Борис Немцов - Олимпийские игры Путина Страница 9

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И потом прописали НЕМЦОВа в Кремле сразу.

Б. НЕМЦОВ: Я был в шоке. Я говорю: «Он же не понял ничего». — Он говорит: «Все он понял». Я говорю: «Как он понял?» — «Ну вот смотри, он старый аппаратчик, он первое, что делает, звонит в приемную, где у меня секретарь, и задает вопрос: кто внутри? Ему естественно говорят: внутри НЕМЦОВ. А дальше он все понимает». Я все равно не поверил, вышел, с утра прихожу на работу, у меня лежит распоряжение Лужкова, что я зарегистрирован по адресу Садово-Кудринская улица, дом 19. Нормально?

Б. НЕМЦОВ: Таки сейчас все работает, поверьте мне.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как меняется (если меняется) принцип, механизм принятия решений, когда вы губернатор и когда вы в правительстве? Разный уровень давления, разная степень ответственности. И кстати, вопрос о самостоятельности.

Б. НЕМЦОВ: Очень высокий у меня был уровень самостоятельности. Это совсем не нынешний губернатор. У меня, во-первых, в губернии половина налогов оставалась на территории губернии. Сейчас 35 % всего. Кроме того, у меня не было надсмотрщиков, не было стукачей, которые писали, как сейчас.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы уверены, что не было?

Б. НЕМЦОВ: Они были, но на их доносы никто внимания не обращал. Так бы я сказал. Кроме того, я ничего такого преступного не делал, я работал и работал. Очень высокий уровень доверия был, естественно. Ко мне. И это позволяло очень многое сделать. Это первое. Но, конечно, я не мог там совершать какие-то незаконные поступки, хотя должен вам сказать, один был эпизод.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы с таким сожалением об этом говорите.

Б. НЕМЦОВ: Ну, я вам один эпизод расскажу. Не знаю, будет он вам интересен или нет. Но это наша судьба. Мне не платили налоги малые предприниматели. Когда я стал выяснять почему, я спросил у ФСБ, у полиции, милиции, они мне говорят: а они бандитам платят.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Правильно, двойное налогообложение не должно существовать.

Б. НЕМЦОВ: Не допускается в России двойное налогообложение. Совершенно верно. Платят бандитам. Я говорю: а принесите мне прайс-листы бандитские, сколько они платят бандитам. И мне начальник УБЭПа (это подразделение по борьбе с экономическими преступлениями) приносит такую карту города и на ней прямо прайс-листы, понятно, что около вокзала. В центре города выше расценки. Они все по рынку действовали. На окраине, естественно, в спальных районах дешевле. Где молоком торгуют — одно, где водкой — другое. Короче говоря, всю раскладку. Я взял эту карту и утвердил постановлением губернатора, что установить следующие платежи в бюджет. Просто не меняя ни одной бандитской цифры, я установил следующие платежи.

Б. НЕМЦОВ: Просто вообще ничего, теперь деньги будете платить в бюджет, а мы будем учителям, врачам, детям. Все, до свидания. И подписал это решение. Вдруг резко выросли налоги. Все стали платить, потому что ничего особенно не изменилось. Ну, как платили, так и платили. Только приходит налоговый инспектор вместо какого-то бандюгана. Первое, что случилось, — это возмутились бандиты.

И. ВОРОБЬЕВА: Еще бы.

Б. НЕМЦОВ: Им говорят: мы губернатору все заплатили, иди с ним разбирайся. А когда бандиты решили установить двойное налогообложение, им сказали: «Нету нас, мы закроемся, и вообще ничего никто получать не будет». Таким образом, двух зайцев убили. С одной стороны, бюджет пополнили, с другой стороны, деньги к бандитам меньше потекли, что хорошо. Дальше случилась гениальная история. Это было незаконное решение, сразу говорю. Потому что это на самом деле был вмененный налог. Вот на самом деле так возник в России вмененный налог, это я вам точно говорю. Дальше бандиты пошли в прокуратуру — яне шучу. И договорились с прокурором Александром Ивановичем Федотовым о том, чтобы подать на меня в суд.

И. ВОРОБЬЕВА: Бандиты и прокурор подают в суд на губернатора.

Б. НЕМЦОВ: Они подали на меня в суд и, вы ахнете (это к вопросу о Басманном правосудии), они выиграли у меня суд. Я бился, объяснял, что это народное благо, что это пособия, дороги. Ничего. Это незаконно, отменяйте. Ну, что делать. Есть решение суда, я его даже опротестовывать не стал. Я понимал, что это действительно незаконно. Хотя и очень правильно. Я отменил это решение и побежал в Думу. В Государственную. Подготовив закон знаменитый об упрощенном налогообложении малого бизнеса. Этот закон родился ровно тогда. Так вы ахнете: 4 года мы его пробивали в Думе. Мы не могли его пробить. Вот этот закон, по которому сейчас весь малый бизнес живет в России, мы не могли пробить 4 года. Почему он работает до сих пор? Потому что он основан на тех понятиях, которые выстраданы веками.

И. ВОРОБЬЕВА: То есть получается, когда суд вы проиграли, бандиты так и продолжали собирать.

Б. НЕМЦОВ: Да, у нас с ними другая была договоренность. Если уж вам это интересно. Они все-таки выходцы из Нижнего Новгорода (а пришлых у нас не было, мы не пускали, со своими бы еще разобраться). Приезжали с Кавказа бандиты, хотели там переделить бандитский рынок, но, слава богу, этого не случилось. Там, кстати, тоже была спецоперация спецслужб и бандитов. Чтобы не допустить пришлых.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот 90-е.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так мы узнаем о губернаторских решениях и о том, как человек может стать популярным губернатором.

Б. НЕМЦОВ: Нет, я стал реально популярным губернатором, знаете когда? Во-первых, когда мы принимали дороги, построенные на конкурсной основе, на капоте стоял стакан с водкой. Я был за рулем. Если стакан не разливался, то, естественно, дорога принималась. Во-вторых, на этом участке гаишники не могли неделю никого просто так останавливать. На этом конкретном участке. Вот тогда я стал очень знаменит. А эта история скорее скандальная.

И. ВОРОБЬЕВА: Там вы принимали самостоятельное решение, даже пусть и незаконное. Когда вы приехали в Москву, стали работать в Кремле, таких решений вы уже не смогли принимать.

Б. НЕМЦОВ: Нет.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы другим руководствовались, получается.

Б. НЕМЦОВ: Там все другое. В Москве выяснилось, что есть куча разных интересов, есть огромное количество согласований. Я помню только одно решение, которое ни с кем не согласовывал. Просто пошел к Ельцину с ним. Это решение об отстранении Березовского с должности замсекретаря Совета безопасности. Никто, включая Черномырдина, не стал ставить визу на этом указе, и мы тогда с Чубайсом пошли к Ельцину, и с одной визой, вернее, была моя виза. Чубайс не ставил, он сказал, что он согласен. Была одна моя виза. Когда Ельцин перевернул листок (это стандартное поведение президента — а кто завизировал?) он увидел — одна подпись, совсем не годится. Я говорю: «Ну вот никто не хочет визировать, но все равно придется решать как-то». Ельцин, кстати, очень быстро уволил Березовского, причем это было интересно. Мы подготовили указ на красном бланке, Ельцин.

И. ВОРОБЬЕВА: Почему красный бланк?

Б. НЕМЦОВ: Это президентский бланк. То есть это пронумерованные листы с гербом, листы особой отчетности, гербовая бумага и так далее. И вдруг Ельцин берет ручку и слово «указ» зачеркивает. То есть портит листок. Я говорю: а зачем вы зачеркнули «указ»? Он говорит: кто такой Березовский? Распоряжения хватит.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Боже.

Б. НЕМЦОВ: Круто.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот это, понимаю, история.

И. ВОРОБЬЕВА: У нас еще очень много тем.

Б. НЕМЦОВ: На самом деле в Москве было намного сложнее. Самые простые решения, допустим, — известная история, моя пересадка чиновников на отечественные автомобили. Я сейчас очень коротко скажу. Мне казалось, она настолько очевидная, понятная. Они тратят не свои деньги, а деньги налогоплательщиков. Автомобильный сектор надо поддерживать. Всю прелесть российских дорог своими задницами они должны ощущать. Все было ясно. Дикое сопротивление. Сколько совещаний в Кремле, как бы этот указ похоронить, не выполнить.

И. ВОРОБЬЕВА: Еще бы. В общем, неудивительно. Читаю вашу биографию. Конец 80-х — экологическое движение борьбы против строительства Горьковской станции теплоснабжения. Как из протестного эколога вы стали губернатором Нижегородской области, родившись в Сочи.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что за череда решений привела вас.

Б. НЕМЦОВ: Во-первых, я не собирался никакой общественной деятельностью заниматься. Я писал докторскую диссертацию, я довольно успешно это делал, защитил кандидатскую в 24 года. В общем, я думал как раз о нормальной карьере ученого, тем более что у меня неплохо получалось. Но у меня мама, которой вчера исполнилось 85 лет.

И. ВОРОБЬЕВА: Поздравляем.

Б. НЕМЦОВ: Она в отличной форме, и у нее даже седых волос меньше, чем у меня, и склероза нет никакого. Переживает она, конечно, за то, что со мной происходит. Но тем не менее в хорошей форме. Дай бог ей здоровья. Мама у меня — заслуженный врач, врач-педиатр. Врач-лаборант, она выдающийся человек, я ею очень горжусь. И она, будучи врачом. огромное количество детей поступало с лейкозами, с такими новообразованиями, грудные дети. И мать безумно боялась из-за этой атомной станции, которая есть не что иное, как экспериментальная ядерная котельная (в черте города хотели построить атомную котельную с лозунгом «Мирный атом в каждый дом»). Можете себе представить: под гигантским давлением горячая вода, там давление 15 атмосфер, 20, вода должна была поступать в эту гнилую коммунальную систему. И так трубы рвутся, все не работает. И все должно отапливаться.