Владимир Романовский - Скандальный путеводитель по экономике Страница 9

Сегодня деятельность подавляющего большинства "ученых" очень напоминает деятельность охваченных бюрократией других областей, в частности, живописи в ее сегодняшнем воплощении – абстракции. Огромный перечень странных и часто бессмысленных, грекообразных, латинообразных, и просто глупых, терминов, запомнить которые можно только с помощью многолетнего повторения (собственно, это не термины вовсе, но жаргон данной тусовки, как справедливо отмечает один из главных ее представителей Ричард Докинс), корявая, часто беспомощная фразеология, говорящая о том, что авторы не удосужились объяснить суть описываемого даже самим себе и наводящая на подозрения по поводу интеллектуальной адекватности этих же авторов, исследования, результатам которых не может быть никакого практического применения – все это создает иллюзию сложности и глубины, в то время как рецензенты, безнадежно путаясь все в том же тусовочном жаргоне, стараются в своих рецензиях выдержать ту же густоту лингвистического тумана, которая наличествует в рецензируемых ими работах.

С религией получилось сложнее. Дело в том, что церковь пытаются бюрократизировать со времен ее основания, и все безрезультатно. То есть, наличествует бюрократический слой, но и только. Помимо собственно Провидения это, возможно, связано еще и с духовными и интеллектуальными особенностями людей, решивших посвятить жизнь Создателю и ближнему своему целиком. Идя по линии наименьшего сопротивления, Призрачное Производство наткнулось на церковь и не смогло ее сдвинуть с места. Крепкий орешек. И решено было отказаться от идеи подчинения христианства целям Призрачного Производства и вместо этого сделать официальной религией атеизм. Что из этого вышло, рассказано в следующей главе.

3. ДОМИНИРУЮЩАЯ РЕЛИГИЯ В ЭПОХУ ПРИЗРАЧНОГО ПРОИЗВОДСТВА

Неверующих людей на свете нет. Каждый верит во что-нибудь. На вере основан кругозор индивидуума, и все составные этого кругозора.

Призрачное Производство – явление целиком материалистическое. В нем нет место духовности, порыву, страсти, таланту, щедрости. Неэффективность Призрачного Производства обусловлена алгебраическим расчетом всего и вся. Понятно, что такая форма социальных отношений не может включать в себя никакие представления о Боге. Тем не менее, потребность веры это не отменяет.

Дарвин устарел давно и прочно, и его рассуждения могут вызвать у людей думающих и знакомых с предметом (т.е. с его трактатом под названием "Происхождение Видов") только недоуменную улыбку. Но дарвинизм жив, и сегодня представляет собой официальную религию общества. При этом любые попытки церкви восстать против такого положения вещей мгновенно пресекаются, и делается это легко, поскольку все основные средства массовой информации – в руках дарвинистов, а в распоряжении церкви – какие-то жалкие, полудилетантские журналы, печатающие полудилетантские, бессмысленные статьи.

Недавно я обнаружил, что у дарвинистов есть, оказывается, своя Библия, которую знают только избранные, несмотря на то, что наличие этой книги не держится в секрете, и находится она в свободной продаже. Написал эту книгу ведущий дарвинист Ричард Докинс. Книга эта более или менее следует библейскому канону, т.е. включает в себя Ветхий Завет (гены), Новый Завет (мемы), цитирует пророков и рассказывает притчи. Книгу эту я прочел, и свои соображения по этому поводу изложил в коротком эссе. Эссе это – своего рода путеводитель по современному дарвинизму, не классическому, но призрачно-производственному.

Основные мысли книги такие -

1. Ветхий Завет Современного Дарвинизма.

После Большого Взрыва (наиболее распространенная версия дарвинисткой мифологии, описывающая начало Вселенной) началась борьба между Стабильностью и Нестабильностью. Потом образовалась Солнечная Система и в ней – планета Земля. В атомном бульоне, состоящем из воды, углекислого газа, метана и аммонии, стали случайно образовываться более сложные формы. Поскольку счет шел на миллионы лет, случайность стала обыденностью. Формы распадались или не распадались в зависимости от степени пользы, которую они приносили Стабильности.

Репликатор – молекула, случайно научившаяся копировать себя, оказалось наиболее полезной и начала жить дольше, чем все остальные. В результате ошибок копирования, Репликаторы приобретали новые составные, которые либо способствовали Стабильности, либо нет. Те, что способствовали – закреплялись и продолжали жить и копировать себя. Затем некоторые Репликаторы стали жить дольше других Репликаторов, поскольку в связи с ошибкой в копировании обзавелись протеиновыми доспехами. Со временем, в виду дальнейших ошибок в копировании, доспехи усложнились, поскольку более сложные доспехи были более прочными, и Репликаторы, ими обладающие, стали жить дольше обычных Репликаторов, поскольку были Стабильнее. Доспехи эти – это все, что нас окружает и мы сами. (Слабость данного аргумента даже в системе рассуждений Докинса такая – почему доспехи усложнялись, а гены нет?).

Отступление. Не в данной книге, но в другом своем труде ("Слепой Часовщик"), Докинс описывает появление у одного из доспехов такой важной детали, как глаз. Вот произошла за миллионы лет одна ошибка в копировании, и вместо того, чтобы выдать в нужном месте на доспехе кусок обычной кожи, появилась вдруг мембрана, связанная нервными нитями с мозгом доспеха. Доспех стал лучше ориентироваться в пространстве, чем остальные такие же доспехи, внутри которых живет Репликатор. Это больше устраивало Стабильность, чем доспех без мембраны. Посему данный Репликатор в данном доспехе стал лучше выживать. И накопировал с себя многих. Затем вдруг произошла еще одна ошибка, и появилась поверх первой мембраны вторая у какого-то доспеха. И он стал выживать и служить Стабильности лучше, чем репликаторы, чьи доспехи имели только одну мембрану. И таким же способом количество мембран дошло до девяноста. Затем произошла еще ошибка в копировании, и появился доспех с одним глазом и одной мембраной по соседству. И в результате девяноста ошибок эта вторая мембрана тоже превратилась в глаз за миллионы лет. С тех пор у многих видов доспехов два глаза.

2. Новый Завет Современного Дарвинизма.

Мемы – это эквивалент генов (репликаторов), но не физический. Докинс боится слова духовный и тщательно его обходит. Мем, в понятии Докинса – тот же Репликатор, но не молекул и не клеток, а устной и визуальной традиции. Строчка стихов, мелодия, баллада – все, что живет дольше, чем отдельно взятый доспех репликатора. Мемы составляют конкуренцию генам, и благодаря им мы можем стать не просто машинами перевозки ген и их доспехами, а добиться гораздо большего. И, говорит Докинс, используя презерватив, мы впервые в истории Вселенной идем против ген-репликаторов, но не против Стабильности. Мы иногда таким образом против гнета ген восстаем.

С тех пор, как я познакомился с этой Библией дарвинистов, прошло около двух лет – достаточно, чтобы переварить впечатления. Знакомство это видится мне, как трехактная пьеса с прологом и эпилогом. Предоставляю пьесу эту вниманию читателя.

ГЕНЫ, МЕМЫ, И ЭВОЛЮЦИОННЫЕ СТРАСТИ

Пролог.

Не знаю, как вы, но я последнее время что-то очень много слышу о книге Ричарда Докинса под названием "Эгоистический Ген". Какое-то время я не принимал разговоры эти всерьез, покуда не наткнулся на пассаж в посмертном собрании эссе, интервью и фрагментов Дугласа Адамса, в коем рассказывалось, в частности, об обращении автора в то, что сам он назвал радикальным атеизмом. Адамс говорит, что книга Докинса послужила катализатором процесса. "Я наткнулся на эволюционную биологию, в частности в виде книг Ричарда Докинса "Эгоистический Ген" и "Слепой Часовщик", и вдруг (во время, кажется, второго прочтения "Гена"), все встало на свои места. Концепция представилась мне ошеломляюще простой, но, естественно, вела она во всю бесконечную и загадочную сложность жизни. По сравнению с тем трепетом, в который она меня повергла, трепет, о котором говорят в связи с религиозным опытом, кажется глупым, если честно. Если выбирать между трепетом понимания и трепетом невежества, выберу первое, во всех случаях. (Douglas Adams, The Salmon of Doubt, p. 99)".

Я достаточно уважаю талант Адамса, чтобы дать ему возможность объясниться. Человек он был ужасно остроумный, и, помимо этого, являлся самым элегантным стилистом двух десятилетий. Миллионы грустили, когда он безвременно скончался три года назад. Его "Путешествие по Галактике Автостопом" – блистательная литературная комедия, в которой автор прелестно издевается над сегодняшними мидл-классовыми представлениями о структуре мира. Два его романа про Дерка Джентли – литература, ставящая автора в один ряд с Дикенсом, Марком Твеном, и Чеховым. Но я всегда занудно методичен, когда дело касается нахождения первопричины высокопарных утверждений.