Ростислав Ищенко - Украина в глобальной политике Страница 11

Но сила действия равна силе противодействия. По мере усиления пронацистских симпатий украинского медийного сообщества росли и антифашистские настроения никем не видимых и не слышимых миллионов пророссийских избирателей. Холодная гражданская война из СМИ все чаще выплескивалась на улицы городов. Все чаще происходили столкновения сторонников разных взглядов. Драки становились все ожесточеннее, тем более что с благословения владевших футбольными клубами олигархов нацисты получили возможность вести неограниченную пропаганду среди футбольных фанатов, всегда склонных, как Портос, «драться, просто потому что драться». На каком-то этапе стало понятно, что стороны уже дошли до готовности применить друг против друга оружие.

Последний фактор, послуживший расколу украинского общества, – конфессиональный. Начиная с XVI–XVII веков Западная Украина, и особенно Галиция, – вотчина греко-католической (униатской) церкви. На остальной территории Украины господствовало православие. С учетом относительной (в сравнении с общим количеством населения) малочисленности униатов православной церкви, может, и удалось бы удержать свою паству от радикального противостояния, но раскололось и украинское православие. Честолюбивый и беспринципный бывший патриарший экзарх Украины и митрополит Киевский и всея Украины Филарет (Денисенко), проиграв выборы Патриарха РПЦ ныне покойному Алексию II, не смирился, но, движимый чувством мести и оскорбленной гордыни, начал антицерковную интригу. Воспользовавшись тем, что власти независимой Украины искали рычаги для влияния на церковь, Филарет поддержал автокефалистское крыло в УПЦ и потребовал от Москвы признания ее полной самостоятельности (на тот момент УПЦ уже была дарована автономия). Не получив поддержки иерархов самой УПЦ и будучи лишен сана, он увел с собой незначительную часть приходов и считаных иерархов, объединился с неканонической Украинской автокефальной православной церковью и провозгласил создание Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП), в котором стал вначале заместителем патриарха, а затем, после странной скоропостижной кончины двух своих предшественников, патриархом. При поддержке украинских властей в президентство Кравчука Филарету (Денисенко) и его УПЦ КП удалось захватить некоторые приходы УПЦ Московского патриархата. УПЦ КП, являясь неканонической (ни одной православной конфессией не признанной) церковью, тем не менее была признана украинскими властями наряду с другими религиозными организациями. Понятно, что УПЦ КП заняла резко антироссийскую позицию. В результате раскол в украинском православии прошел по той же линии, что и в обществе. Московскому патриархату сохранил верность пророссийский избиратель, в то время как евроинтеграторы оказались прихожанами Киевского патриархата.

Раскол общества по этническому, лингвистическому, конфессиональному и территориальному принципам фактически определил будущую судьбу Украины.

Во-первых, он оказался значимее социальных противоречий по линии народ-олигархи. В результате социальный конфликт был подменен политическим конфликтом, которому искусственно придали этническую, лингвистическую и конфессиональную окраску. На деле многие «патриоты Украины» оказывались этническими русскими, родившимися и выросшими в России. Сторонники украинского моноязычия были неспособны ни слова произнести по-украински, поскольку владели только русским языком, а половина прихожан Киевского патриархата в ходе проведенного в 2010 году социологического исследования считали своим предстоятелем Патриарха Кирилла. Каждая из противостоящих сторон солидаризировалась со «своими» олигархами в борьбе с политическими оппонентами. Раскол углублялся фактом четкого территориального размежевания по политическим предпочтениям: пророссийские Юго-Восток и Крым и националистические Запад и Центр.

Во-вторых, в условиях относительного равенства сил ни одна из сторон не могла рассчитывать на полную победу. Националистический избиратель относился к пророссийскому примерно в пропорции 48 % к 52 % или 47 % к 53 %. По мере радикализации сторон конфликта и роста их непримиримости необходимый перевес любая из них могла получить, только заручившись внешней поддержкой. Отсюда постоянные обращения русской Украины к Москве с настойчивыми просьбами активнее вмешиваться в украинскую внутриполитическую жизнь и аналогичная ориентация националистов на США и ЕС. Правда, последних просить о вмешательстве не было необходимости. Они и так справлялись. Таким образом, Украина оказалась крайне восприимчивой к воздействиям внешних сил и даже в известной степени зависимой от этих воздействий. Если первоначально сформировавшиеся во внутренней политике предпочтения определяли внешнеполитическую ориентацию, то уже в 2004-м и тем более в 2013–2014 годах внешнеполитическая ориентация стала во многом определять и выбор стороны во внутриполитическом конфликте, и выбор языка, и выбор церкви.

По сути дела, именно олигархически-бюрократически-националистический консенсус, рассматривавший государство исключительно как механизм реализации собственных амбиций (неважно, финансовых, управленческих или идеологических) и навязывания их всему обществу (которое в данной схеме являлось не более чем лишним потребителем дефицитных ресурсов), и предопределил политику опоры на внешние силы для повышения своего веса внутри страны, характерную для украинской власти периода независимости. В конечном счете государственная независимость Украины превратилась в независимость финансово-политической элиты от народа. Начиная с 2004 года власть на Украине легитимируется не народным волеизъявлением на свободных выборах, но внешним признанием честности выборов и правильности выбора.

Глава 3

Природа современного кризиса

Понятно, что в ситуации полной зависимости от внешних источников легитимации, а также будучи ориентированной на проведение антинародной политики, украинская власть – независимо от персонального состава и политической (в том числе внешней) ориентации – неизбежно оказывалась в состоянии конфронтации с народом. Но рассмотренная в предыдущей главе особенность Украины как расколотого государства приводила к тому, что половина общества всегда рассматривала власть как меньшее из зол по причине ее идеологической близости и считала первоочередной задачей власти не формулирование и реализацию внятной экономической доктрины, не реформирование аппарата управления с целью адаптации его к выполнению актуальных задач, но продвижение неких идеологических концептов. Причем чем активнее и жестче взгляды одной из частей расколотой Украины навязывались всему обществу, тем большее понимание встречала власть у своей группы поддержки. «Своим» прощали все: неприкрытое воровство, наглые фальсификации, глупость, разгильдяйство, хамство, ложь, моральное разложение, непрофессионализм, – лишь бы они «в вере тверды были», то есть, не задумываясь о последствиях, внедряли в жизнь страны простейшие идеологические догмы, являющиеся символом веры собственного идеологизированного электората.

Эта особенность была очень хорошо понята и взята на вооружение политиками оранжево-националистического спектра, вся публичная политическая деятельность которых сводилась к поиску поводов для скандалов с обвинениями оппонентов в недостаточной украинскости и европейскости. В то же время «практики» из Партии регионов никогда не уделяли особого внимания идеологии, считая ее ненужной игрушкой, не приносящей никакой прибыли. Они спокойно, не скрываясь, не пытаясь оправдаться или найти уважительную причину, нарушали свои идеологические предвыборные обещания (экономические нарушали все), считая главным средством стабилизации режима сохранение уровня жизни широких масс и даже медленное, почти незаметное, но регулярное его повышение. Они оказались неправы. Повышение уровня жизни было столь исчезающе малым, что массы его не замечали, сохранение стабильности воспринималось обществом как должное, а вот идеологическая всеядность отвращала избирателей, постоянно, чем дальше, тем больше, сокращая электоральную базу. До поры до времени потеря электоральной поддержки не была критичной. Все равно на антиоранжевом фланге ПР и Янукович не имели альтернативы. Однако в ходе президентства Януковича, после 2010 года, ситуация быстро и драматически изменилась.

Для начала следует отметить, что в период своего президентства (2010–2014 годы) Янукович допустил те же ошибки, что и за два своих премьерства (2002–2005 и 2006–2007 годы). Во всех трех случаях оппоненту, делающему ставку на идеологически мотивированный электорат и выступающему именно с идеологических позиций, предполагающих вторичность экономических аргументов, Янукович и его команда пытались противопоставить конкретные практические достижения в сфере экономики и бизнеса.