Константин Закутаев - Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне Страница 11

Вернувшиеся через полчаса опера, сославшись, что не с руки обсуждать, полученную от местных коллег информацию, под их же окнами, залезли в машины. В этот раз, никуда не заезжая, машины тронулись на базу. День уже переполз шестичасовую отметку, в восемь начинался комендантский час.

За вечерним чаем, для аппетита дополненного парой бутылок местной 30-градусной водки, Бескудников рассказал о первом опыте общения с местными операми.

— Всё они знают! — сокрушался он, размахивая кружкой, — только не говорят ничего… Бошками качают, да языками цокают…

Длинный стол, в небольшом помещении, отгороженном от спального пространства кубрика, собрал почти весь оперсостав. На огонёк завернул и Миша Кутузов, выкативший из своих запасов пузырь «Смирновской».

— … И чем мы должны им содействовать, если они глухарятся, — продолжал возмущаться Саша, — на хер такое взаимодействие!

Бес опрокинул в рот маявшуюся в кружке водку.

— Я по новому в отчётах отмечаю совместные выезды на место происшествия, обмен информацией, — возразил ему Кутузов, — руководству достаточно…

— Анатольич, но это же лажа! — вмешался Рябинин, выпивший триста и, «обидевшийся за державу», — кому на хрен эти отчеты нужны… «духов» хлопать дали бы…

— Тебя, Сергей, особо не трогают, не напрягают, — резонно оппонировал Миша, — что ещё надо-то? Полгода и домой…

— А-а-а! — Рябинин отмахнулся и принялся разливать водку по разномастным посудинам.

Костя выпил последнюю и встал из-за стола. Начинался пьяный диспут, а завтра дежурить, поэтому вступать в полемику и, соответственно, в продолжение пьянки не хотелось. Да и сонная доза звала на боковую.

В кубрике, привычно расположившись перед телевизором, сидели Гапасько и Липатов, опера по розыску, скорешившиеся в первые полчаса командировки, едиными взглядами на жизнь. На ночь, по словам Гапасько для профилактики застоя, мужики просматривали немецкую порнуху. Самое интересное, что они очень внимательно следили за её сюжетом. Минут пять постояв перед экраном, так сказать попрофилактировавшись, Костя ушёл к своей кровати. В силу возраста, ему было двадцать четыре года, пяти минут «профилактики» было достаточно. Засыпал Катаев под ритуальную ночную стрельбу. «Точка» или «Скала», а может какой-другой пост, на всякий случай, постреливали в ночь для острастки, а может чтобы самим не уснуть. Настоящих нападений на посты, как при штурме, год назад, давно не было. Так, дадут пару очередей по блоку и уходят. Ну а посты, потом по часу успокоиться не могут. Лупят от души, корректируют друг друга, направляющими трассерами…

Глава V

Первый выезд в дежурные сутки пришёлся на труп неустановленного мужчины славянской внешности. Обнаружили его вэвэшники и бойцы Западно-Сибирского СОБРа, зачищавшие заброшенные, не функционировавшие павильоны Центрального рынка.

Когда на место прибыла опергруппа ЦС, то там было уже достаточное количество народу в форменной одежде. Следователь прокуратуры Магомед, прикомандированный из Каспийска вологодским операм был знаком. Он-то с прибывшей опергруппой и занялся своим делом. Задействованные в спецоперации силы позволяли в полном объёме выполнить все необходимые следственно-криминалистические действия. Чуть позже подтянулись и местные менты, правда, не высказывая большого желания поработать.

Бывший мясной павильон находился за территорией Центрального рынка. Но и это обстоятельство почему-то не сделало его действующим. Бойцы череповецкого ОМОНа, всегда сопровождавшие опергруппу в качестве огневой поддержки, остались при входе в павильон, который и без их участия оцепили солдаты батальона ВВ. Поползав вокруг и, пообщавшись с сержантом, обнаружившем труп, Костя вошёл в здание. Сначала он немного потерялся в гулком пространстве пустого помещения. Когда-то здесь шла бойкая торговля, сейчас же каменные прилавки мясных рядов были украшены отметинами прошедших боёв, сквозь плиты проросла трава, крыша частично отсутствовала, пропуская через огромные прорехи солнечный свет. Голоса доносились откуда-то сверху.

Катаев, задрав голову, рассмотрел, щурясь от солнца, второй ярус, антресолью, проходящий под крышей.

— Кость, вон лестница, — Юра Окунев, тот самый водитель, вёзший их из Ханкалы и не усидевший в машине, показал на пристроенную к стене покорёженную винтовую лестницу.

Кроме них, в группе сегодня дежурили Саша Таричев и участковый Рома Крылов. Перед выездом к коллегам из службы МОБ, некстати для себя, зашёл начальник местного отдела участковых Фрунзенского РОВД и был, в рамках взаимодействия, прихвачен в состав следственно-оперативной группы. Роме хватило одной минуты, чтобы улыбчивый Сулейман оказался на заднем сиденье УАЗа.

— Это пожарная лестница, — пояснил он, поднимаясь вместе со всеми на второй этаж, — раньше при входе основная была… С деревянными перекрытиями… Сгорела…

Труп мужчины лет тридцати лежал практически около лестницы. Тление уже тронуло его и тошнотворный запах разложения ударил по обонянию. На корточках около трупа сидел судмедэксперт, он же патологоанатом из морга седьмой горбольницы. Задрав на теле майку-тельняшку и, спустив до колен джинсы с трусами, он монотонно диктовал следователю, пристроившемуся на «дипломате»:

— Огнестрельное ранение номер одиннадцать, расположенное…

Катаев и Таричев прошлись по второму ярусу. Окунев и Рома остались на лестнице, а Сулейман решил поприсутствовать при осмотре трупа.

Узкий проход от лестничного марша расширялся. Стены павильонов на втором этаже были разделены на глухую и оконную часть. Стёкол в верхней половине, естественно, не было и по зданию гулял сквозняк. У перил стояло двое чеченских ментов, о чём-то вполголоса разговаривающих на своем. Ещё дальше в проходе маячило трое собровцев в масках, стенку напротив них фотографировал эксперт. Таричев прошёл к бойцам, а Катаев тормознул около чеченцев.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, дарагой, — почти хором ответили ему.

Короткое представление друг другу. Шамиль и Руслан.

— Не ваш? — Костя мотнул головой назад.

— He-а, даже нэзнакомый, — Шамиль поправил, висящее на плече «весло» — АК-47, любимое всеми чеченцами оружие, — его у стены расстрэляли, а потом к лэстнице утащили, вон слэды…

Вдоль стены на вековом слое пыли, явственно виднелись следы волочения.

— Тут бывает кто-нибудь? — задал Костя очередной вопрос.

— Да нэт, как рынок перенесли, сюда никто нэ ходит, завалы большие. Можэт когда разгрэбут… А вы с Мабилника или Фрунзенские?

— Фрунзенские… Когда ехали сюда, по рации слышали, что начальство ваше здесь…

— Были… На рынок ушли… Мэропрыятие там…

— Толку-то от этих мероприятий, — Костя махнул рукой.

— Только «глухарэй» подбрасывают, — усмехнулся Руслан.

Отойдя от них, Костя присел возле стены, которую осматривал эксперт. Через минуту, пообщавшись с собровцами, подтянулся Таричев.

Картина получалась следующая. Человека расстреляли возле стены, с нескольких стволов (эксперт пособирал гильзы), затем, тело за ноги оттащили к лестнице. Там почему-то и бросили. Остальное стандартно. Ни мотива, ни причины. Впрочем, опергруппы, как местные, так и содействующие занимались лишь фиксацией преступления. Допустим, тем же Катаеву и Таричеву, чтобы провести подворный обход, для обеспечения собственной безопасности, пришлось бы привлекать пару «коробочек» с «комендантами», не говоря о каких-либо оперативно-следственных мероприятиях. Но всё равно это убийство выбивалось из ряда прочих.

Убитый не был похож на ингуша или чеченца, одет в «гражданку», да и способ убийства говорил о расстреле. Со своим расправились? Пленного расстреляли? Но почему здесь? Почти в центре города… Вообще-то для таких мероприятий существует «зелёнка» и руины по окраинам. А если он федерал, то убили бы на улице сразу, зачем сюда-то тащить?

Мысли ульем забивали голову Катаеву, пока он шёл до машины. Ничего не поделаешь, рефлекс.

Старший экипажа огневой поддержки Володя по прозвищу Малдер, встретил опергруппу словами:

— Чего так долго-то? Обед уже. На базу надо…

У ОМОНа всегда так: война войной, а обед по распорядку.

В кубрике было пусто. Весь оперсостав умотал на задержание, находящегося в розыске наркомана. Способ повышения показателей по розыску, скрывшихся преступников придумал Ваня Гапасько. Способ поражал своей гениальностью и простотой.

В производстве следственных подразделений Чеченской республики находилось большое количество, так называемых бытовых уголовных дел, мелких краж, хранений наркоты и нанесения телесных повреждений. Следаки местных РОВД избирали по этим делам в отношении фигурантов, как правило, подписку о невыезде, на которую те плевали с высокой колокольни и на вызова не являлись.