературной газеты» статью о роли интеллигенции и опасности термоядерной войны. ЦК КПСС не дал разрешения на публикацию этой статьи, однако неведомым мне способом она попала в «Политический дневник» — таинственное издание, как предполагают, нечто вроде «самиздата» для высших чиновников. Обе эти оставшиеся малоизвестными статьи легли через год в основу работы, которой суждено было сыграть центральную роль в моей общественной деятельности.

В начале 1968 года я начал работу над книгой, которую назвал «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В ней я хотел отразить свои мысли о самых важных вопросах, стоящих перед человечеством, — о войне и мире, о диктатуре, о запретной теме сталинского террора и свободе мысли, о демографических проблемах и загрязнении среды обитания, о той роли, которую может сыграть наука и научно-технический прогресс. На общем настроении работы сказалось время ее написания — разгар «пражской весны». Основные мысли, которые я пытался развить в «Размышлениях», не являются очень новыми и оригинальными. В основном это компиляция либеральных, гуманистических и «наукократических» идей, базирующаяся на доступных мне сведениях и личном опыте. Я оцениваю сейчас это произведение как эклектическое и местами претенциозное, несовершенное («сырое») по форме. Тем не менее основные мысли его мне дороги. В работе четко сформулирован представляющийся мне очень важным тезис о сближении социалистической и капиталистической систем, сопровождающемся демократизацией, демилитаризацией, социальным и научно-техническим прогрессом как единственной альтернативе гибели человечества. Начиная с мая-июня 1968 года «Размышления» широко распространялись в СССР. Это моя первая работа, ставшая достоянием «самиздата». К июлю и августу относятся первые зарубежные сообщения о моем выступлении; в дальнейшем «Размышления» многократно публиковались за рубежом большими тиражами, вызвали огромный поток откликов в прессе множества стран. Наряду с содержанием работы в этом несомненно сыграло важную роль то, что это было одно из первых прорвавшихся на Запад произведений общественно-политического характера, к тому же автором был отмеченный высшими знаками отличия представитель «таинственной» и «грозной» специальности физика-атомщика (эта сенсационность, к сожалению, и сейчас еще окружает меня, особенно на страницах массовой западной печати).