Аарон Бирман - Казино изнутри. Игорный бизнес Москвы. От расцвета до заката. 1991-2009 Страница 10

Ближе к сентябрю, когда летние краски уступают место теплым осенним тонам, поменялся и цвет фишечных небоскребов, приобретя характерные для сотен черные оттенки. Соответственно менялась и сумма первоначального обмена: в самом начале она варьировалась в диапазоне 500–1000 долларов, потом, в эпоху всеобщего озеленения, стала колебаться от 5000 до 15 000 долларов, а по осени, когда принято цыплят считать, достигла размаха от 25 000–50 000 долларов. Гостю, случайно забредшему в «Посланник», могла открыться замечательнейшая картина: в пустом казино за тремя столами стоят крупье в сопровождении инспекторов, а между ними носится человек, выстраивая из фишек удивительные высотные фигуры черного и зеленого цветов… И так продолжалось всю осень. А потом начался спад. Это почувствовалось после того, как начались пропуски с посещением. Но расставания долгими не были — максимум один-два дня. Постоянные гости тоже стали волноваться, когда членостроитель не носился между блек-джеками, его отсутствие ощущалось… И даже старались проявить о нем некую заботу, предлагая поиграть в другую и более интересную игру, под названием «открытый» покер. Но наш Вова помешался на блек-джеке: если пушкинскому Герману виделась подмигивающая ему Пиковая дама, то Вове улыбалось «очко».

В один из дней он даже попросил у Эрика в долг, и тот почти уже согласился, зная, где его в случае чего искать, но взял паузу «на подумать» и получил хороший совет от одного из сотрудников, рассказавшего тому в беседе с глазу на глаз, что у Вовы наметился некий дефицит в денежных средствах…

По словам Перца, произошел «закат солнца вручную» — Вова проигрался полностью и пропал. А через некоторое время в «Дорожном патруле» вышел репортаж о человеке, осуществлявшим аферы с кредитными автомобилями, и всем пострадавшим от его действий предлагали связаться по указанным ниже телефонам. На экране же во всей красе сиял наш строитель пизанских башен…

Игроки

Игорек, по прозвищу Боксер, был одним из представителей группировки, осуществлявшей контроль над «Государем». На вид ему было не больше 25–27 лет. Спортивного телосложения, со всеми соответствующими атрибутами того времени (массивной золотой цепью и огромным браслетом и «гайкой» на пальце), он был идеальной моделью для написания картины о братках. Приходил 1–2 раза в неделю и играл исключительно в покер — игру, по существующим тогда правилам, не требующую никакого интеллектуального вмешательства. Много не проигрывал и воспринимал поход в казино как необходимый элемент образа жизни. Наверное, он занимал не самую последнюю ступень в иерархии той организации, к которой принадлежал, и поэтому очень любил популярную в то время песню группы Ace Of Base. Не обладая знаниями иностранного языка, он адаптировал припев на свой манер и вместо слов All what she wants, напевал «О, мальчик-босс». Как говорится, текст по Фрейду… Проблем для персонала он не представлял, всегда с удовольствием общался с друзьями и имел «группу поддержки» в лице Перца и Сороки.

Илья, ровесник Сникерса, являлся его антиподом. Примерно того же возраста, что и Сникерс, Ильич (один из вариантов обращения к нему) тоже работал в казино. Лишившись передних зубов за чрезмерную болтливость, он носил гордое прозвище Стоматолог. Заигрывая с женской частью персонала, он любил задавать вопрос:

— А ты знаешь сумму чисел на рулетке? (Имеется в виду сумма чисел от 0 до 36.) — И загадочно улыбался… В случае отрицательного ответа предлагал заняться математикой и сосчитать самому. Кстати, а вы знаете ответ на этот вопрос?

Как это обычно бывает, жизнь преподносит сюрпризы, и Аркадий восемь лет спустя работал вместе с Ильичом в одном из элитных московских казино «Посланник». Даже занимая пост менеджера смены, Ильич не нашел времени, а точнее, денег для того, чтобы устранить этот обидный физиономический недостаток. Какие зубы, если можно купить что-нибудь для машины или пойти поиграть?! Лишь под напором друзей и опасаясь лишиться хорошей позиции, Стоматолог решился на поступок и в 2003 году стал удивлять весь мир и знакомых новой голливудской улыбкой. Но пока шел 1993 год, и он на это просто не обращал внимания. Ильич чтил кодекс чести работников казино, не позволяя себя оскорблений и матерных слов в адрес сотрудников заведения. Он всегда считался интеллектуалом. Когда его карьера пошла вверх, он «изменил» изначально обожаемой рулетке и переключился на игры, требующие определенных знаний и навыков. Получилось даже так, что некоторые московские казино не желали видеть его среди числа своих гостей и торжественно вручали Ильичу черную карту — запрет на посещение, тем самым отдавая должное его способностям.

Барон

Александра Сергеевича можно смело назвать одним из первых учителей. Но так сложно, по имени-отчеству, к нему никто не обращался. Все его звали Бароном. Прозвище было производной от его фамилии и осуществлялось заменой одной гласной на другую, ничего общего с благородными дворянскими титулами она не имела, а свидетельствовала о твердолобости ее обладателя. Реденькие светлые волосики, зачёсанные на пробор, заостренное личико, очочки, которые он надевал, чтобы «лучше видеть», «клубный» малиновый пиджак — все свидетельствовало о нем как об отрицательном персонаже из детских сказок. И то, что он поначалу кошмарил дилеров, не стесняясь в выражениях, лишь подтверждало первое о нем впечатление… Но затем к нему отношение изменилось, и все смотрели на Барона как на обязательного сказочного персонажа. Ну а как могло быть иначе?! Одни его глаза чего стоили! Когда они начинали вращаться и закатываться, в них отражался счетчик денег. Персонал не сразу «выкупил» эту его особенность. Дело в том, что глаза приходили в движение тогда, когда Барону приходила сильная комбинация (он играл только в покер). Тогда, оценивая предстоящую выплату в долларах, его зрачки и начинали безумное вращение, а когда ожидаемый результат был уже скалькулирован, закатывались в блаженном расслаблении. Но при этом все его тело напрягалось, и особенно руки, которые старались незаметно увеличить первоначальную ставку ante, путем набрасывания на нее нескольких фишек[7]. Как правило, Барон ставил в ante от 10 до 25 долларов пятидолларовыми фишками. Представляете себе удивление дилера, когда на его глазах эта ставка трансформировалась в 40 или 50! Эти махинации иногда прокатывали, иногда — нет. Запомнился случай, когда он играл с крупье по прозвищу Гнома — абсолютно спокойной и расслабленной девушкой, находящейся в мыслях далеко от работы. Барон сосчитал потенциальный выигрыш и ловко набросил на ante фишек при полном попустительстве инспектора, контролирующего стол. Гнома совершенно отстраненно поинтересовалась, указывая на подросшее ante:

— Что это?

— Ты что, не видишь, ante, — ответил Барон.

Гнома пожала плечами, взглянула на инспектора, спрашивая о поддержке. Но инспектор момент увеличения ставки просмотрел и боялся спорить с клиентом и его друзьями, которые радостно улюлюкали, видя, что афера прошла.

Девушка молча перевернула карты и выдвинула вперед комбинацию. Straight!!!

Ставки игроков направились в дилерский флот. Когда очередь дошла до фишек и карт Барона (у него была «тройня»), то он, на полном серьезе, глядя на Гному, сказал:

— Ну, если ты против, я могу лишнее забрать!

К сожалению, такие ситуации с наказанием нечестных игроков случались крайне редко. В то время еще не было систем видеонаблюдения, осуществлявших дополнительный контроль, и правильность ведения игр возлагалась только на дилера и инспектора. В силу различных причин такие трюки проходили и оставались безнаказанными. Но мы помним, что это было становление игорного бизнеса и дилеры учились на своих ошибках. Как известно, опыт — сын ошибок трудных…

Мазист

Если можно было провести опрос у персонала казино «Государь» на тему, кого бы они хотели видеть в зале во время смены, то, без сомнения, все назвали бы имя Володи Мазиста. Этот человек — живая легенда игорного бизнеса Москвы. Он не проигрывал миллионы, не пускал в игру состояния. Сумма его максимального выигрыша не настолько велика, чтобы об этом стоило говорить. Он, не задумываясь, в случае проигрыша употреблял крепкое матерное словцо в адрес крупье, а порой и целую тираду. И эти слова всегда были очень обидными. Но… Его любили и ждали…

Сын еврейского народа, Мазист никогда не скрывал и не стеснялся своей национальной принадлежности. Под расстегнутым воротом его рубашки можно и сейчас легко рассмотреть довольно массивную цепь со звездой Давида. На момент описываемых событий Мазисту было около тридцати пяти — тот самый возраст, когда ум берет верх над эмоциями, но место для здоровой авантюры и маленького безумства еще есть. Среднего роста, черноволосый, с небольшим брюшком, выдававшим любовь к хорошей кухне, Мазист всем видом показывал, что в его жизни все хорошо. Прозвище свое он получил благодаря любви к различного рода мазам — пари. Причем диапазон его интересов не ограничивался какой-то одной областью. Владимир предлагал мазы на спортивные матчи (футбол, хоккей и т. п.), на политические события, на события, которые могут случиться в течение ближайших минут или секунд. В любой момент времени от него могло последовать предложение заключить пари. Из его случайных знакомых за игровым столом мало кто мог подумать, что этот балагур серьезно разбирается во многих вопросах и отслеживает жизненно важные и интересные события, знания в сфере которых помогали ему увеличивать толщину кошелька и быть интересным собеседником.