Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4 Страница 11

21. В то время, когда я был членом совещания по обороне, я много знал и слышал о недочетах в деле снабжения наших войск. В частности, вспоминаю, что пушки, заказанные на заводе Крезо во Франции, опоздали, и наши корпуса пошли в бой с неполным количеством орудий. Слышал также, что часть патронов, доставленных из заграницы (до войны), была плохого качества. Русские заказы заграницею и во время войны очень опаздывали, и совещание принимало все меры к исправлению этого зла и к увеличению русского производства. Слышал также, что русские не употребляют разрывных пуль. Набор немецких пуль видел, — не помню где, кажется, у военного министра Сухомлинова или Поливанова. Разрывные пули на гильзе имели черный ободок.

22. Член Гос. Думы Ознобишин составил описание нашего путешествия заграницу (делегации законодательных учреждений). Я ему дал письмо в главное управление по делам печати, чтобы помочь издать эту книгу. Издана ли эта книга — мне неизвестно. Помнится, на издание была определена сумма не более 3.000 р., а может быть гораздо меньше.

23. Митрополита Питирима я видел впервые при его назначении, когда был товарищем председателя Гос. Думы. По его приезде я сделал ему визит. Он отдал его Родзянко, так как я был у него официально. Я слышал позже от Родзянко, что он говорил митрополиту о невозможности его знакомства с Распутиным, о коем идет слух, на что митрополит ответил уклончиво. После своего назначения я видел его довольно часто и любил бывать у него. Он тоже ко мне приезжал, относился очень ласково. Раньше он пользовался влиянием при дворе, и я слышал, что А. Н. Хвостов и Штюрмер часто бывали у него вместе с Распутиным. В мое время на царя имел влияние Шавельский (протопресвитер), а влияние митрополита, по неизвестным мне причинам, упало. Митрополит был защитником начала выборного духовенства от прихода и обеспечения такового от казны; эта реформа и мне казалась полезной. Она разрабатывалась в особой комиссии при синоде. Б. царь был согласен на обеспечение духовенства, но установление выборного духовенства находил несвоевременным (это было влияние Распутина). Предположения синодской комиссии в жизнь не прошли и в совете министров не рассматривались. Способ их проведения в жизнь по 87 ст. или 86 ст. также решон не был. В Гос. Думе я слышал, что митрополит был хорош с Распутиным и что это обусловило его выбор в петроградские митрополиты. До этого он был экзархом Грузии, свою епархию очень любил и там его любили. Вызов его секретаря (Осипенко, кажется) свидетелем по делу Мануйлова беспокоил митрополита. Он советовался со мною по этому делу. Я дать ему решительного совета не мог и ссылался на статьи закона, напечатанные на повестке. Был ли его секретарь на суде — не знаю, но более разговоров у меня с митрополитом по этому поводу не было. Причину своих опасений по случаю вызова его секретаря в суд митрополит объяснил нежелательностью разговоров о нем на суде. «Будут лишние разговоры», — как он говорил. Я слышал, что Осипенко был дружен с Мануйловым, когда он был при Распутине, и они вместе кутили; я слышал также, что он берет взятки. Я ему подарил 100 рублей. Митрополита беспокоили газетные статьи против него. По его просьбе я говорил об этом с Плеве. Подобные статьи оказались запрещенными перечнем, которым и руководствовалась цензура. Я также находил, что бранных статей против старого члена синода[*] помещать нельзя без цензуры. Незадолго до процесса Мануйлова я был у митрополита вместе с Н. А. Добровольским. Митрополит и ему высказывал беспокойство по поводу того, что присутствие на суде его секретаря поведет за собою разговоры в обществе и печати. Добровольский успокоил его, говоря, что неприятных последствий из-за явки свидетелем его секретаря митрополиту не будет. Видел у митрополита Раева. Разговор тогда шел о реформе прихода, которой Раев был сторонником.

24. По делу ареста рабочих секций военно-промышленного Комитета я забыл показать, что не все депутаты были сразу арестованы (Гвоздев по болезни, других не нашли). После мне говорил Васильев, что Онисимов[*] (кажется) выразил согласие отсидеть положенный срок и что надо будет принять меры, как это обыкновенно делается, для облегчения его участи (допустить побег или просить о помиловании). Сведения о движении будут доставляться департаменту, как прежде.

25. В связи с показаниями моими по делу Хвостова и моими предположениями, что оно находится в связи с распространением фальшивых денег в России и вспоминая отчет в расходовании 325 тысяч (кажется), который я видел при допросе своем, у меня является мысль, что на расходы по рабочему движению в его время тратились фальшивые деньги (там, помнится, показана цифра 130 тысяч руб.). В папке бумаг, переданной мною моему служащему Павлу Савельеву, о которой показываю в п. 16-м, находятся мои доклады царю, черновики моих писем к нему и к царице, письма Вырубовой и другие бумаги, а также несколько фотографий, снятых с Распутина после его убийства. Между ними есть мое письмо к царю — ответ или, вернее, разбор письма Г. Клопова, данного мне царем для прочтения и отзыва; главные положения моего письма составлены при помощи Гурлянда и пополнены мною; письмо касается своевременности экономических, а не политических реформ, отношений к Гос. Думе, оценки политического настроения в государстве, несвоевременности собраний, совещаний под председательством царя, говорится также об аресте рабочих депутатов военно-промышленного комитета и суде над ними, говорится, что жизнь укажет правильность этого шага; имеются также заключения о тогдашнем правительстве.

26. Список вновь назначенных членов гос. совета я видел раз у Вырубовой; этот список, предполагаю, был прислан царем царице для ее отзыва; я его не рассматривал и кандидатов царя, там поименованных, не знаю. Б. царь иногда советовался со мною относительно замещения вакантных министерских мест: так, я по его спросу и по совету Щегловитова, назвал Кульчицкого; знал о предполагаемом назначении от Беляева и Щегловитова.

27. В Петрограде товарищем городского головы был избран Демкин. Его долго не утверждали, так как он был в подозрении по какому-то делу, — кажется, Французского банка; по предложению Анциферова, находившего его утверждение нужным для ведения городского дела, я на него согласился; последовало ли утверждение не помню.

28. При замещении вакантной должности крымского кади эскера[*] было два кандидата — хан Карачайский[*] и К… (фамилии не помню). За первого ходатайствовал губернатор Княжевич и по справке департамента духовных дел он имел больше прав; за второго просила б. императрица, Вырубова и муфти Заде. После справок кадием был назначен государем Карачайский[*] по моему представлению.[*]

29. С Мануйловым я познакомился либо у Белецкого, к которому ездил после его отставки, жалея его и предполагая, в случае его бедственного положения, устроить его в один из банков, — либо у Штюрмера, когда он при нем состоял. Предполагая издавать газету по совету М. М. Горелова, Мануйлову, как будущему сотруднику газеты, послал 3.000 р. аванса, о чем с ним лично условился. При его посредстве, М. М. Горелов предполагал купить машину, печатавшую казенную газету «Россия», но машина эта почему-то куплена не была. На его квартире был раз с визитом. Зная его близость к Штюрмеру, думал через него узнать о предстоящих переменах в правительстве, — в частности, в министерстве торговли, которым особо интересовался. Возвращаясь из заграницы, я был в Торнео встречен А. А. Стембо, одним из деятельных тогда работников по подготовке дела издания новой газеты. Он меня поставил в курс дела, как оно складывалось в мое отсутствие. Вскоре после ареста Рубинштейна, арестован был и Стембо, он сидел в псковской тюрьме и выпущен через 6 недель; причины ареста не знаю; после его ареста он более участия в подготовительных к изданию газеты работах не принимал, и я его видел, кажется, только раз.

30. а) Жандармский офицер севастопольского управления сообщил депешами министру внутренних дел и департаменту происходящие в этом городе события. Получив депешу об аварии с броненосцем «Императрица Мария», я эту депешу передал Григоровичу. Позже я узнал, что адмирал Колчак сместил нашего офицера за сообщение этого сведения, считавшегося секретным. Офицера мы перевели в другое место, в Севастополь же назначен был другой, по соглашению с адмиралом Колчаком. После этого случая получение сведений из Севастополя затруднилось, и они, хотя и поступали, но с опазданием, — например, сведение о несчастии с броненосцем «Екатерина II».

б) Телеграфная линия, соединяющая нас с Англией, и станция (не в Архангельске, а в другом месте — названия не помню) находились в заведывании военных властей. На станции случился пожар, и линия оказалась поврежденною. Сообщение с заграницею было прервано. Чинами ведомства, вызванными для исправления, оно было произведено быстро, и через 3 дня телеграф мог передавать 25.000 слов в день (раньше передавал 50.000, и после полного исправления это было достигнуто). Я узнал об этом деле от Похвиснева, просившего разрешения наградить работавших там чинов ведомства. Причину несчастия не знаю; было предположено и злоумышление. Расследование вело военное ведомство и считало его секретным.