Бандиты эпохи СССР. Хроники советского криминального мира - Федор Ибатович Раззаков Страница 12

В 1929 году сотрудники отдела угро НКВД РСФСР и сотрудники тбилисского угро разоблачили преступную группу во главе с некими Толбузиным и Алфутовым, которая, используя похищенные ими чистые бланки «Экспортхлеба» и Днепростроя, получала в городах Союза различные товары и тут же продавала их частным лицам по негосударственным ценам.

Пройдет всего немного времени, и в 1933 году на базе 9-го отделения МУРа (мошенничества) будет создан отдел по борьбе с хозяйственными преступлениями. В марте 1937 года этот отдел будет выделен из состава МУРа и превратится в службу ОБХСС.

В 30-е годы заметно спадет и волна бандитизма, характерная для 20-х годов. Вооруженные банды станут анахронизмом. Хотя иногда будут и исключения.

Осенью 1931 года в Ленинграде почти ежедневно четырьмя неизвестными мужчинами совершались вооруженные налеты на булочные. Врываясь в них и угрожая оружием, преступники забирали из кассы всю наличность и скрывались. Бандиты были таинственны и неуловимы. Сыщики ленинградского угро никак не могли их раскусить, так как налетчики не подходили ни под одну из известных схем. Во-первых, были явно не уголовниками. Главарь их, к примеру, был шикарно одет – короткое демисезонное пальто цвета маренго с маленьким бархатным черным воротником, темные широкие брюки «оксфорд» и коричневые остроносые туфли «джимми». На голове – мичманка. От него всегда пахло одеколоном. В руках он обычно держал спортивный чемоданчик, куда и складывал выручку. Причем при сборе денег всегда восклицал: «Прошу!»

Участвовавший в поисках грабителей известный нам уже по предыдущему повествованию Алексей Кошелев именно по этой фразе главаря пришел к мысли, что тот мог работать в парикмахерской. Именно парикмахеры подобным возгласом зазывали тогда в зал очередных клиентов. И, как оказалось, молодой сыщик не ошибся. Главарь действительно работал в одной из ленинградских парикмахерских. Именно там в осенний день 1931 года его и еще двух грабителей и взяли сыщики ленинградского угро.

В апреле – мае 1935 года серия налетов на продуктовые магазины прокатилась и по Москве. В них участвовали трое вооруженных пистолетами молодых людей. Особенно дерзким было ограбление в Мытищинском районе, где бандиты ранили кассиршу. До этого они уже совершили четыре ограбления (два – на окраине Ростокинского района Москвы, два – в Мытищинском). По словам свидетелей, один из налетчиков был красив и явно походил на цыгана. Это была существенная зацепка для следствия. В то время возле станции Лось стоял цыганский табор. Именно туда и отправились сыщики во главе с Алексеем Ефимовым. Узнав, что человек, похожий по приметам на «их» цыгана, появляется иногда в таборе, было решено устроить в лесу засаду. Сыщики прождали три дня. И когда надежд на благополучный исход операции почти не осталось, внезапно на тропинке появились трое мужчин. Во главе шел цыган. Задержать их уже было делом техники.

В начале 30-х годов в Москве действовал особо опасный преступник Михаил Ермилов по кличке Хрыня. 18 ноября 1930 года именно он, вырываясь из засады, устроенной ему муровцами, убил одного из них – Николая Лобанова. После этого Хрыня совершил несколько крупных квартирных краж, и сыщикам стоило огромного труда выследить его и взять на одной из явок. Вскоре в Мосгорсуде начался процесс над Ермиловым и его сообщниками. Однако до конца судебного процесса Хрыня так и не досидел. Когда однажды его и сообщников вели по коридору суда, Хрыня внезапно вскочил на подоконник, выбил ногой оконную раму и был таков. Конвоиры, боясь, что и остальные заключенные последуют за своим главарем, оттеснили их к стене, и пока они это делали, Хрыни и вовсе след простыл. И вновь началась долгая и изнурительная погоня за матерым преступником.

А он тем временем был крайне осторожен. Менял постоянно явки, ни на секунду не расставался со своим «браунингом». И вот, наконец, муровцы через одного из своих осведомителей узнали, что на днях Хрыня должен встретиться с одним извозчиком в Электрическом переулке. Извозчик обещал достать для Ермилова патроны к «браунингу». Встреча весьма важная для Хрыни, не прийти на которую он не мог. Операцию по его задержанию возглавил начальник отделения МУРа Александр Жуков.

Приехав на место и обследовав окрестности, сыщики пришли к мнению, что лучше всего бандита брать на улице. На том и порешили. Вскоре к нужному дому подъехало такси. Из машины вышел Хрыня и, не глядя по сторонам, вошел в подъезд. Прошло еще несколько минут, и Хрыня вновь появился на улице и направился к поджидавшей его машине. В этот момент к нему и бросились муровцы. Увидев их, Хрыня выхватил из кармана «браунинг» и открыл огонь. Сыщики ответили тем же. В результате перестрелки преступник был убит.

В конце 1934 – начале 1935 года в Москве произошло несколько крупных взломов сейфов. Преступник вскрыл их в авиационном институте, МВТУ имени Баумана, кожевенном институте и в больнице Остроумова. Всего им было похищено свыше 110 тысяч рублей. По всем приметам явствовало, что работал профессионал, который вскрывал сейфы, как консервные банки. А ведь в те годы профессиональных «медвежатников» в стране осталось не так уж и много. Поэтому сыщики МУРа стали проверять по своим каналам всех специалистов этого дела с дореволюционным стажем. И вскоре установили: это не кто иной, как знаменитый «медвежатник» Першин. Его поимкой руководил лично начальник МУРа В. Овчинников.

Иван Першин вышел на свободу в начале 30-х и обосновался в Москве, хотя власти определили ему совсем другое место жительства – город Котлас. Поехать же в столицу <192>медвежатника<170> вынудили причины личного характера – вот уже 45 лет он не видел свою мать. Однако, прибыв в Москву, Першин поселился не у матери, которая жила тесно, а у старого знакомого – слесаря, который в былые годы изготовлял для него первоклассный инструмент для вскрывания сейфов. Этот знакомый и вывел его на конструктора одного из московских заводов, который теперь жил под другой фамилией, имея какие-то грешки перед Советской властью. Последним обстоятельством можно было выгодно воспользоваться. Шантажируя этого человека, Першин сделал из него ценного наводчика, который отныне стал поставлять ему информацию о денежных делах в тех институтах, где читал лекции. И вот с ноября 1934 года по Москве покатилась целая серия ограблений институтских касс.

Между тем, обратившись к своей картотеке, сыщики МУРа установили, что в 1934 году на весь Советский Союз были зарегестрированы 92 человека, причастных когда-то к делам по взломам сейфов. Вместе с сообщниками круг подозреваемых лиц достиг 700 человек. Пришлось