Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню Страница 10

– Да нет, мама, – сказала Маша. – Просто я уже объелась. Съешь лучше ты. А то еще кто-нибудь съест.

Когда они вышли из магазина, то встретили старушку, которая просила милостыню.

– Мама, – спросила Маша, – а что, бабушка деньги дома забыла?

Наверное, ей следовало бы рассказать, что на самом деле произошло с бабушкой. Но Алена малодушно решила, что как-нибудь в другой раз. Может быть, и правильно: не в такой день.

Из одного магазина они пошли в другой, в «Детский мир». Там Маша останавливала продавщиц и покупательниц, показывала свои глаза и рассказывала им:

– Вы видите, что у меня глаза накрашены? Меня зовут Маша, фамилия Колесникова, я показывала моду, ходила за ручку с Темой по шпалам.

Люди не понимали, по каким шпалам.

– Ну, по шпалам! – сердилась Маша. – Мама, скажи им! Алена терпеливо объясняла, что шпалы нарисованы в магазине, что Маша выходила из вагончика в розовом платье с розовыми бутонами, а перед тим оттуда вышли крокодил Гена и Чебурашка, которые поехали на отдых.

– Мама, расскажи, как я не стала есть крокодила Гену! – просила Маша.

Алена, вздохнув, рассказывала.

– Понятно? – торжествующе переспрашивала Маша и добавляла, чтобы им было совсем уж все понятно: – Просто у меня сегодня хорошее настроение. Поэтому я могу угостить вас орешками.

И хоть бы один отказался.

«Мне надо много чуп!»

У Вани был день рождения. Подарки мы ему дарили спросонья. Не успел проснуться не только он, но и мы. Подарков было много. Поначалу шли довольно странные. Были подарены ботиночки, например. Ну что же это, если разобраться, за подарок? Представьте, что вы ребенок и вам дарят ботиночки. Наверняка ведь вам дарили в детстве ботиночки. Вспомните это чувство недоумения, граничащее с яростью. И никогда не дарите двухлетнему мальчику на день рождения ботиночки.

Ваня был шокирован. Ботиночки – никакой не подарок. В ботиночках ходят, бегают по лужам. Совсем еще недавно в них писали. Но к подарку, внезапному счастью, это не имеет никакого отношения. Ребенок усвоил, что у него праздник. Мы сумели ему это внушить. И теперь Ваня был полностью дезориентирован. Действительно, должно пройти лет все-таки, наверное, по крайней мере десять, чтобы ботиночки и в самом деле стали хорошим подарком мальчику на день рождения.

Положение спасла Маша. Она увидела, в каком, мягко говоря, недоумении находится ее брат, и сказала, что это она дарит ему ботиночки. Не знаю, чем был вызван этот приступ доброты с ее стороны. Девочка вызвала огонь на себя.

Более того, она, тоже еще не проснувшись, начала надевать на него эти ботиночки. Тут я начал понимать, в чем дело. Ей просто хотелось обуть его. Она сказала ему, что она его мама, и долго, высунув язык от напряжения, застегивала ремешки.

Потом пришел черед джинсового костюмчика. На это я уже вообще не мог смотреть без слез. И Ваня тоже. Что там еще было, в этом мешке с подарками? Да, я по ряду причин не принимал непосредственного участия в покупке подарков. Я купил только один, но зато какой. Впрочем, до него очередь не дошла.

Ваня начал разбрасываться подарками. Он швырял курточку и джинсы и говорил:

– Мне не надо!

– А что тебе надо? – на всякий случай спросил я.

– Много чуп!

– Много? – переспросил я.

– Много-много! – крикнул Ваня.

Боже, как все просто. Я почувствовал, что даже мой подарок может померкнуть на фоне такого количества чуп.

В это время дошла очередь до конструктора. Это был еще не мой подарок. Ваня, кажется, наконец заинтересовался. Он попросил распаковать подарок. Интересовало его одно: конструктором можно бросаться во все стороны довольно долго.

Но мы не отчаивались. Маша торжественно внесла в комнату огромного надувного клоуна. Ваня посмотрел и кивнул, но даже не подошел к нему.

– Ваня, это подарок! – воскликнула Маша.

– Это не мое, – сказал Ваня, с завистью, похоже, глядя на клоуна, которого Маша держала за руку.

– Да как же не твое? – в отчаянии сказала Ванина мама.

– Это Машин.

– Ваня, – рассердилась Маша. – Это клоун к тебе пришел!

– Это не мое, – твердо сказал Ваня. – Это Машин. Все. Я понял, что никому не удастся переубедить его.

Зря Маша вошла в комнату за руку с клоуном. Ничего нельзя было теперь исправить.

Ну вот и железную дорогу я ему наконец подарил. Увы, мои худшие подозрения подтвердились. Он вяло смотрел на рельсы. Потом встал и попытался раздавить один из вагончиков. Молодец, он очень ловко это сделал. У него получилось с первого раза. Он даже ножку не поранил. Ведь он был в ботиночках.

Потом они с Машей забрались в пододеяльник. Потом Ваня начал плакать. Я вытащил их из пододеяльника и спросил, что происходит.

– Я выгоняю его на работу, а он не хочет! Ваня, ты опаздываешь! Праздник у тебя будет вечером! Будем есть торт!

– Не хочу! – орал Ваня.

– Ну что ты его гонишь на работу? – устало спросил я. На самом деле гнать надо было меня.

– Папа, да не бойся, у нас детская работа, – сказала Маша. – Он даже не устанет.

Я ушел на работу и до вечера думал, что должен ведь что-то сделать. Только вечером я понял, что именно. Хотя мог бы сообразить и сразу. Я купил пятьдесят чуп и подарил Ване. Мне казалось, это как раз и было очень-очень много. Ваня был абсолютно, запредельно счастлив.

В этот вечер с ним можно было обо всем договориться. Так, Маша попросила задуть одну из двух свечей. Сначала он, конечно, запротестовал. Я его понимал: и так-то мало. Но потом она сделала ему хорошее предложение:

– Ваня, сейчас ты даешь мне задуть одну свечку. Скоро у меня тоже будет день рождения. И я тебе тоже дам задуть одну свечку.

Он согласился.

Она-то хорошо знала, что у нее будет четыре свечки.

«Спасибо, я постою»

Будучи в отъезде, я позвонил своей жене и спросил, что они делают. Я имел в виду ее и детей.

Алена ответила, что они смотрят мультик «Ну, погоди!».

– Послушай, надоело ведь, наверное, тебе этот мультик смотреть? – сочувственно спросил я. – Представляю себе. Смертельно же надоело.

– Да нет, – говорит она. – Я эту серию дня три уже не видела.

Вот так и впадают в детство. Так в нем и оказываются. Можно вернуться в детство, вот в чем все дело. Нет ничего невозможного.

Конечно, для этого придется постараться. Нужно получить образование психолога и поработать некоторое время по специальности, чтобы попытаться понять, в чем смысл происходящего с тобой. Надо родить двоих детей и воспитывать их как своих собственных, то есть без няни.

Все это невероятно тяжело, но оно, кажется, того стоит.

Ведь в результате вы и сами становитесь ребенком.

Новый мир открывается вам, и дальше все просто. Вы идете в магазин и выбираете санки. Вы до бесконечности спорите со своим ребенком, который хочет получить желтые санки.

Если бы вы были настоящим взрослым, вы бы просто купили деревянные, двухместные, да и все. Просто так надо, так удобнее для вас, вот и все. Но теперь, когда вы оказались в детстве, все совсем не так просто.

Аргументов у вас на самом деле нет. Вы только повторяете, как заклинание, что желтые же одноместные. И это может продолжаться, не поверите, не один час. Но и для вас, и для Маши он пролетит незаметно. Потому что вам очень, больше жизни, нравятся деревянные, а не пластиковые, хотя у них действительно есть один большой плюс: они же желтые.

– Ну и что, что одноместные, мама? – терпеливо переспрашивает Маша.

– Да ведь Ваня в них не сядет.

– Почему, мама? Вот же место.

– Оно же одно.

– Ну вот он и сядет.

– Но тогда ты не сядешь.

– Спасибо, я постою.

Маша вздыхает, и ты уже практически уверена, что победила в этой неравной схватке, в которой на стороне Маши – ее знаменитая логика и жажда получить желтые санки, а на твоей – понимание, что все равно придется договориться. Но главное – тебе очень хочется тоже покататься на санках. Тебе еще кажется, что ты можешь сделать это только в обнимку с дочерью или с сыном, потому что иначе тебе будет как-то неловко по отношению к твоим детям, которые столько времени мечтали покататься на санках, да и взрослые, которых хватает вокруг, не поймут. Но ты очень-очень хочешь покататься на санках.

Короче говоря, тебе нужны двухместные санки. Но ты должна убедить в этом дочь.

А Маша очень хорошо знает, что двухлетний Ваня один в санки не сядет, потому что боится.

– Мама, – спрашивает Маша, – а зачем Ване санки? У него же ледянка есть.

У него и в самом деле есть ледянка, и он неплохо съезжает на этом пластиковом блине с горы.

– Маша, но ведь ты в любой момент скажешь, что ледянка твоя.

– Моя, – уверенно соглашается Маша.

– Конечно. Ты же помнишь, что мы ее тебе покупали. И ты в любой момент потребуешь ее обратно. Поэтому давай лучше купим деревянные санки.

– Ну ничего, – говорит Маша, – я отдам Ване ледянку. Я же ему много своих вещей отдаю.

И в самом деле, она отдает, когда они становятся ей малы. Ведь она все-таки почти на два года старше.