Олег Сувениров - 1937. Трагедия Красной Армии Страница 10

Читаешь тайное, ставшее явным, и невольно вспоминаешь, как в далекие студенческие времена известный наш востоковед В.В. Струве цитировал в лекции молитву древнеегипетских рабов: «Молотите, быки, молотите, на хозяина своего…» И члены Политбюро (и кандидаты в члены) усердно «молотили». Ведь все они до единого прекрасно помнили, какая поистине ужасная судьба постигла тех членов и кандидатов высшей партийной коллегии, которые оказались «недостаточно верными». Ведь на их глазах, иногда с их согласия и благословения, в разные годы были физически уничтожены 12 бывших членов Политбюро ЦК ВКП(б) (Л.Д. Троцкий превращен в политический живой труп, таинственно погибли С.М. Киров и Г.К. Орджоникидзе, М.П. Томский доведен до самоубийства, а Н.И. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, С.В. Косиор, Н.Н. Крестинский, Я.Э. Рудзутак, А.И. Рыков и В.Я. Чубарь в 1936–1939 гг. расстреляны). Были в 1937–1940 гг. расстреляны и 7 других видных деятелей партии, в разное время избиравшихся кандидатами в члены Политбюро ЦК: К.Я. Бауман, Н.И. Ежов, П.П. Постышев, Г.Я. Сокольников, С.И. Сырцов, Н.А. Угланов и Р.И. Эйхе. Легко можно представить себе, какая именно атмосфера царила среди остававшихся (оставленных!) в живых членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК ВКП(б) и как она, как волна ядовитого тумана наплывала, распространялась вниз, на места.

Необходимо, наконец, отметить и еще одно обстоятельство – жесткую требовательность «хозяина» к «работникам». Сталин никому, кроме себя, не прощал промахов и ошибок. Современному читателю даже трудно представить, на каком тонком волоске висела судьба ближайших соратников «вождя». Сохранилось интересное свидетельство французского журналиста, участвовавшего в поездке генерала Шарля де Голля в Советский Союз в декабре 1944 г. После официальных переговоров состоялся банкет. Сталин был в приподнятом настроении, много шутил и неоднократно произносил «оригинальные» тосты. Так, он предложил выпить за здоровье наркома путей сообщения Лазаря Кагановича. Все дружно захлопали в ладоши. Сталин продолжал: «Каганович – храбрый человек, он знает, что если поезда не будут приходить вовремя, его расстреляют!» Все смеялись»23. Все подумали, что «король забавляется». Но давно известно, что в каждой шутке есть доля истины.

Безропотно признав Сталина своим всемогущим «хозяином», члены Политбюро внесли немалый вклад в дело его всемерного восхваления, возвеличения. Неприкрыто соперничая друг с другом, они старались наперегонки убедить всех до единого коммунистов в небывалой еще в истории гениальности «вождя и учителя всех времен и народов». Первым таким, доходившим до неприличия, шквалом панегирических восхвалений Сталина были статьи членов Политбюро и секретарей ЦК в связи с его 50-летием в декабре 1929 г. А дальше уже пошло-поехало…

Одним из важных направлений в фабрикации мифа «о великом вожде» было всемерное возвеличивание заслуг Сталина в Гражданской войне. Сейчас можно с полной уверенностью утверждать, что это неблаговидное дело творилось с подачи самого Сталина. Каждому понятно, что любой мало-мальски сообразительный политик прежде всего стремится создать себе имидж этакого великого скромника и всякие личные попытки своего обожествления всемерно старается утаить от глаз людских. Но рано или поздно правда все-таки пробивается на свет. Из недавно опубликованного документа явствует, что еще 8 сентября 1927 г. Сталин не постеснялся заявить на объединенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и президиума ЦКК: «Имеется ряд документов, и это известно всей партии, что Сталина перебрасывал ЦК с фронта на фронт в продолжение трех лет на юг и восток, на север и запад, когда на фронтах становилось туго»24. Эта сталинская идея о Сталине как творце побед Красной армии в гражданской войне «на все четыре стороны света» была тут же подхвачена одним из преданнейших его вассалов, им же выдвинутым на пост наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета СССР. В своей опубликованной в «Правде» 21 декабря 1929 г. печально знаменитой льстивой и довольно лживой статье «Сталин и Красная армия» Ворошилов повторил эту сталинскую мысль, но «своими словами»: «В период 1918–1920 гг. Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места».

Об общей направленности этих «исторических изысканий» и об отношении Сталина к исторической истине можно судить и по такой детали – Сталин был ознакомлен с текстом этой статьи о нем еще в рукописи и сделал ряд замечаний. В частности, по утверждению ворошиловского адъютанта Р.П. Хмельницкого, в этой рукописи еще признавалось, что в период гражданской войны «имелись успехи и недочеты, у И.В. Сталина ошибок было меньше, чем у других». Эта фраза, как сообщил Хмельницкий, зачеркнута красным карандашом и рукою Сталина написано: «Клим! Ошибок не было, надо выбросить этот абзац. Ст.»25 Что, конечно, и было сделано.

Очередным этапом непрерывной кампании по возвеличению Сталина явился XVI съезд ВКП(б) летом 1930 г. Все громче и громче звучали здесь льстивые здравицы в честь вождя из уст советских и зарубежных деятелей коммунистического движения. Пожалуй, наиболее отличился или, вернее, задал тон председатель Центральной Контрольной Комиссии и председатель Рабоче-Крестьянской инспекции Г.К. Орджоникидзе. Считающийся по должности «совестью партии», он восклицал: «Партия в лице т. Сталина видит стойкого защитника генеральной линии партии и лучшего ученика Владимира Ильича. (Аплодисменты.) И поэтому наша партия и рабочий класс вполне правильно отождествляют т. Сталина с генеральной линией нашей партии, ведущей СССР от победы к победе. Именно за это партия с таким воодушевлением и восторгом встречает т. Сталина. (Аплодисменты)»26

Но подлинным партийным апофеозом Сталину явился XVII партсъезд. Причем тон в почти языческом восхвалении «гениального вождя» задавали прежде всего опять-таки лица из его ближайшего окружения. Имя Сталина упомянули в своих выступлениях на всесоюзном партийном форуме: Ворошилов – 19 раз, Киров – 22 раза, Постышев – 24, Орджоникидзе – 33, Косиор – 34, Микоян – 41 раз. Своеобразный рекорд побил Л.М. Каганович, исхитрившийся воспеть фамилию своего «хозяина» аж 64 раза. Всего же, по подсчетам В.А. Куманева, на XVII Всесоюзном съезде ВКП(б) имя Сталина прозвучало 1580 раз27. Вот уж поистине, окружение делает короля.

А уж как изощрялись высокопоставленные делегаты съезда в отыскании наиболее ярких и запоминающихся формулировок и эпитетов. Вот признанный оратор партии Киров провозглашает Сталина лучшим продолжателем дела Ленина, лучшим кормчим великой социалистической стройки. Полупрощенный «любимец партии» Бухарин без малейшего стеснения величает вчерашнего своего друга Кобу славным фельдмаршалом пролетарских сил, лучшим из лучших… Неукоснительно следуя примеру «старших братьев», стремятся не отстать от них в провозглашении дифирамбов и представители зарубежных компартий. В своем выступлении от компартии Испании «товарищ Долорес» с присущей ей яркой эмоциональностью назвала Сталина «…любимым и непоколебимым, стальным и гениальным, вашим и нашим вождем, великим вождем пролетариев и трудящихся всех стран и национальностей всего мира»28. А ведь это лишь январь – начало февраля 1934 года. То ли еще будет!

По всей стране развернулось изучение сталинского отчетного доклада о работе ЦК ВКП(б) XVII партсъезду. Вспоминается, как весною 1934 г. усердно зазубривали совсем не рассчитанные на юношеский ум положения этого доклада и мы в девятом, тогда выпускном (десятые классы вводились лишь с осени 1934 г.) классе 1-й Образцовой школы Василеостровского района гор. Ленинграда. Угодничество ответственных редакторов ведущих газет страны Мехлиса и Бухарина приняло столь неприличный характер, что Политбюро ЦК ВКП(б) вынуждено было постановить: «Принять следующее предложение т. Сталина: объявить выговор редакции «Правда» и «Известий» за то, что без ведома и согласия ЦК и т. Сталина объявили десятилетний юбилей книги т. Сталина «Основы ленинизма» и поставили тем самым ЦК и т. Сталина в неловкое положение»29.

Объективности ради я должен сказать и о другом аналогичном документе. 19 декабря 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает следующее решение:

«Заявление т. Сталина.

Уважить просьбу т. Сталина о том, чтобы 21 декабря в день пятидесятипятилетнего юбилея его рождения никаких празднеств или торжеств или выступлений в печати или на собраниях не было допущено»30.

Мне представляется, что подобная просьба Сталина была не только очередным проявлением его доведенного до высшей степени совершенства патентованного фарисейства, но и результатом довольно адекватной оценки конкретной ситуации. Ведь по стране в эти декабрьские дни катили волна за волной очередные порции классовой ненависти «к убийцам Кирова», призывы к физической расправе с «троцкистскими агентами» и т. п. И Сталин, очевидно, просто счел не совсем удобным именно в эти дни напоминать массам об очередном своем юбилее. Тем более что и без такого напоминания кампания по прославлению и возвеличиванию Сталина, раз начавшись в связи с его 50-летием в декабре 1929 г., так уже и не затихала.