Василий Цветков - Генерал Дитерихс. Последний защитник Империи Страница 13

Чувство долга перед памятью Царя-Мученика, сознание, что, возможно, никому другому, кроме него, не удастся поведать миру факты, открывшиеся в результате расследования обстоятельств Екатеринбургского злодеяния, побуждают Дитерихса незамедлительно приступить к работе над книгой, основанной на имеющихся у него копиях материалов следствия. В течение 1920-1921 гг. он пишет свой знаменитый труд "Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале". Изданная в 1922 г. во Владивостоке, эта книга состояла из двух частей. Первая часть отражала, главным образом, факты, версии, связанные с Цареубийством. Основной вывод книги (все представители Царской Семьи погибли, никому не удалось спастись) вызывал позднее в Зарубежье обвинения в пристрастности Дитерихса, в его желании скрыть факты "чудесного спасения" кого-либо из Романовых. Многие представители правых (В.И. Гурко, В.В. Вырубов, Н.Е. Марков 2-й) считали Дитерихса и Соколова причастными чуть ли не к масонскому заговору против Государя, напоминали о связях Дитерихса с генералом Алексеевым, с чехами и генералом Жаненом, о его "нерусском происхождении" и т.д. Но подобные обвинения были абсолютно бездоказательными.

Вторая часть, озаглавленная автором "Материалы и мысли", содержала исследование причин, приведших Россию к катастрофе 1917 г. Очерк истории династии с 1613 г., детальный анализ событий Февраля и Октября и убедительный вывод о возврате России к ценностям Православия, Самодержавия и Народности отличают эту часть книги. Без преувеличения можно утверждать, что труд Дитерихса стал первым венком на безвестную могилу Царской Семьи.

Жизнь "зачисленного в резерв" генерала в Зарубежье проходила тяжело. 1 июля 1921 г. родилась дочка Агния. Чтобы прокормить семью, 47-летнему Михаилу Константиновичу приходилось искать любую работу (некоторое время даже работать в обувной мастерской). Рукопись книги отнимала много времени, но была практически неоплачиваемой. И лишь небольшие личные сбережения едва позволяли "сводить концы с концами". Несмотря на материальные трудности, Дитерихсы продолжали помогать детям-сиротам. Еще осенью 1919 года в Омске София Эмильевна открыла "Очаг для одиноких беженок-подростков". В него принимались дети от 10 до 16 лет, которые были вывезены, в количестве 45, сначала в Харбин, а оттуда, после падения Владивостока – в Шанхай.

Воспитанницы "Очага" получали образование соответственно личным способностям: или профессиональное, или гимназическое, по программе Женских Гимназий Мариинского Ведомства. Кроме самой Софии Эмильевны преподавание вели три учительницы и священник – настоятель домовой церкви, основанной при "Очаге" в декабре 1922 г., с благословения настоятеля Казанско-Богородицкого монастыря в Харбине, иеромонаха Иннокентия[83].

…В России завершалась гражданская война. Советская власть беспощадно подавляла последние очаги сопротивления. В течение 1920 г. была ликвидирована белая власть атамана Семенова в Забайкалье. В 1921 г. в Монголии разгромлены части "диктатора Даурии" барона Унгерна, провозгласившего подчинение Великому Князю Михаилу Александровичу Романову и пытавшегося организовать "поход на Москву" под лозунгом реставрации "Великой Монгольской Империи". Лишь на Дальнем Востоке, под прикрытием японской армии, еще сохранялась власть Временного Приамурского Правительства, хотя и построенного на основе широкой межпартийной коалиции (от социал-демократов до кадетов и "несоциалистических организаций"), но поддерживавшего Дальневосточную ("Белоповстанческую") армию, составленную из частей бывшего Восточного фронта. В конце 1921 г. она начала наступление против войск просоветской Дальневосточной Республики (ДВР) и 22 декабря заняла Хабаровск. Однако уже в феврале 1922 г. в результате контрнаступления Народно-Революционной армии ДВР белые войска были вынуждены оставить город и отступить в Южное Приморье.

Летом 1922 г. Приморье находилось в состоянии острого политического кризиса. Япония начала переговоры с ДВР и Советской Россией, подготавливая вывод своих войск с Дальнего Востока. "Последняя пядь Русской Земли" отдавалась на произвол "красного террора". Надежда была только на собственные силы. Однако после боев под Волочаевкой и Хабаровском Дальневосточная армия оказалась обескровленной. Начались и внутренние раздоры, политические страсти, столь типичные для русской смуты начала ХХ века. Борьба шла между "Приморским парламентом" (Народным Собранием), в котором преобладали представители левых, социалистических групп, и Временным Приамурским Правительством братьев Спиридона и Николая Дионисовичей Меркуловых (первый – юрист, консультант Владивостокского городского самоуправления, глава правительства, второй – владелец пароходства на Амуре, член Владивостокского биржевого комитета и Приморской торгово-промышленной палаты). 14 мая 1922 г. Народное Собрание объявило о выборах 13 июня Учредительного Собрания, в которое, наравне с другими политическими партиями, могли быть избраны большевики. Абсурдность подобного решения была очевидна, и в ответ правительство братьев Меркуловых издало указы о роспуске Народного Собрания. Часть армии поддержала депутатов распущенного Собрания ("нарсобовцев"). Моряки Сибирской флотилии, кадеты и гардемарины, казаки безоговорочно встали на сторону правительства Меркуловых. Его поддержали также монархическое общество "Вера, Царь и Народ", Союз Георгиевских Кавалеров, Русское национальное студенческое общество, Совет Казачьих Войск и Войсковых Атаманов, Союз домовладельцев Владивостока. Раскол власти, раскол армии грозил окончательно похоронить антибольшевицкое Приморье. На здании "Народного Собрания" уже был поднят красный флаг, а на здании гостиницы "Золотой Рог" – бело-зеленый флаг сибирских областников. Единственным выходом представлялось установление новой власти, способной объединить оставшиеся противобольшевицкие силы, власти, авторитетной среди армии и гражданского населения.

В этой ситуации правительство Меркуловых решило использовать опыт Белого движения. Указом N 149 от 6 июня 1922 г. правительство объявило, что, ввиду обнаружившейся трудности Верховного Управления при существовании коллегиальной формы Верховной Власти, необходимо найти способы к наибольшему объединению всех национальных сил. Это возможно только на пути передачи Верховной Власти одному лицу. Выбор тех, кому можно было передать Власть, возлагался на Земский Собор – представительный орган, созванный не по партийно-политическому, а по сословно-профессиональному признаку.

Необходимо было назначить и нового Командующего войсками. Спасение единства армии и флота виделось в приглашении лица, способного объединить разнородные политические интересы во имя продолжения борьбы с большевизмом. Наиболее подходящей фигурой для этого представлялся генерал Дитерихс. С одной стороны, он не был связан ни с одной из противоборствовавших политических группировок Приморья, с другой – обладал несомненным авторитетом как бывший Главнокомандующий Восточным фронтом. Той части армии, которая поддерживала Народное Собрание, импонировало его "демократическое" прошлое (формальная поддержка Временного Правительства и командование подразделениями Чехословацкого корпуса в 1918 г.), другим были известны его монархические симпатии. 3 июня в Харбин из Владивостока была послана телеграмма, подписанная генералами-белоповстанцами: "…Генералу Дитерихсу. Фуражная улица, Харбин старый. Общее положение, интересы русского дела на Дальнем Востоке повелительно требуют Вашего немедленного приезда во Владивосток. Армия и Флот единодушны в желании видеть Вас во главе дела и уверены, что Ваше патриотическое чувство подскажет Вам решение, вполне согласованное с общим желанием. Просим телеграфного ответа. Вержбицкий, Молчанов, Смолин, Бородин, Пучков, Фомин"[84].

Дитерихс немедленно согласился и 8 июня, в разгар политического противостояния Народного Собрания и правительства, прибыл во Владивосток. Вступив в должность Командующего войсками и флотом, Дитерихс с балкона дома правительства 11 июня 1922 г. заявил, что армия поддерживает правительство Меркуловых и одобряет роспуск Народного Собрания[85]. Попытка Народного Собрания захватить власть – так называемый "недоворот" – провалилась.

Началась подготовка к созыву Земского Собора, последнему Земскому Собору в истории России. Принятый Народным Собранием закон об Учредительном Собрании признавался недействительным. Выборы в "Учредилку", в которых участвовали политические партии и отдельные "возбужденные революцией" деятели, заменялись следующей системой представительства на Земском Соборе: 1) все члены Временного Приамурского Правительства, управляющие ведомствами и их заместители; 2) все наличные Епископы – Владивостокский, Камчатский, Харбинский и Старообрядческий, и по два члена Православного Епархиального Собрания и Старообрядческого Совета; 3) Командующий войсками и флотом, Командующий Сибирской флотилии, атаманы всех казачьих войск и пятнадцать членов от армии, назначенные ее командованием; 4) по одному члену от всех старообрядческих общин; 5) все волостные старшины или их заместители и атаманы казачьих станиц; 6) представители всех несоциалистических комитетов и беженских организаций, по одному от каждых десяти членов; 7) ректоры высших учебных заведений – университета, педагогического института и т.д.; 8) два представителя мусульманского общества; 9) три представителя бюро профсоюзов. Участвовать в выборах не имели права только "коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-интернационалисты"[86]. Всего в работе Собора должно было принять участие 347 человек (реальное число участников составляло 276)[87]. Таким образом, в системе представительства очевиден был возврат к традициям XVII века, старым московским принципам созыва Земских Соборов, когда интересы отдельных сословий, групп населения и, что самое важное, Русской Православной Церкви выражались в первую очередь. Интересы политиков, политической борьбы должны были уступить место деловой, продуктивной работе по возрождению начал Русской Государственности[88].