Дмитрий Епишин - Иосиф Страница 12

Помощь ГПУ была бесценным подарком для Иосифа. Партию он еще не успел полностью подчинить своему влиянию, даже собственную команду только формировал.

Красная армия вообще не считалась ему верной. В ней оставалось много людей, связанных с Троцким.

В 1923 году дело доходило до того, что самые ретивые из красных командиров вроде Антонова-Овсеенко или Шмидта могли прийти ночью к Троцкому и предложить силами своих частей совершить в стране военный путч. Для них ничего не стоило двинуть верные войска на захват власти и арестовать Иосифа, Бухарина, Зиновьева и всех иных «предателей настоящего ленинизма». Самый решительный из этих командиров Николай Муралов, считал, что сразу после ареста Иосифа и Бухарина следует расстрелять «при попытке к бегству» и объявить их посмертно открытыми врагами ленинизма. В ту пору Муралов командовал Московским военным округом. Ему подчинялись в числе прочих и курсанты кремлевской охраны.

В 1926 году заместитель Троцкого в РВС Михаил Лашевич тайно собирал заговорщиков у себя на квартире и опять предлагал организовать путч силами верных частей РККА «в защиту предаваемой Иосифом революции и ленинского дела»

В тот момент Иосифу сильно помогала мания величия «демона революции». Тот предложения заговорщиков отвергал, полагая, что это будет чисто бонапартистский переворот против своей же партии. Троцкий надеялся на появление мощной силы в свою поддержку внутри ВКП (б). Он никак не мог излечиться от иллюзий своей великой роли в мировой революции.

ОГПУ докладывало Иосифу об этих несостоявшихся заговорах. Он решил не предпринимать никаких репрессивных мер против заговорщиков, лишь велел усилить слежку за ними. Сведения стали поступать к нему ежедневно и нарисовали объемную картину лихорадочного поиска варианта переворота. При этом было очевидно, что заговорщикам безразлично, в какую новую пучину хаоса рухнет страна.

В душе Иосифа накапливался гнев, но и ощущение опасности никуда не уходило. Ощущение ножа, занесенного за спиной.

«Зря меня обвиняют в жестокости. Сколько времени с оппозицией возился, договориться хотел. Не с Троцким, конечно, что с этим договариваться, его только могила исправит. Рабочих много было тогда в оппозиции. Особенно, в первые годы. Говорили: Иосиф партию бюрократизировал, ленинизм забыл. Так и называли себя – большевики-ленинцы. Потом, когда Зиновьев с Каменевым к Троцкому перебежали в 1926 году, стали «объединенной оппозицией». Для них якобы «в партии демократии не стало, Иосиф все под себя подмял». Как удобно, оказывается, большевиком-ленинцем быть! Ульянов бунтарскую партию создавал. В такой партии демократии может быть сколько угодно. Она ничего не создает, только бузит и бунтует. А после гражданской время строительства пришло. Дело о выживании идет. А им свободу болтовни и саботажа подавай! Нас с Бухариным «правыми» обозвали за нежелание сворачивать НЭП. Тогда НЭП только развивался, на нем из хозяйственной катастрофы вылезали. А они его критикуют, потому что не по Марксу! Перед 15 съездом написали платформу «большевиков-ленинцев». Казалось бы, правильно говорили – промышленность медленно растет, зарплата рабочих медленно растет, бедняки на деревне страдают, кулаки процветают. Правильно говорили, а предложения какие? Рабочим зарплату увеличить. Но тогда отчего промышленность будет расти? Ведь ей на развитие деньги нужны, вот, мы на зарплатах и экономим. Другого еще никто не придумал.

Они средства на индустриализацию предлагают у сельской буржуазии отнять. А много ли там средств? Деревню уже десять лет трясут, еще Временное правительство продразверстку ввело. А троцкисты снова за свое: «обеспечить изъятие у зажиточно-кулацких слоев не менее 150 миллионов пудов хлебных запасов. Бедняков полностью от налогов освободить, заместить ими кулаческие хозяйства». Никак Ульянова и Свердлова не забудут, расколоть деревню хотят. Только время их миновало.

В общем, огласили они на съезде свою платформу, а она вся в духе Иудушки. Звучит звонко, партийцам нравится, а на самом деле, оторвана от жизни. Если бы мы на троцкистской платформе действовали, то страну угробили бы. Снова они хотели галопом по Европам в царство божие промчаться.

Позже мы многое из того, о чем они кричали, сделали. И долю госсектора увеличили и кулака искоренили. Только не тогда, в середине двадцатых, а гораздо позже. Тогда с частниками надо было крепко дружить. Их поддержкой обзавестись.

А перед 15 съездом они распоясались. Хотели массовые недовольства разжечь. Стали на предприятиях выступать перед рабочей массой. Нарушили партийную дисциплину окончательно.

Не получив большинства в ЦК, оппозиция начала открытую борьбу.

Рабочим лозунги оппозиции нравились. «Долой эксплуатацию!» И думать долго не надо и эмоции всколыхнуть просто. На заводах стали писать просьбы о встречах с оппозиционерами. Просили выступить в цехах. Дело шло к окончательному размежеванию.

В октябре Иудушка и Зиновьев проникли на официальную трибуну в Ленинграде. Толпа, конечно, приветствовала «страдальцев». Кричали «Да здравствуют истинные вожди революции!» Это не случайно – на ленинградских заводах троцкистов было много. Они и подготовили рабочих.

В Москве митинговали в Высшем техническом училище. Стало ясно, что они пошли на открытый раскол. Ждать было нечего. 21–23 октября 1927 г. мы провели объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) и обсуждал персональные дела Троцкого и Зиновьева. Их попытки говорить вызывали возмущение. Освистали их, и исключил из состава ЦК. Но они не из тех, кто успокаивается. Решили организованно выступить на демонстрации 7 ноября 1927 г., В Москве и Ленинграде подняли над колоннами свои лозунги: «Повернем огонь направо – против кулака, нэпмана и бюрократа!», «Выполним завещание Ленина!», «Против оппортунизма, против раскола – за единство ленинской партии!».

Мы об этих планах знали. Ягода получил распоряжение решительно пресекать такие выступления. ОГПУ соответственно подготовилось. Поднимавших плакаты били, плакаты вырывали из рук и ломали. Зиновьева и Радека задержали еще до начала демонстрации. В Москве троцкисты устроили свою демонстрацию у гостиницы «Париж» на Манежной площади. Смилга, Преображенский еще ряд известных оппозиционеров речи держали, лозунги скандировали. Тут приехал Мартемьян Рютин с партийцами. Он тогда Краснопресненский райком возглавлял. Устроили там погром. Поколотили кое-кого. С Рютина что возьмешь. Всегда был неудержимым.

Конец ознакомительного фрагмента.