Юрий Евич - В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии Страница 11

Его никто не бьёт, не пытает, не убивает. Мы же не бешеные этномутанты и зомби с Майдана. Мы люди. Его даже никто не перебивает.

— Спасибо, мы выслушали ваше мнение, ваш регламент истёк, освободите, пожалуйста трибуну.

Народная масса провожает иуду брезгливым безмолвием — ни единого осуждающего возгласа, ни единого презрительного заливистого свистка. И это единодушное спокойное отчуждение сильнее и страшнее самых неистовых проклятий.

— Вы хотели выступить? Пожалуйста.

Вдох‑выдох. Одним движением души, как радаром, охватить всё море голов, весь океан трепещущих людских душ. Слиться с ними, стать частью каждого.

— Дорогие земляки! Позвольте поздравить наших замечательных женщин с праздником Восьмого марта, и сказать, что я счастлив видеть вас здесь! — какой же хреновый у меня голос. Визгливый, чуть гнусавый — некогда нарабатывать ораторские навыки, надо клавиатуру топтать, детей кормить.

— Вам не надо объяснять, зачем вы здесь, что мы защищаем, против чего боремся, раз вы здесь, значит, вы прекрасно понимаете всё это и сами. Но нас окружает множество людей, которые не понимают сути происходящего, — это ваши друзья, родные, знакомые. Они одурманены вражеской пропагандой, растеряны и сбиты с толку. Поэтому давайте будем им объяснять сущность того, что сейчас происходит.

Вдох‑выдох, держим паузу — концентрируем внимание аудитории.

— Всё дело в том, что Америка должна миру пятнадцать триллионов долларов! (дружный крик: «Правильно!!!») Не знаю, сколько должна Англия, сколько Швейцария, у вас у всех почти есть Интернет дома, можете сами посмотреть. Но вообще все страны мира делятся на две группы: страны, которые честно живут своим трудом, — это Россия, Украина, Китай, Индия и куча других — да и вообще таких большинство. И кучка взбесившихся хищников: европейские государства и США, которые привыкли жить грабежом, и надеялись, что это будет длиться вечно. Их история — история беспрерывных массовых убийств, разрушений, геноцида народов. Миллионы убитых индейцев и индийцев, миллионы замученных негритянских рабов, геноцид целых народов — это их славный послужной список. Но и это ещё не всё: Господь по грехам их помутил им разум, и они, как больная бешенством собака, набросились на другие государства мира и стали их уничтожать сейчас одно за другим. Югославия, Ливия, Сирия, Судан, Египет! — напряжение в воздухе нарастает, ускорение ритма моей речи и соответствующий эмоциональный посыл закручивают нервы аудитории в пружину ППШ.

— Теперь очередь Украины. Они хотят теперь то же самое сделать здесь, со всеми нами и нашими детьми. НО ТУТ ОНИ СИЛЬНО ОШИБЛИСЬ!

Нет ни зловещих угроз, ни сложных пояснений — почему ошиблись. Они ни к чему. Я просто позволил дедушке наполнить всю мою душу наиболее нужным сейчас образом: и он, крякнув, легко извлёк из глубин своей памяти яркое, как снег под апрельским солнцем, воспоминание. Здоровенный, метра два ростом, боец его роты, раздевшись догола, с двумя автоматами — по одному в каждой руке, босиком бежит в атаку по глубокому снегу, прямиком через минное поле, в лоб, не ложась, на немецкие позиции. Страшное одинокое «ура!» сотрясает воздух. Лихорадочно рокочут лучшие в мире немецкие пулемёты, знаменитые «MG‑42», ураганный град пуль взбивает облако снега в рост человека, скрывая атакующего в белом саване. Но нервы пулемётчиков не выдерживают, руки дрожат, и ужасный русский, неуязвимый и неотвратимый, как сама смерть, уже навис над первым рядом траншей. Исходя истошным воем смертного ужаса, европейские цивилизаторы выпрыгивают из окопов и сапог, толпой драпают от одного человека. Карающий за преступления против Святой Руси ангел отмщения в лице рядового бойца Красной армии несётся за ними, неотвратимый, непередаваемо страшный для сознания завоевателей.

Небрежно стреляя на ходу в затылки тех, которые мешают проходу, проскакивает сквозь толпу драпающих «белокурых бестий», далеко обгоняет её, летит на край деревни, туда, где в ледяном сарае измождённые и израненные военнопленные угрюмо ждут смерти, и часовой‑эсэсовец, заслышав накатывающее русское «ура!» и визг драпающих соотечественников, торопливо наводит на щелястую стену раструб огнемёта.

Золотой тульский жёлудь калибра 7,65 выплёскивает из низкого тевтонского лба струю измельчённых фашистских мозгов и осколков кости, приклад «ППШ» сносит тяжёлый дверной замок. Молчащие, страшные в своём запредельном ожесточении, освобождённые пленные, все, кто может ходить, синие от холода, в белых нательных рубахах, толпой растекаются по улицам, ловят обезумевших от ужаса немцев, рвут их зубами, душат, ломают кости…

…Я бросил этот образ в толпу — и он отразился, многократно усиливаясь и резонируя, в каждом из присутствующих, в его генетической памяти. У каждого нашёлся в дальних или близких корнях героический предок, который заставил обратиться в бегство толпы врагов, спас своих, запредельным самопожертвованием и решимостью снискал могучую поддержку ангелов Божиих и посрамил демонические полчища, незримо пришедшие с легионами завоевателей. И каждый легко и непринуждённо слился со своим предком, и все мы вместе слились в одно неодолимое, ужасное для врага, многоголовое, нечувствительное к ранам, бессмертное существо, имя которому: «русская пехота!»

— Рррррра! — рыкнуло это единое существо. Кто‑то сказал «да», кто‑то крикнул «ура», кто‑то — «правильно», подавляющее большинство просто зарычало. И в этом рычании, которое звучало как призыв древнего имени Бога Солнца, было больше угрозы, чем в самых зловещих и многословных проклятиях.

На пике единства каждого со своим родом, со своими героическими предками, и всех вместе — друг с другом, толпа завибрировала единым живым существом. Я увидел лёгкое красное марево ауры над нашими рядами — объединённые памятью рода, единством помыслов и общей, зримой опасностью, единое целое, которым стали все присутствующие, сжало невидимые мышцы воли и по его венам хлынули боевые гормоны. Надо послабить срочно, пока рано.

Левая рука вверх — и плавно, немного смешным движением — вниз, открытой ладонью вперёд, умиротворяюще и нарочито замедленно.

— Простите, пожалуйста, дорогие земляки, что‑то я возбудился слишком.

Общий дружный хохот, который сбрасывает накопленное напряжение и сплачивает присутствующих больше, чем только что достигнутый пик мобилизации. Дружные крики: «правильно!», «говори ещё!»

— Нам нужно сделать сообщение. Можете пока прерваться? — это оргкомитет.

— Дайте ему сказать ещё! Говори! — это народ.

Я подчеркнуто дружелюбно передаю микрофон. Одним шагом отступаю на сероватую, подтоптанную твердь газона. Рядом с трибуной, лицом к толпе. На лице и в душе — улыбка, глаза прикрыты. Подчёркнутая мягкость и дружелюбие в каждой черте осанки. Люди взбудоражены и раздражены всем происходящим. Им нужен пример смирения и оптимистичного спокойствия — примеров решимости, мужества и праведной ярости я вижу вокруг достаточно. К счастью, достаточно, но спокойствие тоже необходимо. Если Всевышний полагает, что мною уже сказано всё, что нужно, то мне не дадут больше слова — ничего страшного, Ему виднее, что сейчас нужно. Тогда я просто сейчас явлю своим примером только что соединённой в единое целое этой массе единомышленников образец того, чего им так не хватает — спокойствия, веры в благополучное преодоление всего, что нам предстоит, радости жизни.

— Пусть скажет ещё! Дайте ему сказать — он правильно говорит! — это народ.

— Скажите, пожалуйста, ещё что‑нибудь людям, — это оргкомитет.

— Дорогие земляки! Что требуется от каждого из нас в этот непростой момент? Во‑первых, не падайте духом. Мы не одиноки. С нами великая Россия. С нами великий Китай. С нами Бразилия, Индия, и множество других стран, которые честно живут своим трудом и ни к кому не лезут с гуманитарными интервенциями. Запад, Европа и США тоже не едины. Множество честных людей сочувствует нам. Например, молодёжь точно знает такого человека — Стивен Сигал! Я своими глазами видел его интервью. Он говорит, что это безнравственно — вмешиваться во внутренние дела Украины, присылать туда боевиков и свергать законное правительство, а потом призывать к миру и единству страны. С нами — все честные люди мира! Они надеются на нас, на то, что на Украине фашизм не пройдёт, хребет блицкригу оранжевых путчистов будет сломлен.

— Во‑вторых, я вам скажу следующее. Не верьте Интернету и телевизору! — Ошеломляющий рёв «правильно!!!!» прокатился в воздухе. Ни на что из сказанного народ не отреагировал так живо, с такой душой. Запредельно наглая ложь СМИ, раздувание ими ненависти и депрессии породили в людях эту ответную ненависть к ним. Продажные журналюги, сеющие сейчас ветер, вы же пожнёте, блин, такую бурю…