Oscar Wilde - The Happy Prince and Ohter Tales Страница 10

“Why, indeed?” whispered a Daisy to his neighbour, in a soft, low voice.

“He is weeping for a red rose,” said the Nightingale.

“For a red rose?” they cried; “how very ridiculous!” and the little Lizard, who was something of a cynic, laughed outright.

But the Nightingale understood the secret of the Student’s sorrow, and she sat silent in the oak-tree, and thought about the mystery of Love.

Suddenly she spread her brown wings for flight (внезапно он расправил свои темные крылья для полета; to spread (spread) — распространять, раскладывать; развертывать; brown — коричневый, бурый), and soared into the air (и взлетел в воздух; to soar — парить, высоко летать; взлетать). She passed through the grove like a shadow (он пронесся по роще подобно тени; to pass — идти, проходить мимо; проходить через что-либо, пересекать), and like a shadow she sailed across the garden (и, как тень, он проплыл по саду = пролетел над садом: «через сад»; to sail — плавать, плыть под парусом; зд. авиа. парить, планировать).

In the centre of the grass-plot (в центре лужайки; grass — трава; plot — участок земли) was standing a beautiful Rose-tree (стоял прекрасный Розовый Куст; tree — дерево, rose-tree — штамбовая роза), and when she saw it (и когда он увидел его; to see (saw, seen)) she flew over to it (он подлетел к нему; to fly (flew, flown)), and lit upon a spray (и опустился на /одну из/ веточек; to light (lighted, lit) on, upon — неожиданно, случайно натолкнуться; опускаться, садиться).

“Give me a red rose (дай мне красную розу),” she cried (воскликнул он), “and I will sing you my sweetest song (и я спою тебе свою самую мелодичную = лучшую песню; sweet — сладкий, свежий; мелодичный, благозвучный).”

But the Tree shook its head (но /Розовый/ Куст покачал головой; to shake (shook, shaken) — трясти, дрожать; качать).

“My roses are white (мои розы белые),” it answered (ответил он); “as white as the foam of the sea (/такие же/ белые, как морская пена), and whiter than the snow upon the mountain (и белее, чем снег в горах: «на горах»). But go to my brother (/но/ отправляйся: «пойди» к моему брату) who grows round the old sun-dial (который растет возле: «вокруг» старых солнечных часов; dial — циферблат, круговая шкала), and perhaps he will give you what you want (и, возможно, он даст тебе то, что ты хочешь).”

through [θru:] mountain ['maυntin] sundial ['sλndaiəl]

Suddenly she spread her brown wings for flight, and soared into the air. She passed through the grove like a shadow, and like a shadow she sailed across the garden.

In the centre of the grass-plot was standing a beautiful Rose-tree, and when she saw it she flew over to it, and lit upon a spray.

“Give me a red rose,” she cried, “and I will sing you my sweetest song.”

But the Tree shook its head.

“My roses are white,” it answered; “as white as the foam of the sea, and whiter than the snow upon the mountain. But go to my brother who grows round the old sun-dial, and perhaps he will give you what you want.”

So the Nightingale flew over to the Rose-tree (итак, Соловей полетел к тому Розовому Кусту; to fly (flew, flown)) that was growing round the old sun-dial (который рос возле старых солнечных часов).

“Give me a red rose (дай мне красную розу),” she cried (воскликнул он), “and I will sing you my sweetest song (и я спою тебе свою самую лучшую песню).”

But the Tree shook its head (но /Розовый/ Куст покачал головой).

“My roses are yellow (мои розы желтые),” it answered (ответил он); “as yellow as the hair of the mermaiden (такие же желтые, как волосы русалки) who sits upon an amber throne (которая сидит на янтарном троне), and yellower than the daffodil (и желтее, чем нарцисс) that blooms in the meadow (что цветет на лугу) before the mower comes with his scythe (до того, как косец придет с /своей/ косой; to mow — косить, жать). But go to my brother (но отправляйся: «иди» к моему брату) who grows beneath the Student’s window (который растет под окном Студента), and perhaps he will give you what you want (и, возможно, он даст тебе то, что ты хочешь).”

mermaiden ['mə:"meidn] daffodil ['dæfədil] scythe [saið]

So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing round the old sun-dial.

“Give me a red rose,” she cried, “and I will sing you my sweetest song.”

But the Tree shook its head.

“My roses are yellow,” it answered; “as yellow as the hair of the mermaiden who sits upon an amber throne, and yellower than the daffodil that blooms in the meadow before the mower comes with his scythe. But go to my brother who grows beneath the Student’s window, and perhaps he will give you what you want.”

So the Nightingale flew over to the Rose-tree (итак, Соловей полетел к тому Розовому Кусту) that was growing beneath the Student’s window (который рос под окном Студента).

“Give me a red rose (дай мне красную розу),” she cried (воскликнул он), “and I will sing you my sweetest song (и я спою тебе свою самую лучшую песню).”

But the Tree shook its head (но /Розовый/ Куст покачал головой).

“My roses are red (мои розы красные),” it answered (ответил он), “as red as the feet of the dove (такие же красные, как лапки голубя; foot (мн. feet) — нога; лапа), and redder than the great fans of coral (и краснее, чем большие веера кораллов) that wave and wave in the ocean-cavern (что развеваются и волнуются в океанской пещере; to wave — развеваться /о флаге/, качаться /о ветке/, волноваться /о ниве/). But the winter has chilled my veins (но зима заморозила мои жилы; to chill — охлаждать, студить; замораживать; vein — вена; жила), and the frost has nipped my buds (и мороз повредил мои почки/бутоны; to nip — ущипнуть, щипать; повредить /ветром, морозом/), and the storm has broken my branches (и буря сломала мои ветви; to break (broke, broken)), and I shall have no roses at all this year (и у меня совсем не будет роз в этом году).”

“One red rose is all I want (одну красную розу — /вот/ все, чего я хочу),” cried the Nightingale (воскликнул Соловей), “only one red rose (только одну красную розу)! Is there no way (/неужели/ нет никакого способа; way — путь, дорога; способ) by which I can get it (с помощью которого я могу получить ее)?”

beneath [bi'ni:θ] coral ['kOrəl] cavern ['kævən]

So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing beneath the Student’s window.

“Give me a red rose,” she cried, “and I will sing you my sweetest song.”

But the Tree shook its head.

“My roses are red,” it answered, “as red as the feet of the dove, and redder than the great fans of coral that wave and wave in the ocean-cavern. But the winter has chilled my veins, and the frost has nipped my buds, and the storm has broken my branches, and I shall have no roses at all this year.”

“One red rose is all I want,” cried the Nightingale, “only one red rose! Is there no way by which I can get it?”

“There is a way (есть один способ),” answered the Tree (ответил /Розовый/ Куст); “but it is so terrible (но он такой страшный/ужасный) that I dare not tell it to you (что я не осмеливаюсь сказать его тебе; to dare — сметь, отваживаться).”

“Tell it to me (скажи мне его),” said the Nightingale, “I am not afraid (я не боюсь; afraid — испуганный, напуганный; боящийся).”

“If you want a red rose (если ты хочешь /получить/ красную розу),” said the Tree, “you must build it out (ты должен создать ее; to build — строить, сооружать; создавать) of music by moonlight (из музыки при свете луны), and stain it with your own heart’s-blood (и окрасить = обагрить ее кровью собственного сердца; to stain — пятнать, пачкать; красить). You must sing to me (ты должен петь мне) with your breast against a thorn (/прижавшись/ своей грудью к шипу; against — зд. указывает на соприкосновение с чем-либо, опору). All night long you must sing to me (всю ночь напролет ты должен петь мне; long — долго; усил. с начала до конца), and the thorn must pierce your heart (и шип должен пронзить твое сердце), and your life-blood must flow into my veins (и твоя кровь должна влиться в мои вены; lifeblood — поэт. кровь, источник жизненной силы, life — жизнь, blood — кровь), and become mine (и /должна/ стать моей /кровью/).”

terrible ['terəb(ə)l] build [bild] breast [brest] thorn [θO:n]

“There is away,” answered the Tree; “but it is so terrible that I dare not tell it to you.”

“Tell it to me,” said the Nightingale, “I am not afraid.”

“If you want a red rose,” said the Tree, “you must build it out of music by moonlight, and stain it with your own heart’s-blood. You must sing to me with your breast against a thorn. All night long you must sing to me, and the thorn must pierce your heart, and your life-blood must flow into my veins, and become mine.”

“Death is a great price (смерть — это огромная цена) to pay for a red rose (чтобы заплатить /ее/ за одну красную розу),” cried the Nightingale (воскликнул Соловей), “and Life is very dear to all (а Жизнь очень дорога каждому: «всем»). It is pleasant to sit in the green wood (приятно сидеть в зеленом лесу), and to watch the Sun in his chariot of gold (и наблюдать за Солнцем в его золотой колеснице: «колеснице из золота»), and the Moon in her chariot of pearl (и за Луной в ее жемчужной колеснице: «колеснице из жемчуга»). Sweet is the scent of the hawthorn (запах/аромат боярышника сладок), and sweet are the bluebells (и милы колокольчики; sweet — сладкий, свежий; милый; blue — синий, голубой; bell — колокол) that hide in the valley (что прячутся в долине), and the heather that blows on the hill (и вереск, что цветет на холме; to blow (blew, blown) — цвести, расцветать). Yet Love is better than Life (и все же Любовь лучше, чем Жизнь), and what is the heart of a bird (и что /значит/ сердце птицы) compared to the heart of a man (в сравнении с сердцем человека; to compare — сравнивать, сличать)?”