Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №9 за 2002 год Страница 11

Переехав в Рим, Муссолини оставил семью в Милане и несколько лет вел беспутную жизнь не обремененного семейными заботами донжуана. Это не мешало ему заниматься государственными делами, тем более что встречи с женщинами, коих были сотни, происходили в рабочее время или в обеденный перерыв. Его поведение и стиль были далеки от аристократической утонченности и немного вульгарны. Муссолини демонстративно презирал светские манеры и даже на официальных церемониях не всегда соблюдал правила этикета, так как толком не знал и не хотел знать их. Зато он быстро усвоил привычку высокомерно разговаривать с подчиненными, не предлагая им даже сесть в своем кабинете. Он завел себе личную охрану, а на службу предпочитал ездить за рулем спортивного автомобиля ярко-красного цвета.

К концу 20-х годов в Италии установилась тоталитарная фашистская диктатура: все оппозиционные партии и объединения были распущены или разгромлены, их печать запрещена, а противники режима арестованы или высланы. Для преследования и наказания диссидентов Муссолини создал специальную тайную полицию (ОВРА) под своим личным контролем и Особый трибунал. За годы диктатуры этот репрессивный орган осудил более 4 600 антифашистов. Расправу с политическими противниками дуче считал делом вполне естественным и необходимым при утверждении новой власти. Он говорил, что свобода всегда существовала лишь в воображении философов, а народ, мол, просит у него не свободу, а хлеб, дома, водопроводы и т.д. И Муссолини действительно пытался удовлетворить многие социальные потребности трудящихся, создав такую широкую и многоплановую систему социального обеспечения, какой в те годы не было ни в одной капиталистической стране. Дуче хорошо понимал, что одним лишь насилием нельзя было создать прочный фундамент своего господства, что требовалось нечто большее — согласие людей с существующими порядками, отказ от попыток противодействия власти.

Изображение человека с большим гидроцефальным черепом и «решительным, волевым взглядом» сопровождало обывателя повсюду. В честь дуче слагали поэмы и песни, снимали кинофильмы, создавали монументальные скульптуры и штамповали статуэтки, рисовали картины и печатали открытки. Бесконечные славословия лились на массовых митингах и официальных церемониях, по радио и со страниц газет, которым категорически запрещалось печатать что-либо о Муссолини без разрешения цензуры. Они не имели возможности даже поздравить его с днем рождения, поскольку возраст диктатора являлся государственной тайной: он должен был оставаться вечно молодым и служить символом неувядающей юности режима.

Чтобы создать «новый моральный и физический тип итальянца», режим Муссолини начал яростно внедрять в общество смехотворные, а порой просто идиотские нормы поведения и общения. Среди фашистов были отменены рукопожатия, женщинам запрещалось носить брюки, для пешеходов устанавливалось одностороннее движение по левой стороне улицы (чтобы не мешать друг другу). Фашисты обрушились на «буржуазную привычку» пить чай, попытались вытравить из речи итальянцев привычную им вежливую форму обращения «Lei», якобы чуждую своей мягкостью «мужественному стилю фашистской жизни». Этот стиль укрепляли так называемые «фашистские субботы», когда все итальянцы поголовно должны были заниматься военно-спортивной и политической подготовкой. Муссолини сам являл пример для подражания, устраивая заплывы через Неаполитанский залив, бег с барьерами и скачки на лошадях.

Слывший на заре своей политической биографии непреклонным антимилитаристом, Муссолини рьяно взялся за создание военной авиации и флота. Он строил аэродромы и закладывал военные корабли, готовил пилотов и капитанов, устраивал маневры и смотры. Дуче безумно любил наблюдать за военной техникой. Он мог часами стоять неподвижно, уперши руки в бока и задрав голову. Ему было невдомек, что для создания видимости военной мощи ретивые помощники гнали через площади одни и те же танки. В конце парада Муссолини сам становился во главе полка берсальеров и с винтовкой наперевес пробегал с ними перед трибуной.

В 30-е годы появился еще один массовый ритуал — «фашистские свадьбы». Молодожены получали символический подарок от дуче, считавшегося посаженным отцом, и в ответной благодарственной телеграмме обещали через год «подарить любимой фашистской родине солдата». В молодости Муссолини был ярым сторонником искусственных противозачаточных средств и не возражал против их применения женщинами, с которыми общался. Став диктатором, он и в этом отношении повернул в обратную сторону. Фашистское правительство ввело уголовную ответственность для тех, кто выступал в пользу распространения таких средств, и увеличило и без того немалые штрафы за аборты. По личному распоряжению дуче заражение сифилисом стало рассматриваться как уголовное преступление, а запрет разводов подкреплялся новыми суровыми наказаниями за супружескую неверность.

Он объявил войну модным танцам, которые казались ему «непристойными и аморальными», наложил жесткие ограничения на разные виды ночных развлечений и запретил те из них, которые сопровождались раздеванием. Отнюдь не склонный к пуританству дуче озаботился фасонами женских купальников и длиной юбок, настаивая, чтобы они закрывали большую часть тела, воевал против широкого использования косметики и обуви на высоких каблуках.

Увлекшись борьбой за увеличение рождаемости, дуче призвал сограждан вдвое ускорить ее темпы. Итальянцы по этому поводу шутили, что для достижения цели им остается только вдвое снизить сроки беременности. Бездетные женщины чувствовали себя в положении прокаженных. Муссолини даже порывался обложить данью бездетные семьи и ввел налог на «неоправданное безбрачие».

Дуче требовал увеличения потомства и в семьях фашистских иерархов, являя собой образец для подражания: у него было пятеро детей (трое мальчиков и две девочки). Близкие к диктатору люди знали о существовании внебрачного сына от некой Иды Дальсер, которую Муссолини долгие годы поддерживал материально.

С 1929 года семья дуче жила в Риме. Ракеле чуралась высшего света, занималась детьми и строго следила за установленным мужем распорядком дня. Это было нетрудно, так как Муссолини в быту не менял своих привычек и в обычные дни вел весьма размеренный образ жизни. Он поднимался в половине седьмого, делал зарядку, выпивал стакан апельсинового сока и совершал прогулку верхом по парку. Вернувшись, принимал душ и завтракал: фрукты, молоко, хлеб из муки грубого помола, который иногда выпекала Ракеле, кофе с молоком. На службу уезжал к восьми, в одиннадцать делал перерыв и ел фрукты, в два часа пополудни возвращался к обеду. Никаких разносолов на столе не было: спагетти с томатным соусом — самое простое и любимое большинством итальянцев блюдо, свежий салат, шпинат, тушеные овощи, фрукты. Во время сиесты читал и общался с детьми. К пяти вновь возвращался на службу, ужинал не раньше девяти и отправлялся в постель в десять тридцать. Муссолини не позволял никому себя будить, за исключением самых экстренных случаев. Но пос

кольку никто толком не знал, что под этим следует понимать, его предпочитали не трогать ни при каких обстоятельствах.

Основным источником дохода семьи Муссолини служила принадлежавшая ему газета «Народ Италии». Кроме того, дуче получал жалованье депутата, а также многочисленные гонорары за публикацию в прессе речей и статей. Эти средства позволяли ему не отказывать ни в чем необходимом ни себе, ни своим близким. Однако тратить их почти не приходилось, поскольку дуче почти бесконтрольно распоряжался колоссальными государственными средствами, уходившими на представительские расходы. Наконец, он располагал огромными секретными фондами тайной полиции и при желании мог сказочно разбогатеть, однако не испытывал в этом никакой потребности: деньги, как таковые, его не интересовали. Муссолини никто и никогда даже не пытался обвинить в каких-либо финансовых злоупотреблениях, поскольку таковых попросту не было. Это подтверждено специальной комиссией, расследовавшей после войны факты казнокрадства среди фашистских иерархов.

К середине 30-х годов дуче превратился в настоящего небожителя, особенно после провозглашения себя Первым маршалом империи. Решением фашистского парламента это высшее воинское звание присваивалось лишь дуче и королю и тем самым как бы ставило их на один уровень. Король Виктор-Эммануил пришел в ярость: он лишь формально оставался главой государства. Робкий и нерешительный монарх не забывал о революционном прошлом и антироялистских высказываниях диктатора, презирал его за плебейское происхождение и привычки, боялся и ненавидел своего «покорного слугу» за ту силу, которой он располагал. Муссолини ощущал внутренний негативный настрой монарха, но не придавал ему серьезного значения.